На следующий день после встречи с Шефнером ко мне зашел Джис, правда, без своего привычного жизнелюбия.
— Вас никто не беспокоит? — спросил он едва ли не с порога.
«Только твой начальник», — подумала я, но вслух сказала другое:
— У нас тихий спокойный район. Самое ужасное, что происходило за последние годы, — это ограбление моего дома. Но второго шанса я никому не дам. А что-то случилось?
Боевой маг как-то замялся.
— Вы же знаете, София, какая у меня работа. Порой насмотришься всякого и начинаешь беспокоиться за знакомых и близких. Времена сейчас опасные. Поберегли бы вы себя, фрейлейн.
— Вы прямо как Шефнер говорите, — хмыкнула. — Его послушать, так вообще нельзя ни с кем разговаривать и из дома выходить.
— Не так уж он и не прав, — неожиданно серьезно сказал Джис.
Отвлечь мага от разговоров о моей беспечности удалось, переведя беседу на его семейные проблемы. Жаловался он всегда на одно и то же: не понимающую его жену и редко пишущую дочь.
— Ирма учится в академии меньше месяца, дайте ей пообвыкнуть. Или, если так о ней волнуетесь, навестите ее.
— Она сказала не приезжать, чтобы ее не позорить, — с мукой в голосе произнес боевой маг. — Родному отцу — и сказать такое!
— Дети эгоистичны, — вздохнула я.
— Женщины, — возразил Джис. — Эгоистичны, жестоки и безжалостны. Одна вы, фрейлейн, меня понимаете и поддерживаете.
Я подавила в себе желание погладить Джиса по светлым волосам и неловко похлопала его по плечу.
Выговорившись, маг повеселел и даже разомлел, развалившись на удобном дедушкином кресле. Мой дом он воспринимал как место, где можно отдохнуть от работы и семейных дрязг. Может, он просидел бы и до вечера, если б не приезд моего дяди. Я совсем про него забыла, как и про свое спонтанное письмо, где писала, что собираюсь подыскать себе достойного супруга. Дядя, как оказалось, воспринял эту новость с большим энтузиазмом.
— Дорогая Софи, я рад, что вы наконец задумались о своем будущем, — сказал он, снимая шляпу и перчатки. Выглядел он отдохнувшим и здоровым. Кажется, я даже заметила тень улыбки на его лице. — Я подготовил для вас список тех, кто подходит вам по положению и доходам. У барона фон Бримелла, к примеру, есть небольшой завод к северу от столицы. И даже то, что ты являешься магом, не отпугнет его, а сделает более привлекательной супругой. Сможешь не бросать свою ужасную артефакторику, о которой ты так печешься…
Я вспомнила барона Бримелла и скривилась.
— Да ему же на тот свет пора!
— Между прочим, он младше меня, — поджав губы, ответил дядя.
Неловкую паузу прервал появившийся Джис. С моим дядей он не ладил, а тот его и вовсе терпеть не мог.
— Добрый день, барон фон Гревениц, — поздоровался он, протискиваясь мимо. — И всего хорошего. У меня дела, дела…
Джис почти уже сбежал, но затем вернулся и спросил у меня:
— Вы любите публичные мероприятия? Театр, балет… оперу?
— Да не особо, — пожала плечами растерянно.
— Отлично. Так держать! — Затем склонился ко мне и ужасно громким шепотом сказал: — Не выходите замуж за Бримелла.
— А вы его знаете?
— Нет, но имя у него… Бе-е-е.
— Господин Грохенбау! — возмутился дядя.
Джис ослепительно улыбнулся и торопливо покинул мой дом.
От дяди удалось отделаться лишь к вечеру, и я смогла заняться записями Петера — артефакторика всегда успокаивала и проясняла разум. Список женихов, стоило дяде выйти из дома, тут же полетел в камин. Хотя не сомневаюсь, что у барона была своя копия.
Дни мои, до этого беззаботные и ленивые, внезапно оказались расписаны по часам. Я все же согласилась на занятия с тетушкой Адель и теперь два раза в неделю приезжала к ней домой, чтобы потренироваться в ментальной защите. Тренировка была довольно простой: тетушка пыталась заставить меня что-то сделать, а я должна была сначала распознать ментальное внушение, а затем суметь противостоять ему. Ни с тем, ни с другим справиться пока не могла, хотя моя наставница утверждала, что я делаю некоторые успехи.
— Смотри, прежде чем взять эту книгу, ты сделала небольшую заминку. Тебя что-то остановило?
Взглянув на томик дамских стихов в руках, я отодвинула его от себя подальше.
— Я почувствовала тревогу.
— Вот видишь? Твоя чувствительность, а вместе с ней и устойчивость к ментальной магии повысилась.
— Не понимаю, как это поможет мне, если я буду без сознания или во сне.
— Если ты отточишь свои навыки защиты до автоматизма, то они будут работать, даже если ты не контролируешь процесс.
Мне оставалось только верить. Верить и упорно заниматься, не обращая внимания на головную боль во время занятий и ночные кошмары после.
В университете у меня появился новый наставник, мастер Дерил, совмещающий преподавание и работу в департаменте магии. Уже немолодой и, к счастью, не любящий военную артефакторику. Но мы все никак не могли определиться с темой моей выпускной работы. Классическая артефакторика мне давно наскучила, а свои навыки в области ментальных чар публично демонстрировать не хотелось. Не после ограбления и моего похищения. Те варианты, что предлагал мастер, казались слишком банальными. Идею для моего дипломного проекта и способ ее воплощения неожиданно подсказал мне Анджей Котовский.
Почти каждый вечер я теперь проводила в квартире Петера, пытаясь разобраться в хитросплетении чар на спине роанца. Довольно скоро к нам присоединилась и Марта, теперь уже вполне официальная невеста моего друга. Конечно, она только еще изучала целительство, но многого нам от нее не надо было: привести Котовского в порядок, когда он в очередной раз терял сознание после наших с Петером экспериментов, и оказать помощь, когда доставалось нам. Мы работали в перчатках с напыленным на них металлом, но уж больно чары на спине Котовского оказались своенравными.
Я думала, мы поладим с целительницей, и даже где-то в глубине души надеялась, что нам удастся стать подругами, ведь в первую нашу встречу она была весьма дружелюбна. Но что-то изменилось с тех пор. Марта смотрела на меня с плохо скрываемой недоброжелательностью, хватала Петера за руку, когда я появлялась, и уже не отлипала от него до моего ухода. Шефнер-младший был необыкновенно терпелив к своей девушке, хотя и уставал от такой навязчивости. Если бы мы проводили время втроем, то рано или поздно все закончилось бы ссорой, но нас спасал Котовский — рядом с ним расслаблялась даже Марта, а я неожиданно для себя начала получать удовольствие от пустой дружеской болтовни ни о чем.
Петер оставался моим лучшим и единственным другом, но чаще всего мы с ним обсуждали все же артефакторику. Кроме того, его совсем не дружеское отношение ко мне создавало ненужное напряжение. С Анджеем же все было по-другому. Он тоже пробовал флиртовать со мной, но, наткнувшись на более чем прохладную реакцию, прекратил все попытки, при этом сохранив теплоту общения. Более располагающего к себе человека я еще не встречала. Петер тоже был весьма обаятелен, но при этом обладал столь изменчивым нравом, что его дружелюбие в момент могло смениться злой насмешкой или даже равнодушием. С моим другом всегда нужно быть настороже.
