— Я не хочу смотреть на войну! — возмущаюсь и останавливаюсь.
— А жить ты хочешь? — спросила нелюдь, обернувшись. Ее прекрасные и вместе с тем до ужаса злые глаза почти гипнотизировали. — Назад пути нет, или мы сейчас со всем покончим, или все погибнем еще до того, как выберемся! Потерпишь, это не смертельно.
— Тома! — нахмурился Дейк. — Не забывайся!
— А то что? — усмехнулась она и… исчезла на половину! Просто растворилась в воздухе! — Ты меня не поймаешь, рыцарь, а я тебя просто убью, всадив кинжал в спину. Но я не хочу лишаться такого воина, как ты, на тебя вся надежда, погибнешь — уполовинятся наши общие шансы выжить. Не доводи меня до греха и не перечь мне, тогда все будет хорошо.
— Ты уверена, что это не опасно? — уточнил Дейк.
— Уверена. Ей будет очень плохо и, может быть, очень больно. Но от видений еще никто не умирал.
— Так-так-так, я с таким раскладом не согласна! — вставляю свое слово. Дейк мне в разборках с этой прекрасной стервой определенно не помощник.
— А куда же ты денешься? — усмехнулась Тома.
— Не забывай, кто тут за свет платит, — возвращаю жуткую усмешку и усиливаю свет вокруг Томы так, что даже мне самой пришлось прикрыть глаза. Ей же от чистого белого сияния стало действительно, мягко говоря, нехорошо. — Ты по теням бегаешь, а я эти тени уберу, и никуда ты не денешься от меча моего приятеля, потому не зли нас.
— Не позволю! — прорычал Леопольд, и, не задумываясь, встал между нами и своей матерью.
— Лео, не бойся, я просто хочу пойти на компромисс, — успокаиваю оборотня. — Итак, Тома. Говори, что ты задумала и без утайки, мы должны знать все. Сначала выслушаем тебя, а потом уже решим, как лучше поступить.
— Нечего говорить, — поморщилась нелюдь, презрительно отталкивая в сторону бросившегося ее защищать Леопольда. — Я проведу вас в пещеру, где создали Хранителя, там ваши видения усилятся. Арланду такое напряжение сделает только хуже, он не сможет там находиться, а тебе будет в самый раз: только ты увидишь главную сцены, сохранившуюся в памяти этого места. Скорее всего, ты увидишь, как и для чего создали Хранителя. Потом надо будет его или убить, или излечить, это уже ты сама поймешь, когда послушаешь разговор.
— То есть, мне одной надо все решать? Но ведь я… я, мягко говоря, не самый мудрый человек на Скаханне и ничего не знаю о вашем роде! Нельзя доверять это дело мне, слишком большая ответственность!
— Мы будем охранять тебя от духов падших воинов, которые, поглощенные безумием битвы, до сих пор подчиняются основателю, и от Хранителя, пока у тебя будут идти видения. Потом уже никто, кроме тебя, не сможет ничего понять, — объяснила Тома.
— Но я не готова!
— А как бы ты к такому подготовилась?
— Бэйр права, нельзя доверить это ей. Это дело Сеймуров, а единственный Сеймур здесь я! Потому я должен все исправить, — вмешался Арланд. Он уже совсем ушел, ориентировался только по слуху, и то, кажется, слышал еще кого-то, потому что не переставая вертел головой в разные стороны. Бедняга уже не понимает, где мы, а где те, из прошлого, в итоге говорил со стеной, а не с нами. — Нельзя подвергать Бэйр такому риску!
— Ты говоришь со стеной, Арланд, я стою в другой стороне, — голосом, полным яда, сказала Тома. — Только эта ведьма сможет со всем покончить. Я не понимаю, зачем мы вообще это обсуждаем, все и так ясно! Донан просто не сможет ничего увидеть, а с тобой все станет еще хуже, ты не сможешь даже защищаться от духов. Когда мы войдем в пещеру, надо будет, чтобы ты потерял сознание, иначе то, что сидит внутри тебя, столкнется с тем, что ты из себя сделал, и в итоге этого столкновения ты или умрешь, или станешь калекой. Другого выхода нет, я уже все продумала, и менять в своем плане ничего не собираюсь.
— Значит, Бэйр будет смотреть за прошлым, а мы в это время должны охранять ее, в этом твой план? — уточнил Дейк, задумчиво хмурясь.
— Да, — кинула Тома, продолжив путь вперед. Я уже убрала свет, и ей было не так тяжело. — Ее и этого одер… и Арланда. Оба они будут лежать без чувств, а ты, я и это лохматое чучело будем их защищать. Это будет тяжело. Призраки воинов достаточно пробыли здесь, чтобы набраться сил: они научились причинять физическую боль живым. Один из них не сможет оставить даже царапины, но их тут сотни — это главная опасность.
— Не понимаю, почему ты говоришь об этом только сейчас!? — Дейк, как и остальные, тоже начал потихоньку закипать.
— А вы бы пошли за мной, зная, что еще можете вернуться в поместье живыми и сбежать? — Тома даже не обернулась на него. — Сейчас вы уже не удерете, придем с минуты на минуту, а если и направитесь назад, собака вас найдет и вы уже ничего не сделаете…
Тома хотела сказать еще что-то, но ее перебил крик Арланда.
Схватившись за голову, инквизитор грохнулся на пол, издав тот самый жуткий вой, который я слышала у него в комнате во время какого-то ритуала. Я бросилась к нему, так как находилась ближе всех, попыталась удержать его от падения. Инквизитор вцепился мне в плечи мертвой хваткой, чуть ли не раздирая ткань платья.
— Арланд, что с тобой такое!? — спрашиваю, пытаясь заглянуть ему в глаза. Вместо ответа инквизитор только завыл, сжав зубы.
— Готов рябчик, — усмехнулась Тома. — Донан, стукни его, да посильнее, незачем парню мучиться.
Дейк поколебался секунду, потом подошел к Арланду и, без особого стеснения, врезал ему с такой силой, что бедняге чуть голову не оторвало.
— Помягче нельзя было!? — возмущаюсь, с трудом удерживая бесчувственное тело.
— Нет, — усмехнулся рыцарь, принимая у меня инквизитора.
— Давайте я, — вызвался Леопольд. — Мне его понести, что котенка, а тебе будет тяжело.
— Да, пожалуйста! — развел руками Дейк.
— Пф, благородный какой, — фыркнула Тома. — Ладно, пойдемте, уже пришли.
И действительно, впереди был поворот, ведущий в огромный зал с высоким потолком. Почему-то все мои магические шары, влетев внутрь, стали светить тускло-бирюзовым светом, исправить это я не смогла, хотя это было бы кстати. Из-за такого странного освещения зал показался мне еще страшнее, чем он, скорее всего, был на самом деле.
На стене напротив входа была мозаика, выложенная из осколков черных, белых и всех оттенков бирюзового цвета. Я так и не смогла понять, что именно было изображено, рисунок расплывался в головокружительные узоры, проследить за которыми было невозможно, а узоры распадались на отдельные группы осколков. Наверное, мозаика была слишком большой для моего роста, потому я и не могла понять, что на ней было изображено.
Под мозаикой находилось что-то вроде алтаря. Сооружение из камней напоминало уменьшенную копию Стоун Хенджа, посередине которой располагался большой неотесанный камень. К камню были каким-то образом приделаны три других, бирюзовых, они были плоские и круглые.
