Весь следующий год прошёл в тревожном ожидании очередного визита Александра. Под конец я уже не находил себе места от нетерпения и даже испытал какое-то противоестественное удовлетворение, когда мой злой гений явился точно в срок.
Увы, он выполнил свою угрозу и опять привёл с собой троих человек, причём на этот раз одна из них была женщина. Её звали Рут Якоби — позже я нашёл при ней удостоверение медицинской сестры. Очевидно, Александр сказал ей, что я свихнувшийся мизантроп и остро нуждаюсь в дозе успокоительного. Возможно, он предъявил ей фальшивое заключение психиатра. А может, ничего не предъявлял — если она находилась у него на службе, — просто сказал, что так нужно, без объяснений.
Я не пытался сопротивляться и безропотно позволил вколоть себе очередную годовую дозу дьявольского зелья, нивелирующего мой Дар. Пока женщина выполняла свою нехитрую работу, мужчины держали меня за руки — на всякий случай. Александр наблюдал за происходящим с полнейшим равнодушием и даже несколько отрешённо. Казалось, его мысли витали очень далеко отсюда.
Когда инъекция была сделана, он подошёл ко мне и спросил:
— Кстати, ты знал, что Кевин нашёл мою дочь?
Я ничего не ответил и подумал лишь, что Диана, как всегда, оказалась права. Та Дженнифер, о которой упоминал Кевин в подслушанном нами разговоре, на самом деле дочь Александра и, похоже, ожидает ребёнка от сына его злейшего врага. Вот уж действительно ирония судьбы!
Так и не дождавшись ответа, Александр внушительно произнёс:
— Если ты знал об этом, то совершил роковую ошибку, ничего не рассказав Морису. Тогда я не стал бы трогать тебя и уступил бы вашей семейке Софи, чтобы без проблем заполучить дочь. А теперь мне придётся рискнуть.
Чуть ли не целую минуту я соображал, что он имеет в виду. Наконец понял: Александр собирается похитить дочь, подстроив, как и в случае со мной, её «гибель». Естественно, её тело найдено не будет. Такое совпадение, ясное дело, не может не вызвать подозрений наших родных. Особенно параноика Кевина. В этот момент я был искренне рад, что у меня есть такой психованный кузен. Это был мой шанс на спасение — крохотный, почти невероятный, и всё же шанс...
Вместе с тем, мне было заранее жаль эту девушку, Дженнифер. Я не знал её и никогда не видел, но почему-то был уверен, что она не обрадуется такому папаше...
Папаше, который только что хладнокровно прикончил ещё троих человек, в том числе женщину, и лениво, вразвалочку направился к своему кораблю.
Корабль не взлетел. Он просто исчез вместе с Александром. До следующей встречи через год...
В моём комфортабельном и кошмарном аду.
3. АРТУР
ТРУДНО БЫТЬ КОРОЛЁМ
Неладно что-то в королевстве Датском. Явно неладно. И давно неладно...
Я так часто повторяю в мыслях эти слова, что порой мне начинает казаться, будто я и есть принц Гамлет с его вечным вопросом: «Быть или не быть?..» Правда, у меня нет дяди-злодея, и тень коварно убиенного отца не тревожит меня по ночам, требуя отмщения. Зато мне хватает забот с двумя Офелиями и целым выводком детей, которыми шекспировский Гамлет, по причине ранней смерти, обзавестись не успел.
Да и моё королевство побольше Датского. У меня целый Дом — с большой буквы, причём единственный сущий в Срединных мирах, что только добавляет проблем, ибо нельзя списать внутренние неурядицы на происки других Домов. К тому же, в отличие от Гамлета, я не наследный принц, с которого, в сущности, взятки гладки. Я царствующий король, абсолютный монарх, обладающий всей полнотой власти в Доме и, следовательно, всей полнотой ответственности за власть.
Впрочем, государственные дела донимают меня гораздо меньше, нежели личные. Но это ещё не значит, что я плохой король; надеюсь, что нет. Просто в моём королевстве дела идут в целом неплохо, а если случаются какие-нибудь досадные эксцессы, то большей частью это издержки роста. Дом Источника очень молод, совсем недавно мы отметили тридцатилетний юбилей со дня его основания — короткий срок для любого государства, а что уж говорить о колдовских Домах, иные из которых насчитывают десятки тысячелетий своей истории. Поэтому, когда назревает очередной кризис, я стараюсь не драматизировать ситуацию, а, засучив рукава, берусь за решение проблемы, походя убеждая всех и каждого, что никаких причин для беспокойства нет. Зачастую одной лишь непоколебимой уверенности в благоприятном исходе дела (помноженной, разумеется, на авторитет) оказывается вполне достаточно, чтобы предрешить оный исход. Нужно только уметь заразить своих сторонников оптимизмом, а противникам с самого начала внушить чувство обречённости. Я это умею.
Что ж до моей личной жизни, то, увы, она неотделима от жизни всего государства. И нелады в семье правителя не лучшим образом влияют на имидж верховной власти в Доме, олицетворением которой являюсь я, король Артур II, император Авалонский, владыка Земли Артура, покровитель Срединных миров, Главный Страж Источника — и так далее.
Нельзя сказать, что я привык к тому, что люблю двух женщин одновременно. Боюсь, к этому привыкнуть невозможно... во всяком случае, человеку моего склада — пусть и любвеобильному, но по натуре своей убеждённому приверженцу моногамии. Последние три десятилетия я словно хожу по лезвию бритвы. Это сущая каторга — но при всём том я не считаю себя несчастным страдальцем. По-своему я даже счастлив... правда, только по-своему.
Так уж получилось, что Диана — женщина, которую я любил и которую давно считал погибшей, — была чудом возвращена к жизни. Чудо сие сотворила Дейдра, Хозяйка Источника, — женщина, которую я любил после Дианы и которую бросил, когда влюбился в Дану, мою нынешнюю жену. Не знаю, чем был продиктован поступок Дейдры — милосердием или жаждой мести, а может, и тем, и другим, — но я на неё не в обиде. У меня просто язык не поворачивается упрекнуть её в этом. Я искренне, всей душой благодарен ей за то, что она разрушила нашу с Даной семейную идиллию и превратила мою жизнь в нескончаемую пытку.
Да и вообще, с какой стороны ни глянь, Дейдру не в чем винить. В моих мучениях повинен лишь я сам, и только я один. Когда Диана вернулась из царства теней, я оказался перед выбором — она или Дана. Но я не смог выбрать. Не могу это сделать и по сей день — обе равно дороги мне, хоть и по-разному, обеих я одинаково сильно люблю. А обвинять в моих бедах Дейдру, значит перекладывать с больной головы на здоровую. Это не в моих привычках.
Ещё одна моя головная боль — дети. В общей сложности, их у меня тринадцать — семь дочек и шесть сыновей — чёртова дюжина. Впрочем, я не суеверен, и меня не смущает зловещая магия этого числа. К тому же три года назад, ещё до рождения Дункана, дела обстояли ничуть не лучше. И всё-таки я нет-нет да задумываюсь: какой же сюрприз преподнесёт мне мой тринадцатый отпрыск, когда вырастет? А что сюрприз будет, я почти не сомневаюсь. С каждым взрослым сыном у меня полно хлопот. С дочками тоже, но сыновья... сыновья...
