методику обучения, в таком тоне. Ты меня понял?
Силко выкашлял ответ, колени подломились, и он рухнул ниц. Ткнулся лбом в пол, застыл скуля, как больной пёс. Орландо прошёл мимо и нос к носу столкнулся со слугой, тот резво поклонился и протараторил:
— Господин, вас просят ко столу в главный зал!
— А где он?
— П-прошу за мной!
***
Зал достаточно большой, чтобы вместить сорок человек. В центре стоит длинный стол, во главе которого восседает женщина в изумрудном платье, черноволосая и с кожей цвета кофе с молоком. Орландо запнулся на входе, пытаясь понять, что такое кофе. Слуга сопроводил до стула и торопливо удалился.
Рядом с женщиной сидит Уго, на скуле мальчишки алеет ссадина. Напротив Орландо с угрюмым видом сидит Крас. Слав ковыряется в зубах ножом и смотрит в потолок.
— Итак, — сказала герцогиня, оглядывая Орландо, — думаю, самое время познакомится, моё имя Калима де Борсл, хозяйка этих земель, в отсутствие мужа.
— Орландо ди Креспо.
Мечник сдержанно поклонился, положив ладонь на грудь. Опустился на стул и поёрзал, устраиваясь поудобней. При звуках имени Крас замер, перевёл взгляд на парня. Кожа на скулах герцогини натянулась.
— Довольно известное имя. — Едва сдерживая дрожь в голосе, сказала Калима.
— Правда?
— Да... по всем королевства идёт молва о великом мечнике Гаспаре ди Креспо.
— Хм... впервые слышу, должно быть, однофамилец. — Ответил Орландо, подвигав бровями.
Двое слуг в белых передниках внесли блюдо с жареным кабанчиком, обложенным кашей и печёными яблоками. Рядом поставили кубки, а сами с кувшинами встали за спинками стульев.
— А я читал про него! — Выпалил Уго, сияя от радости. — В книге говорилось, что он был величайшим мастером меча! А его трактаты ценятся по золотой монете за букву!
— Был? — Осторожно спросил Орландо.
В груди шелохнулась одинокая жилка, надавила на сердце, вызывая призрачное неудобство. Герцогиня взглянула на сына, покачала головой. Крас потянулся к блюду, вонзил нож в бок поросёнка, из-под лезвия брызнул ароматный сок и пар. Слав срезал кус, плюхнул на тарелку и сказал:
— Да, увы, его убил... неизвестный мечник. Прямо в Ватикане. Его и тогдашнего Папу Римского.
— Хм... выходит тот мечник теперь лучший? Хотел бы я с ним встретиться! — Воскликнул Орландо.
— Зачем? — Спросила Калима, накладывая сыну еду.
Уго заученно взялся за вилку и нож, но есть не стал, вертя головой и ловя каждое слово взрослых. Орландо широко улыбнулся, выпятил грудь и заявил:
— Чтобы оспорить титул!
— Какое... благородное устремление. — Заметила Калима. — Ты случаем не рыцарь, мальчик?
— Увы. — Вздохнул мечник, разводя руками. — Рыцарство дорого стоит, да и латы... и конь, а у меня из ценностей только меч.
Слуга налил вино в кубок, по кивку срезал шмат мяса и положил на тарелку с кашей. Орландо привычно взялся за приборы. Клима проследила за руками, за движениями и сноровкой, с которой парень орудует двузубой вилкой и столовым ножом. Хмыкнула и сказала, опасно мягким тоном, грозящим обернуться бурей:
— Я хочу обсудить твои методы обучения. Мне не нравится, что мальчик... побит.
Орландо моргнул, старательно прожевал и проглотив, кивнул.
— Я вас понял, могу смягчить тренировки, но...
— Но?
— Что вам нравится больше, побитый сын сейчас, но живой в будущем, или целый сейчас, но зарезанный потом?
Взгляд герцогини сузился, а глаза вспыхнули изумрудным пламенем.
— Ты угрожаешь нам?
— Нет, и в мыслях не было. — Ответил Орландо, нарезая новую порцию. — Просто констатирую факт, лучше быть битым на тренировках, чем мёртвым в бою. Сдаётся мне у герцогов полно врагов куда более опасных, чем шайка голодных разбойников.
Калима долго молчала, сжигая взглядом, тяжело вздохнула и подняла ладонь, поджав указательный палец.
— Ты прав, но если Уго покалечится... лучше сам прыгни на меч.
Орландо кивнул, старательно делая вид, что не заметил странного блеска в воздухе рядом с герцогиней. Будто натянута стальная паутинка.
— Женщина, — с набитым ртом прогудел Крас, указывая на Калину костью с лохмотьями мяса, — мы с тобой это уже обсуждали. Твоя забота чрезмерна. Что скажет Винченцо, если узнает?
Герцогиня опустила взгляд в тарелку и принялась за еду. Слав широко улыбнулся, повернулся к Орландо и сказал:
— Парень, пока что ты приближённый, это великая честь, но будь уверен, я проверю качество обучения.
Мара провела ладонью по груди сына, нанося чёрную жидкость. Ролан лежит на гранитном алтаре закрыв глаза, лицо бледное под кожей отчётливо проступают синюшные вены. Дыхание едва угадывается. Йор стоит сбоку, сложив руки на груди и хмуро глядя на женщину. Ведьма осторожно плеснула на ладонь из серебряной фляги, нанесла жидкость на лицо. Тщательно смазала веки, уши и шею.
Пальцы чаровницы истончились, усохли, как у древней старухи. Ветер срывает пот со лба, треплет мокрые волосы. По подбородку Мары стекает кровь из прокушенной губы.
— Пятки не забудь. — Буркнул Йор.
Луна поднимается за спиной гиганта над деревьями, заливает поляну холодным светом. Лес полнится тревожным шелестом, переходящим в призрачный шёпот и завывание в чаще. Ведьма дёрнула головой, ответила, не отрываясь от процесса:
— Там я обработала давно.
— Да, вспомнил, он тогда неделю ходить не мог. Зачем тогда ещё мажешь?
— Для верности.
— Мёртвая Вода не шутки.
— А то я не знаю! — Рыкнул ведьма. — Что с тобой, Йор?
— Со мной?! Это ты мажешь сына Мёртвой Водой и готовишься отослать на смерть!
— Моего сына! Не твоего. Он справится, хватит и секундной заминки, когда Орландо узнает сына...
Мара пошатнулась, фляга выскользнула и упала под ноги, ведьма застонала, вцепилась в алтарь. Йор схватил за талию, с тревогой заглянул в белое лицо. Кожа натянута на скулах, глаза глубоко запали. Женщина подняла омертвевшую руку, кисть на фоне диска луны похожа на костяную, с трудом сжала пальцы. Выдохнула. Гигант бережно поставил на ноги, придержал за талию.
— Как вообще мальчик выдерживает эту дрянь? — Пробормотал Йор, не отрывая взгляда от ссохшейся кисти.
— Я... — Выдохнула Мара. — Работала над ним, ещё до рождения. Ты же тренировал его... мой мальчик, убийца богов.
— Могла бы и над собой поработать. — Буркнул Йор, продолжая держать за плечи.
Тело Мары источает слабость, гигант побаивается, что ключицы сломаются под пальцами.
— Хотелось... — Вздохнула
