Здесь ветры вовсю распевали свои заунывные песни, прорываясь через бойницы. Сетвир взялся перепачканными в чернилах пальцами за створки внешних ворот из резного дуба и снял ограждающие заклятия. После яркой бело-голубой вспышки коридор наполнился запахами тумана, мокрой травы и влажной земли.
Сетвир остановился, застигнутый печальными мыслями. То, что Альтейнская башня нуждалась в этих оборонительных сооружениях времен Второй эпохи, уже само по себе не радовало. Но необходимость снимать магическую защиту, чтобы пропустить внутрь одного из магов Содружества Семи, представлялась больше чем трагедией.
Магическая защита ворот предназначалась совсем не для членов Содружества Семи, и сам Сетвир мог бы с легкостью ее преодолеть. Но Трайту такое было не под силу. Когда-то этот маг в одиночку, ценою величайшего напряжения сил, сумел запечатать Южные Врата и предотвратить дальнейшее вторжение Деш-Тира, в результате на Этеру обрушилась лишь малая часть его злобной силы. Если бы не Трайт, проклятый туман не только заполнил бы небо, но и задушил всю жизнь на Этере. Самому Трайту это стоило полной утраты его магических способностей.
Ворон сердито захлопал крыльями.
— Сейчас открою, братец.
Очнувшись от раздумий, Сетвир поспешно отодвинул засов и открыл ворота.
За заржавленной опускной решеткой — последней преградой — стоял спешившийся маг. Широкополая шляпа затеняла его горбоносое лицо, изборожденное глубокими морщинами. Серебристая узорчатая лента на шляпе и коротко подстриженные седые волосы были единственными светлыми деталями его облика. Все одеяние Трайта, включая стоптанные сапоги, было черного цвета и не имело украшений.
Ворон не стал дожидаться, пока Сетвир поднимет решетку, а протиснулся сквозь нее и опустился на хозяйское плечо.
— Добро пожаловать, — произнес хранитель Альтейнской башни, глядя на Трайта серо-зелеными глазами. — Надеюсь, тебе удалось добраться быстро.
Трайт пожал плечами. В бесстрастии, с каким он держался, тем не менее сквозила досада.
— Я всего-навсего был в Горном Замке.
Решетка стала медленно подниматься, и эхо возвращало из недр коридора скрип ворота и лязг цепи. Перекрывая шум, Трайт добавил:
— Мне пришлось целых шесть дней разыскивать корабельщика, согласившегося плыть вдоль берега!
Решетка замерла. Сетвир выругался, и эхо услужливо повторило слова, не свойственные лексикону хранителя. Потом летописец счел нужным утешить друга:
— Не унывай, скоро эти горестные времена кончатся. Достаточно сломить заклятие Деш-Тира, и мы сможем возродить забытое искусство мореплавания.
— Но это означало бы... — Мрачное лицо Трайта потеплело и озарилось улыбкой надежды — Исполнение Пророчества о Западных Вратах! Так ты за этим позвал меня? Неужели из Дасен Элюра вернулся принц?
— Два принца, — сдержанно ответил Сетвир. — Потомок Илессидов и потомок Фаленитов вместе с Асандиром направляются сюда.
Трайт по-детски заливисто рассмеялся.
— Тем лучше! Эт милосердный, а я-то собирался побрюзжать из-за больных ног, но от таких новостей впору пускаться в пляс.
Он нагнулся, подхватил седло и поводья, лежавшие у его ног, словно и не было утомительной бессонной ночи, проведенной в седле.
Печальные мысли вновь помешали Сетвиру разделить ликование Трайта. Он сосредоточенно опускал решетку, думая о том, что Трайт, как никто другой, пострадал в битве с Деш-Тиром. Если бы в каком-то городе узнали, кто он на самом деле, ему было бы нечем себя защитить. А с какой стойкостью все эти века Трайт переносил свое увечье. И надо же, из пяти магов Содружества только он был вынужден неделями дожидаться известий или ехать за многие мили, чтобы узнать новость, тогда как сам Сетвир, Асандир, Харадмон и Люэйн мгновенно узнавали обо всем. Какая чудовищная несправедливость!
Сетвир закрыл внешние ворота и запечатал их заклинанием, потом запер промежуточные ворота и внутренние двери. Трайт тем временем рассматривал статуи трех древних рас, казавшихся ныне не более чем сном, хотя сами фигуры прекрасно сохранились: глаза кентавров ярко блестели, а их попоны словно только что сошли с ткацкого станка.
— Никакие страдания живущих не в состоянии поколебать покой Альтейнской башни. Да и твои обязанности хранителя не доставляют тебе особых хлопот.
Слова Трайта отчасти польстили Сетвиру. В ответ он махнул рукой в направлении верхних этажей.
— У меня чем выше, тем больше беспорядка. Если тебе захочется чаю, нам сперва придется разыскать чистые чашки.
Трайт направился к лестнице.
— Как бы там ни было, ты всегда знаешь больше, чем все мы, вместе взятые.
— Точнее сказать, иногда.
Забыв взять светильник, хранитель и летописец Альтейнской башни начал подниматься, добавив на ходу:
— Кроме Миртельвейна, больше ничего особенного. Трайт споткнулся, но дело было вовсе не в его увечных ногах. Он прекрасно понимал, какие беды может таить в себе Миртельвейнское болото. Ворон захлопал крыльями, удерживаясь на хозяйском плече. На Трайта вновь навалилась усталость бессонной ночи. Он почувствовал, что продрог до костей. Нащупав прицепленное к поясу огниво, он высек искру и зажег факел на стене.
В дрожащем свете разгорающегося пламени Трайт увидел посуровевшее лицо Сетвира.
— Прости меня, — сказал тот упавшим голосом. — С чаем придется подождать. Я только что получил весть от Веррэна. В болоте появилась порода метласских змей с кирл-анкешидом. Их становится все больше. Веррэн опасается, что они вырвутся за пределы болота.
Трайт привык к тому, что у Сетвира известия о крупных бедствиях соседствовали с вполне обыденными вещами. Теперь уже тревога заставила его забыть об усталости.
— Остальные уже знают об этом? — спросил маг. Исход метласских змей грозил опустошением обширного пространства, от Орвандира до Вастмарка.
— Я вызвал их.
Казалось, голос Сетвира разносился далеко за пределы Альтейнской башни, достигая каждого из магов Содружества.
— Хорошо хоть, что я здесь и могу чем-то помочь, — добавил Трайт, уже не пытаясь скрыть горечь.
Сетвир, не прерывая связи с тремя другими магами, внимательно оглядел своего спутника: его темные глаза на морщинистом лице, покрытые шрамами руки, забрызганный грязью дорожный плащ, на плечах проклеванный вороном до дыр.
— Еще не было такого случая, чтобы ты нам не помог, дружище.
Затем, словно предстоящее сражение с Деш-Тиром было сущим пустяком, а метласские змеи вовсе не угрожали Шандскому королевству, Сетвир хлопнул себя по лбу.
— Эт милосердный! Представляешь, у меня наверху, в библиотеке, повсюду раскиданы книги. Добрая тысяча наберется, если не больше. И чернильницы, моя вечная головная боль. Ни одна не закрыта. А к ночи нам очень понадобится мой громадный стол.
