— Да, мой сын, — улыбаясь ответил Семаргл и с нежностью воззрился на Аилоунена. — Ты не ошибся Вейрио— это твой младший брат Юнлискюл.
Теперь, мальчик, тебе осталось разыскать Лунчикауса и поторопись, товторийские жрецы не любят когда дети ювелиров не приходят на кровавые жертвы.
— Сын мой, — подозвал ДажьБог Святозара к себе, а когда тот подбежал к нему, медленно наклонился, точно завис над ним, ласково погладил по каштановым волосам, и, приблизив губы к его уху, тихо, что-то прошептал. Лицо Святозара сразу засияло, он широко улыбнулся и благодарно зыркнул на Бога.
— Отец, значит, я могу возвращаться домой? — спросил он у ДажьБога.
Бог выпрямился, и, глянув на сына сверху вниз, улыбнувшись, кивнул ему в ответ, а наследник теперь точно утверждая, сказал, — та песня, она закончила мой путь.
— Да, мой сын, та песня из небес, была послана для тебя, — по-теплому ответствовал ДажьБог. — Эта песня звала тебя на бой за людские души, она предначертала путь перед тобой, и она же завершила этот путь. Теперь ты можешь возвращаться домой… Домой в Восурию, туда, где ждут тебя, где тебя помнят и любят. В нескольких часах от Асандрии, ты встретишь дружины воевод, которые торопятся сюда, так как до них дошли вести, что их наследника Святозара везут в Асандрию для принесения в жертву. Твои люди, братья, сыновья, воины, они идут на выручку, они не останавливаются даже на ночь, желая спасти своего Велико-Достойного наследника, человека Равного Богам! Но прежде, чем мы уйдем, ты сын мой, можешь. — ДажьБог подморгнул правым глазом Святозару, перевел взгляд с лица сына, на лицо Семаргла, который разговаривал с Аилоуненом, и, понизив голос, заметил, — можешь выполнить свою просьбу, ту которую не смог выполнить я. Святозар понял отца с полуслова, и, чуть зримо мотнув головой, суетливо развернулся, и, подступив к Семарглу, взволнованно опустил перед ним в поклоне свою голову. Бог и Аилоунен немедля прервали свой разговор и ласково воззрились на наследника:
— О, Бог мой, Семаргл, — дрогнувшим голосом молвил Святозар, ощущая поощрительный взгляд ОгнеБога, — позволь мне поблагодарить тебя за спасение моей жизни. За то, что ты смог уберечь меня от мучительной смерти, защитил мою жизнь, и позволил пройти этот путь до конца!
— О чем это он? — удивленно переспросил стоящий рядом Бог Перун, закидывая свой лук себе на плечо.
— Он говорит о том, что в Артарии… он, было, чуть не погиб, от болезни тальперуза, — тихим, наполненным грустью голосом пояснил Аилоунен.
— Что!.. — разом воскликнули Перун и ДажьБог. — Но как это могло случиться? — громыхнул Перун и бросил недовольный взгляд на Семаргла.
— Наверно, это Чернобог, — поднимая голову и посмотрев в сине-голубые глаза Бога Перуна, ответил Святозар, а потом лучисто просиял. — Еще бы столько неприятных минут он пережил в пекельном царстве, покуда я там находился… его можно понять… Сын его врага, внук его врага, которому он всеми силами пытался сохранить жизнь, кто же сможет такое пережить…и не захотеть потом отплатить тем же, — и наследник чуть слышно засмеялся. Перун нахмурил свои густые серебристые брови, и, покачав головой, громогласно заметил:
— Не смешно!
— Почему же, отец, смешно! — защищая Святозара, молвил ДажьБог и также засмеялся, и тотчас под ногами закачалась земля.
