— Разбудите меня с первым светом, — приказал он телохранителям. — И пусть Прогресса оседлают и подведут.
— Будет исполнено, ваше величество, — обещал телохранитель.
Приказ и впрямь был исполнен, но когда Крисп направился к Прогрессу, то обнаружил, что его уже поджидает взвод разведчиков Саркиса во главе с самим командиром.
— Мы поскачем в город с вами, ваше величество. Безопаснее будет, — пояснил васпураканин. Крисп мрачно воззрился на него:
— Богом благим клянусь, превосходный господин, неужели ничего нельзя сохранить в тайне?
— Нет, если вы подвергаете себя опасности, — твердо ответил Саркис.
Разведчики закивали. Крисп уделил им еще один мрачный взгляд, не возымевший никакого действия. Он вскочил на Прогресса и дал коню шпор. Мерин быстро перешел с рыси на галоп. Невзрачные лошадки разведчиков легко держались вровень с ним.
Каждые пару часов он и его непрошеные спутники меняли скакунов на почтовых станциях. Задолго до конца дня бедра и ягодицы Криспа ныли от судорог: бешеная скачка от рассвета до заката — совсем не то, что неспешное движение армии. Но мили исчезали за спиной.
Той ночью Крисп спал как убитый. Поутру слугам на станции пришлось расталкивать его. Он, ворча, поднялся с постели, сумев все же выговорить:
— Спасибо, что не щадили мое императорское достоинство.
— Ваше величество, — ухмыльнулся один из почтарей, — сейчас вы, простите, больше конем пахнете, чем Автократором.
— Я и не замечал, — удивился Крисп. После долгого пути его нос отказывался воспринимать запах конского пота. — Это и неплохо. — Он много лет проработал конюхом, вначале у Яковизия, а потом у Петрония.
Когда Крисп взгромоздился на коня, Саркис с разведчиками уже поджидали его, возмутительно бодрые, чем заработали еще один мрачный взгляд. Собственное седалище Криспа решительно протестовало против седла. Он очень старался не обращать внимания на протесты, но не слишком-то получалось.
Ветер выбивал слезы из глаз. Крисп скакал. Одна из перекладных скакала зубодробительной рысью, от которой отшибало почки. Он скакал. Лошадь разведчика охромела, и до следующей станции тот ехал вместе с товарищем, потом взял свежую, и они поскакали дальше.
Когда к концу второго дня пришла пора остановиться на ночлег, Крисп спешивался со старческой осторожной медлительностью. Даже железнозадые разведчики спрыгивали с коней не так ловко, как в начале пути.
— Еще день, и мы в городе, — объявил Саркис.
— Хорошо, — с чувством ответил Крисп. — Двух дней я бы не выдержал.
Никто не рассмеялся. Это лучше всех слов сказало Криспу, что уважение разведчиков он заслужил.
Следующим утром ворчали и стонали все. И все, устало взгромоздившись на коней, поскакали на юг. Кони были свежие — они мчались от станции до станции и получали передышку. У Криспа и его спутников передышек не было.
Когда Крисп окончательно уверился, что скачет вечно и будет скакать до конца мира, на горизонте показались станы города Видесса. Солнце клонилось к вечеру.
— Меньше трех дней, — заметил Саркис. — Если б я был главой почтовой службы, ваше величество, я бы вас гонцом нанял.
— Нет, не нанял бы, — огрызнулся Крисп. — Эта работа мне не по вкусу.
Разведчики расхохотались. Император пришпорил коня.
Гнатий стоял у алтаря Собора, вознося благодарственную молитву за свет дня, заклиная солнце и завтра подняться в небеса. Скамьи были почти пусты; на вечерню приходили лишь немногие, самые богобоязненные.
Крисп, все еще в замызганных конским потом штанах и рубахе, быстрыми шагами прошел мимо скамей, чувствуя себя кривоногим. За ним шли, обнажив сабли, разведчики Саркиса, а за теми — взвод халогаев, оставленных в городе для защиты Дары и Фостия.
Крисп молча ждал, пока Гнатий не закончит молитву теми же словами, что начинал ее: «Благословен будь, Фос, владыка благой и премудрый, пекущийся во благовремении, да разрешится великое искушение жизни нам во благодать. Сим богослужение заканчивается. Да будет с вами Фос». Пара человек встала, остальные остались сидеть, ожидая, что случится теперь.
— Я полагал, что вы ведете армию, ваше величество, — поклонился Гнатий Криспу. — Чем могу служить вам?
— Ничем, — оборвал его Крисп и обернулся к халогаям:
— Взять изменника.
Стражники ринулись вперед. Гнатий отшатнулся, точно решив бежать, потом глянул на их секиры и передумал. Халогаи крепко схватили его за локти.
— В Тронную палату его.
Бывшие в Соборе священники и миряне с ужасом глядели, как императорская стража уводит Гнатия. Но сверкающие в руках Саркисовых разведчиков и халогаев клинки не позволили им перелить возмущение в действия. На это Крисп и рассчитывал.
Улицы города не пустовали никогда, но после заката толпа несколько рассеивалась. Отряд без помех добрался до дворца. Гнатия не было и заметно в плотном кольце халогаев. На это Крисп тоже рассчитывал.
Перед Тронной палатой полыхал костер. При его свете к зданию тянулись аристократы, придворные, высшие чиновники.
— Отлично сработано, Барсим, — заметил Крисп. — Кажется, вы собрали всех.
— Всех, кого мог за столь ограниченное время, ваше величество, — поклонился вестиарий.
— Превосходно. Тогда займитесь Гнатием и его охраной. Вы знаете, когда ввести их.
— Разумеется, ваше величество. — Барсим помахал халогаям:
— Подождите в этой нише, господа. Я подам вам знак, когда двигаться дальше.
Крисп прошагал по длинному центральному проходу к трону. Болтавшие придворные, удивлявшиеся, несомненно, почему их вызвали в столь поздний час, при его приближении умолкали. Когда Крисп проходил мимо, разговоры начинались вновь, но уже шепотом.
Ближе всех к трону стоял Яковизий. Он-то знал, к чему идет дело.
— У тебя все готово? — спросил Крисп. Севаст кивнул. — С этим разберемся позже, не при людях. А пока…
Он взошел по ступеням к трону, сел и оглядел собравшихся. Те смотрели на него.
— Благородные господа, — проговорил Крисп, — мне жаль, что пришлось собрать вас в столь поздний час с такой поспешностью, но дело не терпит отлагательств. Я вернусь к армии, как только смогу; мы одержали победу над Арвашем Черным Плащом — надеюсь, не последнюю.
— Ты победил еси, Крисп! Победил еси! — вскричали придворные хором. Под сводами Тронной палаты заметалось эхо. Хвалебный клич звучал искреннее обычного — новость о первой победе над Арвашем не могла обогнать Криспа больше чем на день.
Император поднял руку, и наступила тишина.
