Караван остановился за холмом, не доезжая до места схватки. Вероятность того, что нападавшие вернутся, была незначительной, но караванщик рисковать не стал – охрана выставила магическую защиту, чтобы часть воинов могла участвовать в скорбном действе.
Нам предстояло захоронить обугленные останки, помня, что еще совсем недавно те, кто ими стал, дышали, строили планы на будущее, считали прибыль и любили.
Пока выстраивали повозки и определяли места для лучшего расположения кристаллов, которые должны были стать углами щитов, я, оставив Таркила со старшиной каравана и шинкарцем у тела погибшего, направился к своим. Нужно было поделиться тем, что удалось узнать.
Несмотря на тяжелую рану, до последнего защищавший девчонку воин успел рассказать о том, что случилось. Не столь подробно, как мне бы хотелось, но… он ясно слышал, как один из всадников, которые налетели на обоз, крикнул, предупреждая остальных, что госпожа приказала никого в живых не оставлять.
Это были интересные сведения. А самое главное – они подтверждали, что с фигурой главного злодея мы могли ошибиться. И не только слово «госпожа» указывало на это. Каким бы взбешенным ни выглядел Рауль, был вынужден признать, что такая жестокость не была свойственна ни одной из известных нам рас.
Ну напасть… Караванщики ценились еще и за способность довести свой обоз до места, невзирая на подстерегающие опасности.
Ну ограбить… Подобное было в порядке вещей. Не сумели защититься – платите за собственную жизнь дань.
Ну забрать в качестве добычи красивых женщин…
Но чтобы сжечь всех, да к тому же оставить монеты и дорогие вещицы! Такого на моей памяти не было.
Короче, нам было что обсудить. Но какие бы версии ни выдавали наши разгоряченные головы, в истинности их убедиться можно было только одним способом – идти дальше. К тому же не могло быть и речи о том, чтобы вернуться без Свитка и Печати. Угроза прорыва нечисти не была надуманной.
Попросив Вионику присмотреть за девчонкой, которую она отправила в ментальный сон, чтобы хоть ненадолго избавить от воспоминаний об ужасе, который ей пришлось пережить, а нас от множества проблем, связанных с ее появлением, и наказав, чтобы все были очень внимательными, я вновь вернулся к месту гибели каравана.
Законы той степи, которую я знал и любил, требовали отдать погибшим последние почести, кем бы они ни были. Их мужество заключалось уже в том, что они тронулись в путь под жарким солнцем Анаска.
Оборотень оказался уже там, Таркил – тоже. Ренард рвался со мной, но я оставил его вместе с Терзаром и Таскаром. Не столько охранять наших барышень, сколько думать. Информации у них было много, а графу не меньше моего приходилось распутывать чужие интриги. К тому же в отличие от него самого я про просьбу повелителя о ментальных тренировках помнил и, уходя, сказал об этом и ему. Раила меня активно поддержала. Своего жениха и хранителя она хотела видеть живым.
Яму для захоронения рыли в стороне от пожарища, там, где нашли раненого. Рыли неглубоко, земля была похожа на камень, присыпанный песком. Все, что осталось от тел, снесли туда, сверху сбросили остатки товара, найденные безделушки и деньги. Мысли о том, чтобы взять что-либо себе, ни у кого даже не возникло. Дело было не в том, что добычей считалось лишь взятое в бою. На такой смерти наживаться – бесчестье.
Насыпали небольшой курган, уложили на него собранные поблизости камни и вернулись к стоянке. К тому времени там уже приготовили поминальную трапезу.
Ночь упала на землю сразу, как только солнце скрылось за горизонтом. Вот только вместо покоя она принесла с собой тревожное ожидание. И хотя застать врасплох нас было невозможно – если не выставленные щиты, так Ренард или Вионика ощутят появление чужаков, – заснуть получилось только тогда, когда робкие лучи поднимающегося светила окрасили розоватым кромку неба.
Караванщик предупредил, что раньше полудня в путь мы не тронемся. Если вдруг нас ждали, то подобная задержка могла сбить с толку.
Жаль, отдохнуть как следует мне не удалось. Сначала меня потревожил Рауль. Его предложение размяться прозвучало слишком соблазнительно, чтобы от него отказаться. Дремавший Таскар, когда мы пробирались мимо, приоткрыл один глаз и, мгновенно сообразив, куда и зачем мы направляемся, начал выбираться из-под повозки, где он устроился на ночлег, бросив на землю парочку походных одеял.
Не успели мы найти удобное местечко, чтобы и недалеко от обоза, но и не мешать тем, кто предпочитал провести это время несколько иначе, как к нам присоединился Таркил.
Ренард и Терзар наблюдали за нами издалека. Наши барышни, конечно, и сами могли за себя постоять, но другим об этом знать было не обязательно.
Мы неплохо помахались, сначала двое на двое – я в паре с Раулем, а затем я один против внекланника и воина моего отца. Таскар был хорош, но слегка тяжеловат в движении. И хотя это было практически незаметно, мне удалось довольно быстро свести нашу схватку к бою с дядей. А вот у него было чему поучиться. Небрежность, с которой он играл с мечом, была нарочитой и легко могла ввести в заблуждение, если бы я не видел похожую у отца. Мы остановились, когда стало понятно, что ни один из нас не собирается делать роковой ошибки.
Потом Таркил кивнул Раулю, приглашая продолжить веселье, но не успел тот встать в стойку, как им пришлось прерваться. По направлению к нам двигались Шари и Дарши.
Мы с дядей переглянулись. Старшина, с которым мы разговаривали, перед тем как отправиться изображать сон, высказал мысль, что эта парочка откажется от идеи урегулировать разногласия с помощью оружия. Жаль, что он не согласился с нами спорить.
Насладиться зрелищем не удалось. Вопль Терзара мог поднять на ноги не один караван.
В отличие от тех, кто не задумываясь бросился к повозкам, мы с Раулем знали, в чем дело, потому и не спешили. Ко мне это не имело никакого отношения. Рауль… свою точку зрения на неожиданно приобретенную в собственность девицу он уже высказал. Весьма прямолинейно.
Это было после того, как я передал ему слова умирающего воина. Девчонку эту купил на невольничьем рынке один из купцов. Ее родители умерли от болезни, старших сестер-братьев у нее не нашлось, а старейшина не согласился брать ее под свою опеку.
Мне хватило недолгого общения с ней, чтобы понять, почему именно он это сделал.
Так что шансов избавиться от такого подарка судьбы у оборотня не было. Если только не продать кому. Но… поступить так с ребенком тигр не мог. Воспитали его не так.
Ну а о том, что этому «ребенку» уже исполнилось семнадцать, я говорить не стал. Пусть пока останется в неведении.
Когда я подошел ближе, вокруг наших повозок царил бедлам больший, чем если бы на нас напали одновременно воины Вахира, Амархана, Сумарке и Талиса дель-Армабиля.
