Я пристально посмотрела в его глаза. Может быть, он просто хотел, чтобы я осталась, а может, ему гордость не позволяла дать мне уйти. Что-то из двух. И я со свойственным мне упрямством и пессимизмом полагаю, что последний вариант наиболее вероятен…
Послушай, Кейни. Вот ты сейчас уйдёшь. Один раз уйдёшь, а жалеть об этом будешь, наверное, всю оставшуюся жизнь. Ты помнишь, что стоит у тебя на кону?
Свобода от долга.
А ты помнишь, что хочешь поступить в Училище Наблюдателей Мрака?
Помню.
Как ты собираешься отрезать от себя все те ниточки, что соединяют тебя с окружающим миром? Думаешь, Эдуард так просто оставит тебя в покое?
Не оставит. Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!! Но мне же так хочется домой!
Кейни Лэй Браун, ты редко потакала своим слабостям. Что с тобой случилось сегодня? С какой цепи ты сорвалась?
Я посмотрела в зелёные глаза Эдуарда.
Лучше спроси, куда я падаю. Мне проще пятьдесят раз отжаться от пола, чем играть вот в такие игры, тем более с четверть-оборотнем.
Кейни, в жизни не всегда возьмёшь за счёт силы. Это только низшая часть мира. В высшей действуют гибкие и расчётливые умы. И если ты не научишься играть несвойственные тебе роли или моделировать несвойственные тебе ситуации, ты так и останешься выскочкой из низших слоёв.
Белокурый парень сделал ко мне пару шагов.
А это так плохо — жить в нижнем мире?
Да, потому что все Наблюдатели Мрака живут пусть даже в основании, но высшего света. Того, где правит разум. Я не знаю, кого из тебя сделала Лал, но она дала тебе ту быстроту, что поможет подняться к верхней грани, и ту способность быстро думать, что поможет оказаться тебе среди Наблюдателей Мрака, причём не самых худших. Ты, конечно, можешь затолкать новые возможности куда-то глубоко в себя, но рано или поздно они будут просыпаться и просыпаться. И усыпить их будет с каждым разом всё сложнее.
А какое отношение к этому имеет Эдуард?
П-ф-ф-ф!!! Ты чем слушала?!
— Ты ведь не будешь за мной бегать? — спросила я, глядя в глаза белокурого парня.
— Думаешь, я тебя не догоню? — тот удивлённо приподнял брови.
— Думаю, — мне уже было всё равно, что отвечать. — Я иногда прогуливаю физ-ру, но бег как таковой очень даже люблю.
— Я дам тебе пять секунд форы, — с улыбкой прищурился четверть-оборотень. — И если я догоню тебя до того, как ты окажешься за пределами парка, позволишь мне всё-таки нормально тебя поцеловать.
Я недовольно уставилась на него: такой поворот событий мне не нравился. Ладно, я могу вытерпеть всякое, но если мой желудок вытолкнет наружу всё, что я съела…
— Или снимешь маску, — добавил Эдуард.
Любая девушка сказала бы: „Первое“. Но мне очень хочется сказать: „Второе“. Очень, очень, очень…
Кейни, как только эта свистопляска закончится, будешь наворачивать мили вокруг Киндервуда вдоль ограды, отжиматься и качать пресс до той поры, пока не вернёшь себе свою форму! Ты теряешь хватку, Вэмпи! Очень сильно теряешь!
Нет, я как раз теряю хватку тем, что одела платье и теперь вожу шашни с мальчиками!
О господи, только не говори, что ты не умеешь целоваться!
— Первое.
— Великолепно! — широко улыбнулся белокурый парень.
Ну что, довольна?!
Ага, только в тебе что-то особой радости не намечается.
Что это за форма мазохизма?! Если меня вырвет, то пусть пеняет на себя.
Думаешь, он не умеет целоваться?
Не вгоняй меня в краску. Ответ ты и сама прекрасно знаешь.
— Пять секунд форы, — с улыбкой напомнил Эдуард. — Время пошло.
Я сорвалась с места. Платье тут же услужливо задралось, полностью обнажая ноги, но зато совершенно не мешая бегу. Кажется, приличия меня сейчас должны волновать меньше всего: для меня главное — унести ноги. Или нет, унести их от четверть-оборотня. Кажется, эта формулировка будет более правильной.
Ноги тонули в шелковистой траве по щиколотку, земля холодила ступни. Как хорошо, что здесь нет битого стекла. По-крайней мере, я очень на это надеюсь. Выбранный мною маршрут не совпадал с тем, по которому мы сюда пришли. И, по-моему, это вполне логично. Нелогично то, что я без понятия, куда выбегу, но это дело левое.
Ах да, и смогу ли я ещё убежать от Эдуарда? Интересный вопрос. Если я спасла свою задницу из лап старого безбашенного — ну, теперь-то он точно без башни — гуля, то и теперь у меня есть неплохие шансы. А почему нет? Я бегу в полную силу! Пять секунд — это время, чтобы пробежать около сорока или больше метров. Деревья здесь растут достаточно плотно для того, чтобы разглядеть меня было делом проблематичным. К тому же я сделала ещё немного зигзагов, хотя с босоножками в руках это было ну уж чересчур увлекательным занятием. Господи, ну что сейчас за обувь пошла?! От неё либо есть польза, либо нет! От той, что сейчас у меня в руках, пользы аж никакой.
Мимо меня проносились чёрные колоны стволов, за которыми сгустился зеленоватый сумрак, и если не считать сверчкового пения, вокруг царила тишина. Ну, был ещё шорох травы под ногами, который моментально таял в ночи за моей спиной. Хотя, что я должна была ещё услышать? Эдуарда? Хм, тут финт интересный: если я его не слышу, то это не значит, что он далеко. Четверть-оборотень, мать его так, всё же. На четверть — тигр, и с этим ничего не поделаешь. Хотя…
Впереди мелькнули просветы.
Вот видишь, Кейни, всё оказалось и не таким уж страшным.
Я, хоть это и казалось невозможным, ускорила бег.
И опять-таки всё что-то легко получается.
Ты недовольна этим?
Нет, но…
Резко затормозив, я отчаянно взмахнула руками, чтобы не полететь вниз с обрыва. Босоножки отправились туда: я не сумела их удержать. Высота показалась мне головокружительной, а мрак, царящий внизу — непроглядным. Однако равновесие удалось удержать. В глазах зарябило от стелящихся до горизонта огней Роман-Сити.
Мать его так, а я сказала, что нелогично мчаться туда, сама не знаю куда.
Ага, накаркала. Чё стоишь-то?
Я побежала так, чтобы обрыв остался по правую руку. Если топать в противоположном направлении, то можно попасть туда, где сидели мы с Эдуардом. А оно мне надо? Хотя, он меня вряд ли стал там искать. Но поворачивать-то уже поздно. М-да, может, я и начала думать, но размышлять логически — едва ли. Но кто мог знать, что этот хренов обрыв делает поворот?
Вот видишь, иногда полезно шляться не только по городским трущобам, но и по паркам.
В ночное время парк — место исключительно для влюблённых.
Кейни Лэй Браун! Ты что, до конца жизни собралась оставаться старой девой?!
А чёрт!!!
Мы с Эдуардом кубарем покатились по зелёной траве. Инерция — вещь всё-таки интересная. Зелёная трава, деревья и небо замелькали по одному и тому же кругу перед моими глазами. Истерично застучал в виски пульс, и сердце засело где-то в пустом желудке, нервно ударяясь об его стенки.
