– Чем можем служить, эрте? – угодливо поклонился начальник патруля.
– Тем, что вернете тишину и покой на эту улицу, – ответила женщина.
Голос у нее был чуть хрипловатый, но оттого придававший всему облику еще большее очарование.
– Мы так и собирались поступить, эрте! Не извольте беспокоиться, сейчас задержим нарушителей порядка и препроводим в…
– Нарушителей? – Женщина посмотрела на меня, как на пустое место. – Я не вижу здесь таковых.
– Но этот человек нанес увечья и…
Она подошла ближе, смерила брезгливым взглядом лежащего на земле нырка и посмотрела на стражников со скукой, уже где-то виденной мною.
– Он всего лишь выполнил просьбу.
– Но как такое возможно?
– Я слышала их разговор и могу засвидетельствовать: ничего дурного в случившемся не было. Умысел появился, когда кое-кто позвал на помощь.
Стражник понятливо перевел взгляд в указанном направлении:
– Не извольте беспокоиться, эрте! Сделаем все в лучшем виде!
Нырка подхватили за шкирку и потащили прочь, не обращая внимания на его отчаянные оправдания, а женщина повернулась, посмотрела мне в глаза со всей возможной серьезностью и сказала:
– Моя просьба нижайшей не будет.
* * *
Вот теперь я поверил тому, что она слышала весь разговор от начала и до конца. Но на улице, где меня нагнал нырок, женщин не было. Тем более затянутых в нежно-лиловый бархат. Хотя… Припоминаю, что в самом начале разговора неподалеку от нас покачивался паланкин, который несли двое дюжих мужчин в костюмах, очень похожих на ливреи какого-нибудь богатого дома. Вполне возможно, что в закрытых носилках находилась как раз моя новая собеседница. Но что ей могло понадобиться от меня? Уж явно не повторить действо с причинными местами в третий раз!
– А у вас есть просьба ко мне?
– Да. Хотя я могла бы приказать, учитывая обстоятельства.
Облако темных каштановых локонов, ухоженное лицо, ясный взгляд светлых глаз, кажущийся странно знакомым. И волнение, отчетливо проявляющееся в подрагивании пальцев, держащих веер.
– Почему же не прикажете?
– Потому, что знаю о вас больше, чем вы думаете.
По сути своей это была угроза, однако слова прозвучали почти равнодушно, словно незнакомка хотела сказать: мне не интересны ваши тайны, но я не премину использовать сии знания в своих целях, если понадобится.
– Хорошо. Я слушаю.
Она слегка удивилась, наверное, предполагала, что я попробую пуститься в расспросы, стараясь определить ценность имеющихся у нее сведений. Наивная. Опыт прежней службы и недавно произошедших событий, да того же разговора с Натти, подсказывал: не стоит узнавать о себе слишком много нового из чужих уст. Это плохо влияет на сон и аппетит.
– Я хочу, чтобы вы сделали для меня кое-что.
– А именно?
– Решайте сами, как поступить. Я выскажу только свое пожелание.
О, вот это уже интересно! Полная свобода действий? Обычно такое условие сопровождает не слишком приглядные дела.
– И каково оно?
Взгляд незнакомки застыл, как вода, вмиг покрывшаяся льдом, но в светлых глазах холодным блеском вспыхнула ненависть:
– Вы должны избавить меня и город от одного человека.
– Я должен его убить?
– Почему бы и нет?
А сейчас в ее голосе все-таки проступило лукавство, напомнившее мне утренние проделки Марис. Женские игры, конечно, прекрасны, но мне что-то не хочется становиться игрушкой.
– По-вашему, я способен на убийство?
Она улыбнулась:
– Вы способны на все. После вашего ухода я застала беднягу Енке таким испуганным, каким не видела еще ни разу. И когда спросила, что случилось, услышала, что в управу приходил «очень страшный человек».
Что за бред? Случайной фразы хватило, чтобы вселить ужас в видавшего виды управного служку? Или Натти все-таки не преувеличивал? Нужно как-то во всем этом разобраться. Но чуть позже.
– И дальнейшие ваши поступки подтвердили его правоту. – Женщина подошла ко мне вплотную. – Вы не раздумываете, если нужно действовать. Это качество встретишь не в каждом мужчине.
– Одно дело дать отпор и совсем другое – решиться на душегубство.
– Я же сказала, вы сами выберете, как поступить. Не беспокойтесь, я знаю, что вы носите на своей груди. – Конец веера ткнулся в накидку в том месте, где под складками грелся жук, и знак Смотрителя отполз в сторону, недовольный, что его сон потревожили. – Вы можете сделать то, о чем я прошу.
– Неужели только я один?
Женщина кивнула:
– Только вы.
– Но почему?
– Потому, что не смотрите на меня с вожделением.
Я приподнял брови. Нахмурился. Снова приподнял:
– Это вас оскорбляет?
– Это меня радует и обнадеживает!
Кажется, понимаю, что к чему. Она явилась сюда во всем блеске, проверяя, как на меня подействует вид красивой женщины. Чтобы быть уверенной наверняка.
– Ваши предыдущие наемники не справились с поручением, верно?
Она пристыженно отвела взгляд, но всего лишь на мгновение.
– Слабаки.
– А я – силен?
Ее губы приблизились к моим, хотя для этого женщине пришлось встать на цыпочки.
– Это легко проверить…
Я выдержал паузу, ожидая дальнейших действий со стороны соблазнительницы, но она меня так и не поцеловала, зато ее светлые глаза все это время усиленно изучали мое лицо. Потом она удовлетворенно отстранилась:
– Вы должны справиться.
Не рано ли все решили за меня? Я ведь еще не сказал «да».
– И от кого я должен избавить вас и город?
– Она чужая здесь. Впрочем, как и вы. Так что нет никакой опасности, даже если прольется кровь.
Она? Стало быть, женщина. И скорее всего, соперница.
– Чем же она вам не угодила?
Женщина скривилась, словно от боли:
– Она сводит мужчин с ума. Всех, кто попадается ей навстречу.
О, похоже, я наконец-то узнаю, кто является причиной вспышки местного мужского безумия! Весь вопрос в том, нужно ли это мне.
– Как?
– Этой твари довольно просто оказаться рядом, и мужчина начинает искать ее в любой женщине.
– Она украла у вас титул первой красавицы города?
По глазам незнакомки было видно, что я угадал большую часть правильного ответа, но побледневшие от злости губы произнесли:
– Она украла у меня жениха.
– Такое случается. Особенно если чувства не слишком сильны.
Женщина горько усмехнулась:
– Чувства? Вот скажите, какой купец откажется от женитьбы на родной сестре градодержателя вольного города?
Я подумал и сказал:
– В здравом уме? Никакой.
– Вот, даже вы это понимаете! Я люблю его. И неважно, есть ли в его сердце любовь ко мне. В конце концов, я могу себе позволить подобное супружество. Но он…
– Отказался?
– Нет. Отказ был бы понятен. Случилось нечто другое. Нечто худшее.
