Мы прошли быстрым шагом несколько комнат и в каждой из них встретили Гешта в черном фраке. Мы недоуменно переглянулись и расхохотались. Отлично сработано, Файди! В каждом зале робот. Каждого гостя обслуживает сам хозяин. Почти что хозяин…
– Послушайте, Гешт, - подошел я к очередному роботу, - кто эта дама за тем столом?
Я указал на женщину в зеленом платье, похожем на веселый искрящийся водопад. Такое рождественское платье, платье-елку, могла изобрести только Мария.
– Я не всех гостей знаю, сэр, - голосом хозяина ответил робот. - Дама в маске.
– А меня знаешь?
– Конечно, мистер Бари. Вы недавно говорили с хозяином.
– Спасибо, мистер робот, - сказал я.
– Премного благодарен, сэр.
Значит, все роботы и сам Гешт связаны с компьютером, они накапливают информацию. Зачем это нужно миллиардеру? Наверное, затевается крупная финансовая афера: здесь журналисты, бизнесмены, военные, ученые… И очень много болтунов… Что за странные старики управляют с помощью своих миллиардов нашим миром! Какое добро и зло готовят они людям, в какой пропорции смешивают то и другое в новогоднем коктейле? Ведь такие, как Файд, - а их не один десяток финансовых тузов, - считают себя столпами общества и нередко на практике доказывают эту шаблонную истину.
К черту Файди! Меня очень занимала женщина, похожая на Марию. Сердце неестественно часто стучало: неужели - она?
В компании было четверо. Мужчины наперебой рассказывали что-то веселое, смеялись. Чуть позже четверо взялись за руки и побежали змейкой на танцевальную веранду. Впереди, высоко поднимая ноги, бежало рождественское зеленое платье. Сомнений не было: это она!
Я потерял Марию с партнером в ритмично движущейся толпе.
– Знакомая? - Юрик не отставал ни на шаг.
Я кивнул.
Вот на такой же танцплощадке более двадцати лет назад встретил я девушку с удивленными глазами, взял за руку. На Марию оглядывались, и я страшно злился, понимая, что не имею исключительного права на такую красоту. Позже я догадался, что женщины разглядывали ее платье. Стояла прозрачная пестрая осень, и платье Марии называлось "Мари-рябина".
Весь вечер мы ходили рука об руку, как Адам и Ева. Мир не существовал для нас - только мы сами. Мария оказалась корреспондентом журнала "Мода". В полночь мы целовались. У открытого окна, на фоне багряных листьев Мари-рябина выглядела естественной частью осени.
А через несколько дней два спецкора решили завоевать мир вместе. Каждый своими методами, но плечом к плечу, как положено молодой семье… Семья получилась слишком современная… Работа раскидала нас с Марией в разные стороны, а теперь взяла в свой круговорот и Эдди… Никто в этом, разумеется, не виноват!
– Мария! - сказал я негромко, когда платье-елочка оказалось рядом со мной.
Она недоуменно взглянула мимо меня и почти отвернулась. Как вдруг резко крутанула каблуками, взмахнула зеленым подолом, сорвала маску.
– Джон, ты-ы? - и, приложив палец к губам, увлекла в танец.
Больше всего на свете люблю этот удивленный взгляд.
– Боже, как ты меня напугал… Здравствуй.
– Здравствуй. Почему?
– Ассоциация… Там, где ты… Неужели здесь предполагается катастрофа?
– Если захочешь - пожалуйста.
– А что я скажу друзьям?
– Скажи, что я твой муж!
Мы рассмеялись. Мария на мгновение прижалась ко мне, поцеловала.
– С Новым годом, Джон!
– С Новым годом, Мария!
– Не знаешь, Эдди дома?
– Не знаю. Скорее всего - нет…
Двое из компании Марии оказались мне хорошо знакомы - Лота и Томас Баки. Я не удивился совпадению: Баков можно встретить в любом доме любой страны. Третий… третий - какой-то ученый с рыжими усами (имени его я даже не узнал) - сразу же ушел на задний план.
Мы с Юриком рассказывали про наш вулкан, и я удивлялся изменчивости и приспосабливаемости человеческой натуры: совсем недавно я чувствовал себя свободным человеком, почти богом, сыном таинственной беспокойной Земли, и вот теперь, перебивая Юрика, пытаюсь доказать, что я совсем другой человек, неповторимый Джон Бари, тот самый репортер-работяга, который может позволить себе появиться в мятых штанах среди праздничных туалетов. Неужели я навеки привязан к изобретенной мною "Телекатастрофе"?
– Странный год, - сказала задумчиво Мария. - Что он принесет?
Все принялись складывать, умножать и делить цифры, путаясь в арифметике и болтая всякие глупости.
Радио объявило, что бал продолжается. Можно прокатиться на русских санях с американских горок в зале аттракционов. Можно слетать в космос - в настоящий космос на космобусе, нанятом мистером Гештом. К сожалению, вместимость космобуса - десять человек, поэтому хозяин заранее извиняется перед теми, кто вынужден будет ждать очереди на его личном аэродроме… Для любителей острых ощущений предлагался особый аттракцион, о котором будет объявлено позже.
Грянула музыка. Зазвенели бокалы. Часть гостей двинулась к выходу, решив раскошелить Гешта нетрадиционным способом.
– Джонни, - пристал ко мне Томас Бак, - давай им покажем вулкан! Гешт позеленеет от зависти!..
– Нет! - Я покачал головой, не понимая, как это взбрело на ум Томасу конкурировать с Файди. Смешно: неравные силы…
– Ну что тебе стоит послать за пленкой, - шептал с напряженной улыбкой Бак. - Давай!
– Нет… Не буду.
– Это право Джона - показывать или не показывать, - вмешалась всепонимающая Лота. - Том, на место!
– Хорошо! - Томас шутливо поднял руки. - Я капитулирую. К черту вулкан, к черту космос. Мы будем просто веселиться… Мы, кажется, на Земле, мистер Юрик?
– На Земле, - спокойно подтвердил Юрик. И уточнил: - На вилле Гешта.
У Гешта все шло по расписанию. Космобус, сделав обычный самолетный взлет с бетонной дорожки, превратился в крылатую ракету и понес вертикально в космическое пространство, усыпанное крупными звездами, десять пассажиров. Вереница гостей в бальных платьях и смокингах карабкалась по лестнице на отвесные американские горки и с визгом мчалась вниз на обычных санках, почему-то названных русскими; одни сани перевернулись, и трое джентльменов съехали вниз на спине, отделавшись легкими ссадинами, - об этом сообщила утром местная пресса.
Радио, прервав музыку, пригласило всех желающих участвовать в опасном для жизни шоу.
– Пошли? - предложила Мария.
Бак усмехнулся:
– Зачем? Вся жизнь - каждодневное шоу…
– Я хочу, - упрямо сказала Мария и протянула мне руку.
Совсем как дети, подпрыгивая и кривляясь, выскочили мы под дождь. И под мелкими каплями, сгибаясь под влажными ветвями, вбежали на освещенную площадку, на которой сидели люди. Смеясь и проклиная вечный дождь, не понимая, что здесь будет, мы уселись на мокрый асфальт рядом с застывшими гостями. Моя спина уперлась в спину Марии.
