Внезапно над нами сгустился туман, скрывший из виду не только наши следы, но и меня вместе с нартами и неутомимой белой медведицей.
Несколько дней мы двигались за ней под волшебным покрывалом тумана, останавливаясь только, чтобы подкрепиться и немного поспать. Я даже почти позабыла о том, что беременна, но Диана мне об этом напомнила.
* * *
Замолчав, Селена внезапно схватилась за сердце. Она не спускала глаз с дочери. По мере того, как она рассказывала Анаид свою историю, на душе у Селены становилось все тревожнее и тревожнее. Потом у нее сжалось сердце. Это говорило о том, что угроза совсем рядом и постепенно окружает их с Анаид со всех сторон.
— Надо что-то делать! Ты ведь тоже это чувствуешь, да?
Задрожав, Анаид кивнула. Как и мать, она чувствовала, что над ними нависла какая-то неведомая опасность.
Осторожно открыв сумку, Селена достала из нее маленькую коробочку и протянула дочери.
— Я хотела сделать тебе этот подарок в конце своего рассказа, но, боюсь, медлить больше нельзя.
Не веря своим глазам, Анаид достала из коробочки кольцо с изумрудом.
— То самое, волшебное?! — воскликнула она.
Настороженно покосившись на дверь, Селена вздохнула и сказала:
— Ты должна попросить защиты у духов. Сейчас только они могут нам помочь.
— А почему ты сама их не попросишь?
— Кольцо твое. Теперь только ты можешь им пользоваться.
— А ты?
— Я — нет, и скоро ты поймешь, почему.
— И что же я должна делать?
— Когда ты наденешь кольцо, появится дух, готовый тебе служить. Возможно, он решит, что ты одиора, но не надо его переубеждать. Держи себя высокомерно и требуй защиты.
— От кого?
— Хватит болтать! Надевай кольцо!
Анаид повиновалась.
Стоило ей надеть кольцо на палец, как перед ней возник гордого вида альморавид[74] с благородными чертами лица. Селена его явно не видела, и Анаид заговорила с ним сама.
— Молодец, — сказала она. — Благодарю, что явился без промедления.
Удивленно оглядевшись по сторонам, бербер ответил:
— Приветствую вас, госпожа! А какой нынче на дворе век?
— Двадцать первый.
— О! Выходит, мои отважные воины прозябали в праздности тысячу лет!
— Мне нужна твоя помощь.
— Я к вашим услугам! Прикажете завоевать какое-нибудь королевство?
Немало удивившись внезапно открывшимися перед ней перспективами, Анаид, тем не менее, решила действовать системно:
— Я — твоя повелительница Анаид. А как звать тебя?
— Юсуф Бен-Ташфин![75] — подбоченившись, представился смуглый воин. — Победитель в битве у Заллаки,[76] эмир Аль-Андалуса, покоритель замка Аледо[77] родом из воинственного племени санхаджи,[78] населяющего Сахару.
Такие откровения заставили Анаид по-новому взглянуть на явившееся ей колоритное привидение.
— Вижу, ты немало и славно повоевал, перед тем как покорить Андалусию.
— Совершенно верно!
— Выходит, мне повезло, что в минуту опасности, ко мне на помощь пришел такой прославленный воин!
— Полагаю, — надувшись от гордости, заявил Бен-Ташфин, — вы назначите меня на пост главнокомандующего своим войском?
Вздохнув, Анаид стала прикидывать, откуда бы ей взять войско, а потом напустила на себя важный вид и заговорила строгим голосом, как в фильмах про войну:
— Какова численность нашего личного состава?
— Вы имеете в виду моих альморавидов?
Снова вздохнув, Анаид кивнула. В конце концов, других подразделений в ее распоряжении не имелось.
— В результате несложной перегруппировки в вашем распоряжении окажется тысяча боеспособных привидений.
Анаид была приятно поражена этой новостью и подумала о том, что с тысячью воинственных привидений будет трудно справиться любой одиоре.
— Я — обладательница кольца, и вы должны беспрекословно мне повиноваться! — заявила она.
— Вы — моя повелительница, — почтительно склонив голову перед Анаид, заявил Юсуф Бен-Ташфин.
— Анаид, — вмешалось в разговор Селена. — Привидение защитит нас лишь в том случае, если будет знать, от кого исходит опасность. Спроси его!
— О чем?
— О том, кто передал тебе серьги с рубинами. Поверь мне, это был не Рок.
— Ну и что? — пробормотала Анаид.
— Нас преследует тот, кто передал тебе эти серьги, — не успокаивалась Селена. — Твое привидение должно нас от него защитить.
Анаид уже о многом догадывалась и не хотела ни о чем спрашивать привидение, но все же решила не перечить матери:
— Скажи, о славный Бен-Ташфин, кто передал мне эти серьги?
— Гуннар, моя госпожа, — ответил альморавид. — Стоит вам пожелать, и мы немедленно совершим против него вылазку.
Анаид ничего не ответила. Она просто не знала, что сказать. Ведь речь шла о серьгах с рубинами, которые Гуннар подарил Селене на восемнадцатилетие. Это были серьги из клада, спрятанного на его хуторе в Исландии.
— Привидение предлагает уничтожить Гуннара, — наконец сообщила она матери.
— Неплохая мысль, но сначала дослушай мою историю. Ты должна знать все.
— Почему?
— Не задавай глупых вопросов и слушай. Я расскажу тебе все до конца.
Дрожавшая Анаид подвинулась поближе к Селене и стала ее слушать, глядя на полупрозрачное, но довольно грозное на вид привидение, замершее на часах у двери их домика на колесах.
Схватки начались внезапно. Они то прекращались, то начинались с новой силой. Остановив упряжку, я сказала об этом медведице, и та немедленно принялась рыть снег. Я поняла, что она роет берлогу, в которой должен родиться мой «медвежонок», и стала ей помогать, как могла. Потом покормила собак, отвязала Лею, чтобы она дала поесть Виктору и собрала все необходимое для родов.
Я не хотела ни о чем думать. В первую очередь о том, что будет, если при родах будут осложнения. Помочь мне было некому. Сватки были частыми и сильными, мне ужасно хотелось начать тужиться и вытолкнуть ребенка на свет, но я терпела, пока не затащила в выкопанную в снегу берлогу тюленьи шкуры и полотенца, и не легла на них.
Мне было ужасно больно. Живот словно резали острыми ножами. Я старалась дышать прерывисто и поверхностно. Схватки происходили так часто, что между ними я не могла прийти в себя.
В тот момент мне ужасно хотелось, чтобы хоть кто-нибудь коснулся моего плеча, погладил по голове и похвалил за терпение. Но рядом никого не было, и я приняла появившегося на свет младенца в собственные руки. Мои мучения закончились.
