очень важно.
Улыбка исчезла с губ Королевы. Лицо ее стало серьезным и строгим:
— Говори.
И Санька рассказала. Про Кирбинов. Про министра. Про браконьеров. Про разгромленный Корн. Про сожженный лес. Про Древо. Про Листвяну, пропавшую, так и не найденную. Про арест Яры. Про Биргера и Мирабеллу. Про волшебные камни и то, откуда они на самом деле берутся.
Ее Величество слушала. Не перебивала. Не останавливала. Не торопила.
Она с удивлением оглядела с ног до головы молодого мага, держащего на руках маленькую девочку. Потом молчала четверть минуты, раздумывая.
— Ну что ж, — произнесла наконец. — Я догадывалась, что в этом лесу творится нечто неладное, буду разбираться.
— Ваше Величество, если вы сомневаетесь в моих словах…
— С чего мне сомневаться? — На губах Королевы снова заиграла улыбка. — Ты верно служишь Либрии и будешь вознаграждена за это.
— А Мирабелла? Наследница Корна? Что будет с ней и ее названным отцом?
— Я встречусь лично с тирранийским послом и озвучу этот вопрос. Статус Корна и тонкости его наследования давно меня беспокоят. Все это неправильно. Думаю, я смогу надавить на соседей и заставить их пересмотреть договор, который привел к подобной трагедии. Мы будем поддерживать Корн, поможем с восстановлением, виновных накажем.
— По поводу виновных, кстати… Я хочу показать вам кое-кого, Ваше Величество. Там, в сарае, заперт виновник во всех бедах Корна и леса. Лундц Кирбин.
— Кирбин, значит, — удивленно приподняла брови Королева. Судя по лицу, она догадалась о чем-то важном. — Вот оно что, а я-то думала, что министерское жалование слишком мало. Но нет. — Она повернулась к Саньке, поясняя: — Перед тем, как отказаться от имени и фамилии, наш господин Министр тоже был Кирбином. Они с Лундцем родня. Вот и сговорились. — Тяжелая ладонь Ориэллы легла на Санькино плечо, пригвоздив ее к земле. — Виновных ждет суд. О наследнице Корна я позабочусь. Спасший ее маг получит статус официального опекуна. Ответственная ведьма Яра Грюн будет освобождена из заточения и восстановлена в должности. Ты можешь быть спокойна. Твоя битва окончена.
Королева кивнула спутницам, чтобы те водрузили связанного Лундца на спину одному из грифонов. Сама легко вскочила на своего пегаса, вскинула руку, прощаясь.
— А как же лес? — осмелилась спросить Санька. — Вы же не посмотрели…
— Я увидела достаточно, — успокоила ее Королева. — Мне не так важны деревья, как люди, что заботятся о них. Люди, что служат Либрии верой и правдой. Люди, идущие за своим призванием и талантом. Люди, готовые защищать себя и своих родных от любого врага. Люди сильные, отважные и честные. Такие, как ты. — Она взглянула Саньке в глаза. — И как он, — указала на Биргера. — И как многие другие лешие в этом лесу.
Колдуньи-всадницы первыми поднялись в воздух. Ветер их крыльев пригнул молодую поросль к земле. Следом начал свой разбег королевский пегас.
— Что же мне дальше делать? — крикнула Санька Королеве вслед.
— Посади дерево. — Его Величество указала на горшок с саженцем. — Разве не это должна делать лешая?
— Ваше Величество! — Одна из колдуний опустила своего пегаса на землю. — Там министр. Едет сюда с небольшим отрядом.
— Вот и отлично. — Чеширская улыбка растянула длинные губы шире обычного. — Встретим его и зададим все неудобные вопросы. Почему, например, с его мастер-ключом разгуливают по Либрии тирранийские головорезы…
* * *
Санька послушалась совета Королевы.
Все верно: буря улеглась, а юному деревцу стало совсем тесно даже в новом горшке.
— Пора, — сказала лешая скорее самой себе, чем остальным.
— Мам, прямо сейчас сажать будем? — поинтересовалась Адьбинка.
— Да, — Санька прицепила к поясу флягу с живой водой. — Время настало. Я чувствую. И я иду.
— Мы все пойдем с тобой, — предупредил Биргер. — Одну не оставим.
— Хорошо.
Санька направилась по знакомой тропе к пепелищу, где сыпались лилово-голубыми водопадами цветы с павловний. Феи держали их цветущими до приезда Королевы, но осень подступила совсем близко — требовалось дорастить побеги и плоды, чтобы деревья подготовились к зиме правильно.
На месте опавших цветов прямо на глазах созревали округлые, полные пушистых семян коробочки.
Пожелтели листья на маленьком гинкго. Стали похожи на экзотические монеты или крошечные веера.
Или на позолоченные раковины со дна древних морей…
Санька поднялась на вершину холма. Останки Древа стояли вокруг черным Стоунхенджем. Одно движение посоха — и в центре кольца из обгорелых громадин образовалось углубление. Саженец аккуратно опустился туда. Выровненный и присыпанный землей был полит.
— С новосельем, деревце, — прошептала Альбинка ростку, присев рядом с ним на корточки. — Расти большим и здоровым.
Из-под земли глухо ухнуло. Дрогнула почва под ногами. И еще раз. И еще — будто забилось внутри холма огромное сердце.
— Что это, мама? — воскликнула Альбинка, хватая Саньку за руку.
— Не знаю, доченька. Сейчас посмотрим.
Санька коснулась посохом земли, отправляя сквозь толщу пепла, песка и глины волшебный импульс.
Она узнала!
Не место, не время, но магию.
Ощущение дежавю было таким четким.
Как в далеком детстве — предвкушение долгожданной встречи, шорохи леса, дрожание воздуха, приглушенные, будто несущиеся через толщу воды, такие родные голоса…
— Листвяна… Листвяна, ответь!
Санька снова направила силу под ноги. Удар, и почва провалилась вниз, явив взору крутой спуск в подземелье.
— Осторожнее, — предупредил Биргер и ловко подхватил за капюшон Альбинку, чтобы та не свалилась в разверзшуюся бездну.
— Подождите меня здесь, хорошо? Так мне будет спокойнее, — попросила Санька и, присев, съехала на спине по сухому склону.
Вниз.
В открывшийся зев таинственного подхолмья.
— Ой! — Она приземлилась на жесткий пол.
— Открыла… — шепнул кто-то из темноты.
Свет фонаря рассеял мрак. На Саньку взглянула бледная девушка. Она показалась знакомой — тонкие губы, лицо, как блин.
Не может быть…
Санька, ожидавшая увидеть иное, застыла. Пролепетала неуверенно:
— Листвяна… Где?
— Там, — спокойно ответила девушка. — Я покажу.
— А ты…
— Миртель Кирбин меня зовут, — представилась незнакомка, подтвердив Санькину догадку.
— А я сестра Листвяны. И новая лешая, — объявила Санька. — Что здесь произошло? Где моя сестра? Почему ты тут? И если ты сделала с ней что-то плохое…
- Брат так и не отступился от леса? — верно расшифровала агрессию собеседницы Миртель. — Я Листвяне ничего плохого не делала. Ты не думай. Перед тем, как мы попали сюда, я приехала к сторожке, чтобы поговорить с ней и предупредить о бесчинствах брата. Я перестала поддерживать его задумку после того, как Лундц стал совершать преступления одно за другим… Я не была к этому готова. Одно дело — честная сделка, и совсем другое — поджоги и убийства с целью наживы. Так нельзя… Тем вечером я поехала к Листвяне, решив предупредить ее о подлости брата.
