– Тогда зачем ты пришел?
– Затем, чтобы отогнать смерть от тех, кому еще рано во Тьму.
Последний звук, который запомнила моя человеческая половина, я не смог внятно истолковать. Сумерки заволокли и просеку, и весь мир, и мою угасающую душу.
Пришел пересвет.
Глава семнадцатая.
Четтан, день девятый.
Темнота донесла до меня слабый стон. Звериный или человеческий – я не знала.
Карса, это ты?
Молчание.
Одинец? Отзовись, анхайр!
Молчание.
Я привычно напрягла мысли, чтобы выбраться из глубин сознания к свету и звукам, к свежему воздуху внешнего мира. Но внезапно серая душная муть хлынула мне в глаза, в уши, в глотку. Я задохнулась и судорожно забарахталась во тьме. Наверх, скорее наверх!
Страшная боль пронзила меня. «Смерть», – поняла я. – «Умираю». Карса?! Карса, что с тобой? Что с нами?!! Ох, как больно… Не должно быть так больно, не может быть. Я ведь не чувствую тела – что же болит?
Безвольным и бесформенным сгустком боли, как разбитая штормом медуза, я опускалась назад в глубину.
«Очнись и действуй», – сказал чей-то холодный властный голос. – «Встань на ее пути. Ты еще можешь перехватить ее и вернуть».
Вернуть ее? Кого – Карсу? Откуда?
«Из Тьмы. Быстрее!»
Из Тьмы? Неужели внизу – Тьма?! Или вверху?
«Здесь нет ни верха, ни низа. Ты сама облекаешь чувства в привычные образы. Позови ее – и ты убедишься».
Хэй, Карса-а!
И Карса откликнулась на мой зов. Но не голосом.
Серый туман вдруг рассеялся, и оказалось, что я стою на дороге. Блеклый мертвенный свет исходил от неровных плит у меня под ногами. Дорога выглядела заброшенной – плиты растрескались, и в трещины пробивалась призрачная трава. Видно, не часто по ней ходят…
Фиолетовая вспышка прорезала тьму. Оглушительный раскат грома посмеялся над моими мыслями.
Впереди на дороге, на расстоянии полета стрелы от меня, огромная кошка присела и сжалась в комок. И подняла на меня растерянный взгляд.
Стой на месте, Карса. Не смей идти дальше!
Что-то коснулось моей ноги. Я опустила глаза. Шерсть вулха была насквозь пропитана мертвенным сиянием; и моя рука, которая легла ему на шею, тоже бледно светилась. Вулх не глянул на меня, он смотрел вперед.
Как вулх оказался здесь? И зачем?
Я проследила за его взглядом, и увидела, что рядом с призрачной карсой на дороге стоит человек. Нагой мужчина, кожа которого источала то же самое свечение, что и все вокруг. Почему-то я не заметила его прежде. Словно повторяя мой взгляд на вулха, карса обернулась к своему спутнику. Но Одинец не ответил ей взглядом, потому что смотрел на вулха. То есть – на себя самого.
Алая зарница полыхнула над нами. Грома не было.
Я и вулх, мы стояли в двух шагах перед необъятным зеркалом. Красные блики играли на поверхности стекла – а по ту сторону все было залито синим светом, и оттуда смотрели на нас карса и человек. И дорога отражалась в неожиданно возникшем зеркале, одинаковая по обе стороны зеркальной грани. Дорога во Тьму – и ее отражение, дорога из Тьмы.
Одна и та же дорога. Только направления разные.
Мы стояли на ней все четверо. Карса и Одинец, я и вулх. Шагнувшие во Тьму и вставшие у них на пути. Два зверя и два человека…
Нет, неверно! Нас здесь только двое, я и Одинец. Мы – и наши отражения. Наши половины. Наши вторые «я», убитые и изгнанные из мира во Тьму. Замри, Карса. Не двигайся, Одинец. Ни шагу дальше! Вас убили, но мы с вулхом пока еще живы. Кто-то старший и сильный отправил нас за вами, чтобы мы четверо… то есть мы двое… просто мы… Чтобы мы, мадхет Тури и анхайр Одинец, вернулись из Тьмы.
Синяя молния растеклась по черноте и зашипела, как сало на сковородке.
Я больше ничего не видела. Только чувствовала. Я чувствовала, что мы с Карсой слились воедино. И я ощущала присутствие Одинца рядом с собой. И еще я знала, что за спиной у нас Тьма – а значит, нам нужно идти вперед.
Мы сделали шаг…
Впереди нас ждала боль.
Я очнулась в теле, которое уже не ощущало себя единым. У меня больше не было тела – только жалкие клочья плоти, нанизанные на скелет безжалостной боли, точно на раскаленный вертел. Ничего, вытерплю. Главное – продержаться несколько минут, не позволить сознанию ускользнуть во Тьму. Окрепшее за последние дни чутье оборотня говорило мне, что до пересвета осталось совсем немного.
Я с трудом подняла непослушные веки. После призрачных, невещественных образов Дороги-во-Тьму истинный мир ошеломил меня множеством оттенков и насыщенностью красок. Нас окружал хвойный лес, и черные силуэты сосен четко рисовались на фоне густо-синего зарева меарского заката. Это было красиво, как… как на живой картине хорингов, джерх побери! Я никогда еще не видела мир таким красивым. Вот только боль мешала смотреть.
Я попыталась шевельнуться и услышала хриплый стон. Мне понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы понять – это мой стон. Голос был странно искажен – наверное, оттого, что в горле застрял жгучий комок боли. Судя по невыносимой боли, меня ранили именно в горло, и рана была смертельной.
Ничего, милосердный Четтан исцелит меня. Скорее бы пересвет! А что там с вулхом? Впрочем, сейчас он человек. Где ты, анхайр?
Я не могла вертеть головой в поисках Одинца, теряя последние силы тела. Тела, которое один раз уже рассталось с душой. Хорошо, что у меня была запасная… Да, правду сказать, я бы и не смогла повернуть голову больше одного раза. У меня едва хватало сил держать открытыми глаза. Поэтому я сосредоточилась, и сквозь пелену собственной боли попыталась расслышать чужую. Это оказалось неожиданно легко.
Одинец был совсем рядом. Мне даже почти не пришлось поворачивать голову – только перевести взгляд.
Я встретилась с затуманенным болью, но вполне осмысленным взглядом зверя. В его призрачно-серебристых, отражающих синий закат глазах с вертикальными щелочками зрачков мелькнула радость узнавания, а в следующий миг… Наверное, точно такой же ужас отразился в моих – человеческих – глазах.
Я искала взглядом Одинца, и я нашла его, но на меня глянули кошачьи глаза карсы! И в тот же миг я поняла, что переполненное болью тело, которое я ощущаю как свое – это человеческое тело. Тело мужчины. Светлые боги, что случилось?! На небе пока еще Меар, и наши тела послушны его воле. Тело мадхета имеет облик карсы, тело анхайра – облик человека. И я должна была очнуться в своем зверином теле, а очнулась в чужом человеческом.
Возвращаясь из вечной Тьмы, мы с Одинцом перепутали тела. Наши души поменялись местами.
Светлые боги, сжальтесь над нами! Верните наши души на место, когда весь мир погрузится во Тьму пересвета. Пожалуйста!
