Позже, когда огненный транспортер замедлил ход и встал, озаряя багровым светом долину, мы рискнули подлететь к жерлу.
Внизу воцарилась такая тишина, что от нее звенело в ушах.
Кратер смотрел на нас снизу пристальным огненным оком. Оно опаляло жаром. Вертолет медленно снижался. Наверное, у Юрика, как и у меня, появилось то же инстинктивное желание дикаря, которого неудержимо притягивает огонь. Пришли на ум слова Фауста, стоившие ему жизни: "Мгновенье! О, как прекрасно ты, повремени!"
Незабываемое зрелище!.. Повремени! Вот уже видно, как озеро лавы колышется и вздыхает. Время от времени газы прорывают малиновую пену, и озеро пыхтит и плюется.
Куски лавы цвета киновари разбрызгались по темным склонам конуса. Нестерпимо жарко…
Снова вверх. Снова под нами огненный глаз.
Позже многие из видевших репортаж признавались мне, что их посетила странная мысль: будто они заглянули в окно своего детства, в свое прошлое… Их так влекло огненное озеро, что они отпрянули от экрана.
Вечером мы разбили палатку на соседней сопке, чтоб любоваться агонией великана. Он освещал долину розовым светом, настолько ярким, что можно было не только фотографировать, но и читать книгу.
– Спасибо! - Юрик, израсходовавший весь запас пленок, долго тряс мою руку. - Это незабываемо, Бари!
Он лежал в спальном мешке, не смыкая глаз.
– Что бы ты хотел сейчас, Бари?
– Уснуть.
В этом адском розовом сиянии никак не спалось. "Вот и все, - устало думал я. - Исполнена еще одна цель. Цель на пути в бесконечность…"
– Я хотел бы отблагодарить тебя, Бари, - снова заговорил Юрик. - Не знаю как… Где ты встречаешь Новый год?
– Нигде.
– Замечательно! - Юрик сел, согнув пополам мешок. - Едем к Файдому Гешту.
– К Гешту? - Я расхохотался. - Он что, пригласил тебя?
– Конечно. У меня два приглашения на новогодний бал.
– Гешт, который экономит на мыле для рабочих, приглашает тебя на рождество? - Я отвернулся от шутника.
Юрик проворно вылез из мешка и, приплясывая перед моим носом, потрясал розовыми билетами.
– Да, Гешт! Да, Гешт! Эх, Бари, - он сел на землю, - ты хоть и король, но плохо знаешь причуды власти. Именно Гешт дает обед на тысячу персон!
Кто знал, что восьмидесятилетний миллиардер, экономящий на мыле, спичках и воде, Файдом Гешт, считающий по старинке не только доллары, но и центы, способен закатить такой прием!
В Лос-Анджелесе моросил мелкий противный дождь. Вилла Гешта, обычно безлюдная, сверкала над океаном, как хрустальная люстра. В гостеприимно распахнутые ворота въезжают дорогие машины, и сразу гости окунаются в мягкие звуки оркестра, замаскированного в мокрой зелени.
На просторной даже для такого потока гостей мраморной лестнице нарядные дамы выглядят большими движущимися клумбами.
"Что задумал старый лис? - гадал я, поднимаясь с Юриком по лестнице. - Неужели старческая сентиментальность? Отходная? Надежда на благодарность людской памяти?.. Нет! Гешт еще не выжил из ума! Каждый сэкономленный цент в его империи дает миллионы… Зачем же такая безумная трата?.."
Я не сразу различил Файдома Гешта среди слуг. Вместе с ними он при входе раздавал гостям маски.
– Я ждал вас, мистер Бари, - раздался тонкий и неестественный, как из треснутой флейты, голос. - Что ваш вулкан?
Сильно поредевшая, обтрепанная жизнью метла, вставленная во фрак, - это и был сам хозяин. Ничто в нем не напоминало известного по фотографиям Файдома Гешта, первого в мире нефтяного магната, владельца электроники, газет, элеваторов и прочего-прочего. После нашей последней встречи время изменило черты его лица. Остались прежними глаза. Ни у кого не видел я такого ироничного, всепроникающего взгляда. И сейчас он поразил меня: что же это Файди задумал?..
– Вулкан работает! - Я нарочно встал так, чтобы миллиардер видел мою рабочую робу, в которой я являюсь к президентам и к последним на планете королям. - Прошу прощения, сэр, я у вас случайно, что называется, проездом.
– Я послал вам приглашение в контору и с огорчением услышал, что вас нет, вы на съемке, - отчаянно засвистел носом Гешт. - Я не знал, что делать: может быть, пригласить через господа бога? Но когда увидел вас вместе с мистером Юриком, то сразу понял, что вулкан сработал на славу. Поздравляю, мистер Бари. - Он протянул руку, мгновенно подсчитав мой будущий гонорар. - Поздравляю, мистер Юрик. Какую вам маску?
Я усмехнулся:
– Предпочитаю маску Бари. - И кивнул Файди, будто официанту. Он осклабился вслед.
Юрик плелся за мной с маской простодушного ковбоя в руке, чувствуя себя виноватым. Но я хорошо знал Файди: если он чего-то захочет, то отыщет и под землей. Когда мы с Юриком прибыли в Лос-Анджелес, ему тут же сообщили об этом.
– Не собираешься продавать вулкан Файди? - шутливо заметил я Юрику.
– Оставляю себе, - мрачно сказал он. - А ты?
– Пошел он к черту!
Юрик вспыхнул:
– Ты не сердишься? Правда, Джон? - И напялил дурацкую маску. - Пошли веселиться!
Вилла Гешта вместила тысячу разнообразных гостей со всех концов света. Всюду в залах стояли елки, мерцали среди иллюминации свечи, столы ломились от изысканных яств, и каждого гостя, открывающего для себя новый уют, ждал отделившийся от стены молчаливый официант в черном. Постепенно маски заполнили все этажи. Музыка, смех, быстрый разговор, звон бокалов съедали время. Вспыхнул фейерверк среди туч за окном, и мы с Юриком чокнулись: "С Новым годом!"
– Какая дурная погода! - заметила вслух моя соседка-испанка, взглянув в окно. - Дождь и дождь…
– Будет еще хуже, - подумал я вслух.
– Простите, что вы имеете в виду?
Ее пожилой кавалер опустил свое дряблое ухо чуть ли не в мою тарелку.
– Климат ухудшается! - крикнул я громко в подставленное ухо. - А Земля движется в тартарары!
– Ах, как интересно, - сказала дама.
– Куда? Куда? - выпытывало ухо.
– В преисподнюю, если угодно. В катастрофу!..
– Молодой человек, как вы смеете… - возмутилось ухо и встало торчком. - Правительство выступило по этому поводу с заявлением…
– Что мне ваше правительство! - Я слегка тронул вилкой наглое ухо. - У меня собственное мнение!
Мой собеседник отскочил. Дама взвизгнула. Я в сопровождении Юрика направился к двери.
– Брось, Бари, - бормотал Юрик за моей спиной. - С этим не шутят… Будут приставать, дай лучше оплеуху… Так проще…
Юрик прав, в таких домах о погоде принято говорить в ином тонет пересказывая первые полосы газет. Я, разумеется, сболтнул лишнее и рискую попасть в картотеку ненадежных гостей. Кто знает, может, я уже зарегистрирован там. Никто вслух не признавался в этом, но люди чувствовали, что разговоры о погоде стали опасными. Впрочем, стихийные бедствия - моя специальность.
