Прикосновения его рук и губ не вызвали отторжения, напротив, захотелось отрешиться от всего и полностью погрузиться в процесс, но в последние несколько дней на мою долю пришлось достаточно недобровольных ласк, чтобы возмущение оказалось сильнее удовольствия, и я принялась отбиваться. Наверное, мое поведение было совершенно нелогичным — я покорно, пусть и вынужденно, снесла собственнические замашки Джойса, вытерпела грубые приставания Коллейна, от Эрика просто сбежала, не одарив его даже заслуженной пощечиной, а мужа за аналогичные и куда более приятные действия принялась колотить по плечам. Но именно со стороны Грэга я не ждала ответной агрессии, именно ему я доверяла вопреки всему и не боялась сопротивляться.
Объятия супруга разжались почти сразу. Он позволил мне отстраниться и упереться локтями в его грудь. Нависнув над ним, я внимательно изучала лицо мужа, знакомое мне не хуже собственного, так, словно видела его впервые.
— Нет у тебя права, — заявила я, проводя пальцем по изогнувшейся в ответ на мои слова брови мужа. — Ты обещал, что никогда ни к чему не будешь меня принуждать!
— Разве? — произнес он.
— Зато с моей стороны такого обещания не требовалось, — добавила я и сама потянулась к губам Грэга. И он, в отличие от меня, отбиваться не стал.
Упиваться собственной смелостью и главенствующей ролью долго мне не пришлось — спустя считаные мгновения инициатива вновь полностью перешла к мужу, а мне оставалось лишь следовать за ним, отвечать ему, отзываться на каждое его движение. Сердце билось втрое чаще обычного, дыхания не хватало и в кружащейся голове не осталось ни единой мысли. Я забыла обо всем — о неподходящей обстановке в виде чужой спальни, о возможности вторжения «жениха» и его приспешников и о том, что уже завтра могу влюбиться в очередной раз в очередного «идеального» мужчину и пожалеть о нарушенном договоре. Не знаю, как далеко мы бы зашли, если бы, перекатившись по кровати, я не легла спиной на какой-то твердый предмет. Я не обратила бы внимания на это, но навалившееся сверху совсем не легкое тело мужа заставило в полной мере ощутить уткнувшийся под лопатку угол. Не прерывая очередного поцелуя, я выпростала одну руку из волос Грэга и, приподнявшись, попыталась вытащить помеху. Наконец мне это удалось, и, прежде чем отшвырнуть причиняющую неудобства вещь в сторону, я бросила на нее один случайный взгляд, но и его хватило, чтобы мгновенно протрезветь. С обрамленного резной рамой холста на меня злобно таращились черные глаза Эдиллии.
Впрочем, кроме глаз от нее ничего не осталось — и лицо, и тело, и даже прическа были полностью изуродованы плотной сеткой трещин. Зато портретный двойник Грэгори выглядел совершенно целым, словно только что нарисованным. Увлеченный процессом муж моего внезапного охлаждения даже не заметил, оторвавшись от моего рта, он перешел к изучению губами шеи и на требование остановиться никак не отреагировал. Пришлось пару раз стукнуть его картиной по плечу, чтобы привлечь внимание.
— Что это такое? — спросила я, высвобождаясь из рук мужа.
Грэг тряхнул головой, словно прогоняя остатки дурмана, и несколько криво улыбнулся. После чего помог мне сесть, прислонившись к изголовью кровати, сам устроился рядом и, забрав рамку, насмешливо протянул:
— Вот уж не думал, что ты и в тайник заберешься, любознательная моя.
Я на миг смутилась — все же поступок был некрасивый, — но ведь врать, интриговать и, более того, втягивать в обман Хайду было ничуть не лучше.
— Я случайно! — заявила я, и это утверждение было абсолютной правдой. — А вот ты сознательно мне лгал, и я требую объяснений!
Грэгори нарочито тяжко вздохнул и с демонстративной тоской в голосе протянул:
— Прямо-таки требуешь?
В общем-то я понимала, что веду себя неправильно, устраивая сцену, как ушастая супруга из какой-нибудь пьесы, но остановиться уже не могла.
— Требую! — повторила я и начала излагать список вопросов: — Я хочу знать, почему ты хранишь эту облезлую картинку!
— А почему нет? — перебил меня Брэмвейл с ехидством. — Память о первом браке. Хочешь, я закажу наш портрет и, если мы разведемся, положу его рядом с этим? — Он постучал пальцем по изображению.
Я в ужасе вцепилась в руку Грэга, ожидая, что он, как и я недавно, провалится в кошмарную обитель своей рыжей паучихи, но ничего подобного не произошло. Осмелев, я и сама решила тронуть холст, но муж ловко перехватил мою ладонь, поднес ее к губам, коснулся костяшек легким поцелуем и опустил на покрывало.
— Будешь так шутить, и «если» превратится в «когда»! — пригрозила я возмущенно. — Кроме истории портрета ты обязан рассказать, зачем поручил моей кайре сочинять небылицы!
— Хотел слегка разнообразить наш быт? — Очередная издевательская реплика супруга чуть не заставила меня зашипеть.
— А еще я хочу знать, что было в том письме, что в нем оказалось, когда я его открыла, и каковы свойства этого «украшения». — Я закатала рукав и предъявила красную ленту мэйма, опоясывавшую мое предплечье.
— Это все, любопытная моя? — изогнул бровь Грэгори.
— Нет, — отрезала я и продолжила: — А главное, почему ты решил на мне жениться? И не надо опять рассуждать о долге чародея создать семью и прочей чепухе! Ты знал обо мне еще до того, как вернулся в Латию, ты знал обо мне больше, чем я сама, и…
— А тебе не кажется, учитывая обстановку и обстоятельства, что все это мы могли бы обсудить дома за бокалом граджа? — воспользовался тем, что я никак не могла подобрать слов, супруг.
— Мне кажется, учитывая обстановку и обстоятельства, — передразнила его я, — иной возможности все выяснить у нас может и не быть!
— Справедливо, — вдруг сбросил личину шута Брэмвейл. — Что успею — расскажу!
Внезапная покладистость не столько успокоила, сколько насторожила. Я переместилась так, чтобы видеть мужа, не поворачивая головы, и, притянув колени к груди и положив на них подбородок, приготовилась слушать.
— Я вся внимание, — оповестила я Грэга. Он хмыкнул, но тут же посерьезнел, его пальцы заскользили по рамке, словно ощупывая резные завитушки.
— Поначалу, переехав в Финн, я практически не бывал в обществе и ни с кем не общался. Круг моих знакомых ограничивался коллегами, а приемов я старательно избегал, поскольку не имел ни малейшего намерения жениться, — приступил к повествованию Грэгори.
Я представила, как сейчас он углубится в романтические воспоминания о той, что перевернула его планы, и совсем скисла.
— Ты специально начал так издалека, чтобы не успеть? — В моем голосе соревновались друг с другом подозрительность и обида.