— Ах, мальчик мой, — с той же болью и грустью в голосе, с какой только, что говорил Аилоунен, обратился к наследнику Семаргл, и его желто-красное сияние на лице и одеянии на миг поблекло. — Не ты, а я должен тебя благодарить. Ты, мальчик мой, пройдя Пекло сохранил свою чистую, светлую душу. Ты снял забвение с души моего сына. Ты не жалея себя все эти дни лечил духовные и физические хвори моего народа. Ты, мой мальчик, заслужил от меня благодарность, и я хочу выполнить твою любую просьбу. Проси, проси, все, что пожелаешь и, я, даю слово, выполню любую твою просьбу, любое твое желание. Святозар глянул на переставшего смеяться и замершего в напряженной позе, на своем золотисто-лазурном шаре, ДажьБога и глубоко вздохнув, воззрившись прямо в ярко-голубые глаза Семаргла, сказал:
— О, светлый, яростный и чистый Бог Семаргл, у меня лишь одна к тебе просьба.
— Все, что пожелаешь, мальчик мой, — кивнув, добавил Семаргл и благодушно улыбнулся.
— Много веков назад, еще впервой моей жизни, — начал Святозар, и голос его вновь предательски дрогнул. — Мы воины небесного войска вышли на бой с дивьими людьми и побили войско Дыево, а людей дивьих запечатали в Арапайских горах. Отец мой, ДажьБог, снял тогда печать с дивьих людей и вернул им часть магии, но наказание, которое ты, Бог Семаргл на них наложил, наказание с них не снято до сих пор… — Святозар на миг прервался, потому что увидел, как покинула улыбка губы Семаргла, как сурово свел он свои дугообразные брови вместе, так, что между ними залегла тонкая паутинка-морщинка, как перевел взгляд с лица наследника и негодующе зыркнул на улыбающегося и невероятно довольного ДажьБога. Наследник лишь мгновение колебался, а после продолжил, — я видел, Семаргл, этих людей. Они все также чисты и светлы, в их душах не живет зло, в них правит добро. Эти люди просят тебя ОгнеБога простить их и снять с них наказание, позволив им умирать и рождаться… О, Бог мой, Семаргл, ты который даруешь на земле жизнь, тепло, ты который оберегаешь землю от зла, мой Бог и Бог моего народа, прошу тебя прости дивьих людей! Сними с них наказанье, позволь им познавать чудеса рождения и дар смерти, позволь им вступать в воды Ра-реки и входить в ворота Ирий-сада. Святозар закончил свою речь и так как Семаргл хранил молчание и бросал в сторону ДажьБога недовольные взгляды, опустил голову и уставился на красные блики огня, вспыхивающие внутри яркого желто— красного клубящегося шара.
— Нет, отец, ты, посмотри на него, — прервал молчание Аилоунен. — Ну, что у него за душа такая? Каждого человека, каждую боль пропускает он через нее. Посмотри, отец, как он изнурен, изможден, как исхудал за это время, а ведь сколько раз я просил, уговаривал его остановить лечение тел приольцев и дать вздохнуть своему телу, своей душе… Но разве он слышит, его уже качает… он уже теряет сознание, а все не прекращает спасать и помогать… И даже сейчас, когда можно попросить у тебя, Бога Семаргла, что— то для себя, он вновь просит за других, вновь несет просьбы обиженных и наказанных.
Отец, погляди какая у него чистая душа, чистая и светлая.
— Да, — негромко согласился Семаргл с Аилоуненом. — Ты, прав сын, каждую боль он пропускает через свою душу, точно также… — И Семаргл протянул руку, дотронулся пальцами до подбородка Святозара и приподняв голову, заглянул в его глаза. — Точно также, как и его отец, ДажьБог— Бог вечно Дарующий Жизнь. Он тоже пропускает все через свою душу. Потому он такой золотисто-лазурный, светлый, славный и великий Бог, сын моего брата! — Семаргл убрал руку от лица Святозара и добавил, — я выполню просьбу твою, Святозар, и твоего отца, ДажьБога, который как истинный ратник всегда добивается победы! Я сниму наказание с дивьих людей и позволю им рождаться и умирать! Но, ты, мальчик мой, теперь выполнивший просьбу своего отца и дивьих людей… Что ты хочешь от меня в благодарность себе… Ты, прошедший пекельный холод… Получивший… — Семаргл нежно пальцами погладил шрам на щеке наследника. — Такие страшные шрамы… Ты, так изнуряющий свою лазурную душу ради моих сыновей, что хочешь для себя? Святозар отрицательно замотал головой, и, улыбнувшись, радостной, счастливой улыбкой, отозвался:
