— Ну, чего вы? — воскликнул он. — Вы идете или нет? — спросил он, с отчаянием наблюдая, как проем продолжает уменьшаться.
Маша отрешенно посмотрела на него и сказала:
— Идем, конечно.
Она шагнула к нему, и Андрей практически втащил ее внутрь. Следом заскочил Сашка, почувствовав, как бухнуло у него в груди сердце, словно он пересек невидимую, но важную границу. Они с Андреем стали следить за бесшумно исчезающим проемом, а Маша повернулась посмотреть, куда они попали.
Она вздрогнула и непроизвольно попятилась, толкнув при этом Сашку локтем.
— И что теперь? — едва слышно спросила их Маша.
В помещении, где они очутились, в двух шагах от них стояла собака. Склонив набок голову, она следила за ними маленькими красными глазками. На шее у нее красовался металлический ошейник.
Андрей впечатался в стену спиной, пробормотав:
— Твою мать… И тут покою от нее нет!
— Эта другая, — мягко сказала Маша. — Поменьше, и у нее есть ошейник. Местная собачка, скорее всего.
Собака развернулась и, цокая когтями по выложенному каменными плитами полу, убралась восвояси за поворот длинного просторного тоннеля, вырубленного, судя по всему, в теле скалы. Тоннель заметно поднимался, уходя пологой дугой наверх.
— Кажется, нам только что сказали «Добро пожаловать», — медленно произнес Сашка, провожая взглядом собаку.
Он заметил металлические скобы, укрепленные в стенах, и насторожился. Точно такие скобы, только с горящими факелами, он видел год назад в башне Джокера. Правда, здесь факелов не было, — тоннель освещался рассеянным, чуть голубоватым светом, падающим со светящегося потолка.
— А вы боялись, — оживленно сказал Андрей, страшно обрадованный тем, что собака не проявила враждебных намерений и вообще поторопилась скрыться из виду. — Как видите, всё вполне дружелюбно!
— Еще не вечер, — не смутилась Маша. — Пока что я опять вижу пустой коридор. И ни одной живой души.
— Люди тут есть, — сказал Сашка, показав на стоявшую у стены широкую деревянную скамью с отполированным до блеска сиденьем.
— Вот видишь! — укоризненно бросил Андрей.
Он с жадностью огляделся и присвистнул, заметив на стене, рядом с которой они стояли, такой же «орган», что и с другой стороны. Только трубы у него были металлические.
— Чего же мы стоим? — спохватился он. — Давайте двигаться, а то вдруг эта штука работает только в период гелиактического восхода! — возбужденно проговорил он, ткнув пальцем в «орган». — Пошли скорее! — махнул он рукой в направлении, куда ушла собака.
Все трое зашагали вверх по тоннелю.
Они шли несколько минут, а однообразному тоннелю, казалось, не будет конца. Ничего в нем не менялось: всё те же вырубленные в скале стены, выложенный плитами пол и равномерно светящийся потолок. Воздух здесь был сыроват, со слабым запахом плесени и чего-то еще, как будто синтетического.
Ребята шагали плечом к плечу, с Андреем в середине, который держал Арпонис за набалдашник и, помахивая им в такт шагам, сначала молчал, шаря вокруг глазами, но устав от однообразия, принялся обсуждать подробности того, как они сюда попали.
Андрей пребывал в эйфории. Не пытаясь вставить слово, Маша с Сашкой слушали, как он в очередной раз раскручивает цепочку рассуждений, позволивших расшифровать ребус Механика. Иронически отозвавшись о его способностях историка, Андрей упомянул сокола как царственную птицу, и гальку на побережье Алушты, и герулов, которых раскопала Лилия, и быка как священное животное Осириса — всё, что Механик проморгал. Не говоря уже о гелиактическом восходе.
Тут Маша тихо возразила, что каким бы ни был историком Механик, но мимо гелиактического восхода он точно не прошел. Андрей, горячась, стал спорить, и в этот момент они достигли конца тоннеля.
Запыхавшись от длительного подъема, они разглядывали открывшийся перед ними огромный круглый зал с высоким куполообразным сводом, светящимся в точности, как потолок в тоннеле. Посередине зала находилось гигантское кольцо метров двадцати в поперечнике. Оно будто росло из пола, занимая собой большую его часть и оставляя по краям проход шириной в несколько шагов.
Кольцо было каменное, обильно покрытое барельефом. Некоторые из фигур барельефа ребята узнали — это были значки Навигатора.
В высоту кольцо было по пояс, а внутренность его была заполнена странно пахнущей, маслянистой на вид серебристо-голубой жидкостью, на треть не доходившей до края. Жидкость почти незаметно глазу вращалась. Свет из-под купола отражался от нее, или это светилась она сама, было непонятно.
Всё так же молча трое друзей вошли в зал и, стараясь держаться поближе друг к другу, стали медленно продвигаться вперед, обходя своеобразный бассейн и методично разглядывая всё по пути.
На полукруглых стенах зала в большом количестве висело холодное оружие всех видов и размеров, некоторое в ножнах, а также металлические ошейники, что видели ребята на собаке, — свитые вместе широкие плоские кольца желтого металла. На уровне груди, на прикрепленных к стене полках из черной древесины стояли книги, преимущественно энциклопедического формата.
Андрей дернулся словно фокстерьер, учуявший добычу, распознав на корешках латинский шрифт. Он уже потянулся к одной, страшно потертой и древней на вид, как Маша негромко воскликнула:
— Ой, смотрите!
На полу в нескольких шагах впереди они увидели здоровенный наплыв, образовавшийся из жидкости, вытекшей когда-то через повреждение в кольце. Повреждение выглядело так, будто кто-то с размаху пытался перерубить кольцо чем-то острым и плоским. Наплыв перегородил путь и был достаточно широк, чтобы нечего было думать перепрыгнуть через него.
Маша, стоявшая ближе всех, осторожно коснулась его подошвой сандалии.
— Твердый, — доложила она. — Ну что, будем перебираться?
Сашка, недолго думая, шагнул прямо на него. Постояв секунду, он сказал:
— Не знаю, что это за штука, но я ничего подозрительного не чувствую.
— Значит, будем перебираться, — сказал Андрей и ступил босой ногой на наплыв.
Его истошный вопль прорезал сырую ватную тишину зала. Маша с Сашкой вздрогнули, прикрыв уши. Мотнув рукой, Андрей отбросил от себя Арпонис и кенгуровым прыжком улетел с наплыва, чуть не сбив с ног Сашку.
— Ты чего? — растерянно спросил тот.
Мыча сквозь зубы, Андрей в остервенении тряс рукой.
— Чёртов Арпонис! — прошипел он, с ненавистью глядя на валявшийся неподалеку жезл. Глаза собаки на набалдашнике горели, словно подсвеченные изнутри.
