– Нет. Ты прав по обоим пунктам.
– Хорошо. Тогда у меня есть третий. Ты ведь не просто орк, а, Бахрома?
– Боевой вождь племени урук-фак, – ответил за орка Камю. – Рад личному знакомству.
– Рад?
– Безусловно. Когда обращался за разрешением, ты говорил совсем иными интонациями.
– В смысле? – не удержавшись, встрял я.
– Более приземленными, – пояснил для меня орк.
– Тупыми, – припечатал Камю и обратился к нему, вместе со всеми наблюдая за тем, как орк скидывает личину, – Объясни, зачем?
– Так проще. Наши старейшины говорят, что если кто-то считает тебя тупым и ограниченным, не стоит переубеждать его. Так он убедиться в своей правоте, возгордиться и пойдет себе дальше своей дорогой, не замечая тебя и не мешая жить так, как тебе того хочется.
– Мудрые у вас старейшины, – оценил Камю. – Это они посоветовали обратиться за помощью?
– Напротив, они отговаривали. Но шаман племени сумел убедить меня сделать это.
– И давно у тебя этот шаман? – неожиданно вырвалось у меня.
– Лет сто уже. Он мудрый и сильный шаман. Редко рождаются такие, которые сочетают в себе шаманский дар и умения воина.
Ну, просто не правая рука боевого вождя, а мечта поэта, – пронеслось в голове. И тут мне словно опять кто-то под руку крякнул.
– Ир, а когда там у тебя в Чаще Лис выпуск был?
Разумеется, все тут же уставились на мерцающего, как на явление Христа народу.
– Что это значит? – пробасил орк хмуро.
– Твой шаман одного со мной выпуска.
– То есть мерцающий?
– Да. Но, ты ведь не скажешь теперь, что его совет был неверным?
– Не скажу. Но…
– Тебя задевает, что после стольких лет он тебе так и не признался? – спросил я, отчего-то вспомнив, как наш Ир водил за нос Карла, который его чуть ли не названным сыном считал. Все-таки мерцающие те еще трусишки. Даже если к ним со всей душой, заставить их признаться в своей истинной сути почти невозможно. Я Ира к стенке чуть ли не в буквальном смысле припер, вот он и был вынужден расколоться, так как моими стараниями от злости из мерцания выскользнул.
Орк на мои слова кивнул. Он в целом был не особо разговорчивым типом.
– Я схожу за ней, – вдруг вызвался Ир, – В любом случае тебе будет лучше вернуться к своим уже сейчас. Если угроза исходила от вас, то не мешало бы прояснить, кто был идейным вдохновителем.
– Как ты собираешься прорубать портал на такое расстояние? – Искренне возмутился Карл.
– Я уже был там. У нас весь выпуск на орках тренировался.– Деланно пожал плечами Ир.
– Даже если так, – не унимался ректор, – но ты, как я понял, только что переместил сюда весь дирижабль вместе с командой. Это колоссальные затраты энергии! – И тут же куда сердитее, – ты все еще у меня работаешь. Я тебе не разрешаю!
– Не беспокойтесь, – неожиданно влезла Гарри, – он открывал, но вся энергетическая подпитка была на мне. Я же золотая. Поэтому у Ира весь внутренний резерв сохранился.
На это Карлу нечего было возразить. Он посмотрел на Финика, представленного Королем Драконом, словно спрашивая, стоит ли верить малолетней выверне. Тот подтвердил:
– Золотые несут на своих крыльях весь энергетический запас войска. Так что мерцающий не истощен.
– Мы ведь только на Гаррином резерве и сдали эту сессию, – вдруг заявила Лия.
– Что? – растерялся Карл.
Тогда за светлую ответила уже темная.
– Мы все поделились с Иром, когда он был вынужден мерцнуть в ифрита, чтобы Фалю помочь. Поэтому были на нуле, когда сдавали экзамены. Гарри была нашим общим источником.
– Больные! – Возмутился ректор, – а сказать вы не могли?!
– Вы не спрашивали! – запальчиво выкрикнул Машка, за что и получил подзатыльник от Алого.
– Было стыдно признаваться, – сказал светлый, взглядом извиняясь перед ректором за темного.
– Андрей, – неожиданно ласково протянул Карл.
– Да, – бодро отрапортовал я.
– В следующий раз спрошу с тебя.
– Есть! – Шуточно отдал честь и посмотрел на Ира. – Может быть, Бахрому лучше сразу к своим, а не шамана сюда.
– Нет. Хочу, чтобы он тоже увидел те перемены, что произошли, – неожиданно заупрямился Ир, породив во мне вполне конкретные подозрения.
– Хорошо, иди, – разрешил Камю.
– Будешь мерцать в орка? – Заинтересовался, так как ни разу еще не видел Ира в орочьем мерцании.
– Зачем? Личный шатер шамана не то место, где меня кроме его самого может кто-то увидеть, – хмыкнул на это Ир, встал из-за парты, отошел в сторонку и открыл портал взмахом руки. Нырнул в него с головой. И воронка, поглотив его, с легким шлепком захлопнулась. Запахло озоном.
– Вау! – как восхитился, сам не заметил, – а раньше ничего такого вроде не было.
– Потому что портал другой, – пояснил специально для меня Карл, – более глубокий.
Я кивнул, подтверждая, что понял. И переместился поближе к ребятам, так как Мих, Вит, Финик и Камю с ректором принялись обсуждать какие-то политические вопросы, которые меня, простого психолога, интересовали мало. Ир вернулся на удивление быстро. Я только и успел убедиться, что с Джимом уже все хорошо, и он в тайне вынашивает коварные планы по выпрашиванию у меня котенка для себя.
– А может быть, лучше хорька? – поинтересовался я, воровато оглядев колокольчиков, собравшихся вокруг нас.
– Кого? – Заинтересовался Джим.
– Ир вернется, выпрошу у него ноут и покажу. Были у меня картинки.
– Еще одно домашнее животное? – Искренне удивилась Лия.
– Знаешь, у нас кого только не одомашивают, – заверил её, хотел спросить кое-что у Фаля, но не успел. Вернулся Ир с шаманом. Колоритным тот оказался дядькой.
Во-первых, все тажа ярко-желтая кожа, как у Бахромы. Но если последний походил на качка-реслера, то Ирамафисл Хатабат Бирма-ха был высоким, жилистым, с узловатыми суставами на длинных пальцах. Шаман орков являлся обладателем длинных черных волос, которые предпочитал носить распущенными, правда, разделял на небольшие пряди, к концу каждой из которых был прилажен ромбовидный наконечник. Судя по всему, и у этого товарища волосы были одним из видов нательного оружия. Одет он был по минимуму, как и боевой вождь их племени, что лишний раз подтверждало, что парень не только шаман, но и воин. В целом, он выглядел моложе Бахромы, но не намного, что тоже было явно несвойственно для существа, занимавшего в орочьей иерархии столь почетный пост, и наводило на мысли, что Бирма, как я его про себя прозвал, весьма непрост. Хотя это было и так понятно. Он ведь был мерцающим.
Не успел Ир нас всех со своим однокурсником познакомиться, как к тому обратился хмурый как туча Бахрома.
