Эх, если бы я ещё знала, как отреагирует четверть-оборотень… Я приблизительно знаю, как он реагирует на всевозможные фокусы, не перечащие натуре Вэмпи, но тот финт, который я учудила сегодня… Это что-то невероятное даже на мой взгляд. Посмотрите на меня! Я, которая клялась не носить девчоночьи шмотки и ненавидела розовый цвет, сейчас стою в розовом кружевном платье, а на лице у меня самый настоящий макияж!
Моё отражение повертело пальцем у виска, показывая истинное положение вещей.
И что же он всё-таки скажет?..
— М-да, Кейни, ты всегда умела находить общий язык с мальчиками, какими норовистыми они б не являлись.
Маска выпала из моих рук.
Это же…
Резко обернувшись, я вжалась спиной в ледяное стекло витрины и уставилась в чёрные глаза Лал. Она усмехнулась:
— Иногда, глядя на твои замашки и твой характер, я спрашиваю себя, почему ты не родилась мальчиком? Хотя розовый тебе идёт, очень идёт.
Почему я не услышала её шагов? Почему я не увидела её отражения в витрине?.. Господи, да она же вампир! У неё нет отражения!
Я почувствовала, как в моё сердце заползает старый, уже позабытый ужас и погружает холодные когти в мои внутренности… Господи, это же Лал! Опять Лал! И опять я чувствую, как под взглядом этих пронзительных глаз едва могу говорить, дышать и думать.
Но я не должна её бояться!
Глупость. Должна. Страх сохраняет жизнь. Но ведь скоро наступит рассвет, разве вампиршу это не волнует? Или энергетики плюют на солнце? Эта, наверное, и впрямь плюёт.
Пытаясь совладать с дыханием, я осмотрела её с ног до головы. На ней был изящный брючный костюм красного цвета, удобные туфельки без каблуков, каштановые волосы собраны на затылке, чёрные глаза блестят, а губы цвета свежей крови — улыбаются. Аромат пурпурных роз исходил из самых глубин её естества. Сила колебала воздух, искажая очертания предметов как тепло, исходящее от асфальта в июльский полдень. Но это было даже не тепло. В вампирах нет тепла и энергии, только могильный холод.
Мои попытки сохранить бесстрастное выражение лица терпели фиаско. Я боялась, и Лал это знала лучше меня.
— Что тебе нужно? — я постаралась, чтобы мой дрожащий голос не прозвучал жалко.
— Ты, — аромат роз кружил иллюзорные лепестки.
Но скоро рассвет. Она боится рассвета? Надо тянуть время, надо бежать в конце-то концов! Ну почему я так устала за этот день?! Почему?!
Держи себя в руках, Кейни Лэй Браун, держи себя в руках и мир будет проще.
— Почему же я? — любопытство тоже полезная вещь. — Мало ли на свете девчонок?
— Тех, что занимают лидирующее место в Кругу Поединков — мало.
— Откуда ты это знаешь? — так, привычка спрашивать. Мне стало до такой степени страшно, что остальные эмоции, в том числе и удивление, начали угасать.
— В городе много тех, кто об этом знает, Кейни, — небрежно пожала плечами Лал. — А некоторые охотно делятся информацией.
Коснувшись вспотевшей ладонью холодного стекла, я промолчала. Хотя надо было тянуть время…
Или бежать к Эдуарду, Кейни. Это единственный разумный выход, который у тебя есть.
Ты с ума сошла?!!
А ты что, шкурой больше не дорожишь? Эдуард уже спас тебя однажды от Лал, к тому же, он Принц. Скажешь, мало?
Ага! А быть у него в глубоком неоплатном долгу? Он же из меня душу вытрясет! Жить спокойно не даст, а что ещё вероятнее, эту самую жизнь испортит!
То есть получается, что лучше сдохнуть? Или стать вампиром? Подумай, Кейни, сможешь ли ты сейчас сама себя защитить?
Нет. Я боюсь, я устала!!!
А твоя гордость, даже нет, гордыня не доведёт до добра. Сколько раз мне это повторять? Миллион или ещё больше?
Я посмотрела на вампиршу…
Странно, как мне раньше в голову не пришёл этот вопрос?
— Кто ты такая, Лал?
Она беззаботно рассмеялась. Просто рассмеялась, как смеются обыкновенные люди. Только она человеком не является. И не будет им никогда.
— Я — часть проклятия рода Арьеш, — беззаботно произнесла Лал, — того, что губило твой род поколение за поколением. Как ты думаешь, случайно ли ты ничего не знаешь о своих предках? Случайно ли ты осталась без родителей?
Мне показалось, что время стало медленно останавливаться, прислушиваясь к её словам.
— Арьешь поступили мудро, что уехали из Европы, но от проклятия, — вампирша пристально посмотрела мне в глаза, — запомни моя милая Кейни, никуда не уйдёшь.
Я ощутила, как замирает сердце, и мысль, острая как игла, оставляя за собой рану, вспарывает сначала душу, потом сознание…
— Так это ты?.. Ты убила моих родителей?!. - у меня хватило сил только прошептать.
Витрина за моей спиной поползла вверх, и предметы вокруг словно выросли, когда я оказалась на асфальте.
Она убила моих родителей? Лал? Такая молодая?
— Не я, а проклятие, — мягко поправила меня вампирша. — Оно убивало одного за другим из славного рода Арьеш… Это был великий род воителей, и в вас с Киарой эта древняя, размытая чужою кровь будто бы воскресла в полной мере.
Я посмотрела на неё и не смогла осознать, принять эту мысль. Как это — она убила моих родителей? Это было так давно… И это была она? Это всё-таки была она?!
— Как ты сумела залезть в наш дом без приглашения?
Это из-за неё новогоднее утро наполнилось запахом крови? Это из-за неё ночи наполнились кошмарами?
— Проклятие не нужно приглашать. Оно всегда приходит само, Кейни.
Это вот из-за неё родители встретили утро без единой капли крови в жилах? Я помню их мутные, подёрнутые бесцветной плёнкой глаза. И это всё из-за неё?
— И оно всегда находит тех, с кем связано.
… Странно…
Я не мигая смотрела на Лал.
Как странно…
Раньше я думала, что умею ненавидеть. А теперь оказалось, что нет. Ненависть — это не тот холодный ком в сердце, который я ощущаю, когда вижу Эдуарда. Ненависть — это разрывающий грудь огонь, вызывающий слёзы и желание уничтожать всё, что тебя окружает, без разбору. Ненависть — это желание смерти того, кого ненавидишь, желание причинить ему боль, уничтожить, сровнять с землёй.
— Что же ты умолкла, Кейни? — Лал приблизилась ко мне и присела рядом. — Ты не знала, что в жизни фраза «Всё будет хорошо» — только иллюзия?
— Знала, — шепнула я, глядя в её глаза сквозь слёзы. — Знала, мать твою так…
И тут ненависть резко дёрнула все мои мышцы. Я подсекла вампиршу так, как учила Саноте: внезапно и быстро, а потом оказалась на ногах…
Нет, я уже бежала без разбору в полутёмных переулках Роман-Сити.
По щекам струились горячие слёзы.
Сегодня я поняла, что такое по-настоящему ненавидеть, а ещё потеряла босоножки, маску и — себя. Забыла где-то там, под зеркальной витриной.
