— О чем ты хотел со мной поговорить? — спросил капитан, откладывая в строну что-то на подобии астролябии.
Я некоторое время молчал, оглядывая оценивающим взглядом его крупную фигуру, тугие мышцы, бугрящиеся при каждом движении и стальные тросы жил, пересекающие все тело. Нет, у пирата не моет быть такой комплекции. Может быть, у адмирала флота, у генерала первого — штурмового легиона, но не у пирата, пусть и самого грозного судна в Трех Морях.
— Мне любопытно, — протянул я, вытаскивая из кармана печать. Незаметным движением, я положил листочек себе на колено, сжимая его указательным и средним пальцами. — Кто заказал вам похищение Лиамии Насалим Гуфар.
Теперь уже Рурх окинул меня столь же цепким и пристальным взглядом, как и я его. Некоторое время он размышлял над чем-то, круча в руках гусиное перо, которым делал пометки в судовом журнале. На картах, вроде как, чертят стилусами.
— Ты ведь уже об всем догадался, не так ли? — с прищуром спросил он, не переставая крутить перо. Я же сжимал закладку.
— Это все что я хотел услышать, — ответил я, поднимаясь с кресла.
Я осторожным шагом, не расслабляясь, двинулся к выходу, но на самом пороге, меня окликнул потяжелевший голос Рурха.
— Ты же понимаешь, что я отпускаю вас, только потому что ты спас нас в шторм?
— Что ж, — произнес я, держа закладку на виду. — Тогда, я полагаю, нам лучше не стоит встречаться еще раз.
— Полагаю что так.
Я услышал как зашкрябало перо по пергаментным страницам журнала и поспешил выйти в коридор. Там меня уже ждали Пило с Рустом. Они о чем-то увлеченно спорили, но когда завидели старого друга, быстренько свернули свое обсуждение. Видимо обсуждали свои не самые законные дела. Младший, напялив на голову выигранную у Джона треуголку (старпом обладал внушающей коллекцией этих головных уборов), походил на какого-нибудь флибустьера, эпохи Великих географических открытий. Разве что эспаньолки не хватает. Но борода Пило имеет одну неприятную привычку — она постоянно горит. Да-да, мы даже как-то спорили на золотник, что она и без огня загорится. Так оно и было, сидели мы на поляне, ждали распоряжения "в дозор", как вдруг щепка, из соседнего костра, плюхнулась прямо на лицо Младшего. Смеху было… Ну а Руст не изменял себе, шаровары и жилетка на голое тело, где были закреплены десятки листовидных метательных ножей и кинжалов — его всё.
— Поговорили? — спросил Пило.
— Есть такое.
Втроем мы направились на палубу. Ребята выглядели немного огорченными, да и я, наверно, тоже.
— А чего тогда не весел? — будто в подтверждение моих мыслей, поинтересовался Щуплый.
— Сбываются худшие предположения, — вздохнул я.
Мы поднялись по лестнице, окидывая массивный, обитый железом люк, который не разрубишь топором и вышли на палубу. Здесь было хорошо. Несмотря на палящее солнце, дул погожий, северо-западный ветерок, обещая принести с собой дожди, столь долгожданные в этой засушливой местности. Говорят в пограничье с Великими Песками, дожди идут всего в одном сезоне в году. А в самих Великих Песках — пару раз за десятилетие. На эту тему существует множество легенда, которых — увы, я не знал, но Мия обещала рассказать.
Кстати о девушках. Лиамия, сверкая смуглыми стройными ножками, виднеющимися из-под простенького сарафана, стояла сейчас у противоположного бортика, и наверно в тысячный раз пересказывала приятельницам историю победы над "страшным котом". Вокруг столпилось немало пиратов, который после инцидента посматривали на мою спутницу с куда большим уважением и даже опаской. Ну а там, в паре десятков морских миль от нас, виднелась прибрежная полоска. Порт Амхай ждал нас, распахнув свои жгучие, песчаные объятия. Маленькое морское путешествие подходило к концу. У тропа уже лежали три мешка, два походных с нашими вещами и один со шкурой силха, которую Мия собиралась задарить младшему братику. Тут и не поспоришь — имеет право. Впрочем, я не буду скучать ни по вечной качке, ни по крикам чаек, да и вообще — мореходство, как выяснилось, не для меня. Я, как говорится, самый настоящий "сухопутный скилс".
— Расскажешь? — подал голос Пило.
Мы стояли у бортика, неподалеку от основной компании. Иногда я поглядывал как Мия заправляет выбившуюся прядь длинных, смоляных волос за аккуратное ушко, пытаясь понять, как же она все же совладала со зверем и что нас ждет в пустыне.
— Не думаю что это хорошая идея, — покачал я головой. — Вам еще в Нимию возвращаться.
— Считаешь, — протянул Руст, вглядываясь в безмятежную водную гладь. — Если мы узнаем эту страшную тайну, то не вернемся?
— Я в этом уверен.
— Братишка, во что же ты ввязался? — сокрушенно выдохнул Младший.
— В нечто, чего я еще пока до конца не понимаю. Да, я уже выяснил многое, но до сих пор не знаю ответа на вопросы "за чем, почему и для чего".
— А вообще надо ли тебе выяснять это? Слушай, я тебе не мать и не отец, чтобы жизни учить, но все это уже слишком. Не твое это дело, Зануда. Плюнь и уходи. Ты ж всегда хотел все увидеть, все пощупать, а так рискуешь. Зачем?
— Иногда человек должен делать то, что должен, — пожал я плечами. — И я чувствую, что должен все выяснить.
— Погубишь ты себя, — пробурчал Руст. — Как есть погубишь. И мы даже не узнаем где ты пал, чтобы справить нормальный обряд. Будешь вечность в мешке Жнеца сидеть, ждать пока ветра исотрут твои косточки и позволят уйти на перерождение.
— Ну, — хмыкнул я, хлопнув по плечам друзей. — Я всегда знал что умру молодым, холостым и бездетным.
Друзья, вопреки воле, улыбнулись.
— Шутки он шутит, — проворчал все еще ухмыляющийся Младший. — Ты про подарки детям нашим не забудь.
— Обижаешь. Все будет в лучшем виде!
И мы счастливо засмеялись. Все же, иногда нет ничего лучше, чем теплый разговор с друзьями. Полоска земли все приближалась, обрастая контурами, все чаще до нас долетали чайки, крича что-то на своем, раздражающем языке. Удалялись дельфины, не желая подходить к берегу, и все реже качало из стороны в сторону, а чаще будто подталкивало вперед. Начало мельчать.
— Земля в получасовой! — прокричали на бочке.
Это означало что через пол часа на воду спустят шлюпку. Все эти полчаса мы с друзьями решили посвятить пустой болтовне. Они рассказывали какие-то смешные моменты из свей семейной жизни, жили кстати по соседству, в соседних домах. Иногда добавляли что-то из рабочих ситуевин, где, как всегда, в роли плохих парней выступали через чур жадные служивые, а в роли хороших — бедные и несчастные начинающие контрабандисты, лихо развернувшиеся на пост военном пространстве. Вообще, после войн всегда так, кто-то шибко поднимается, сколачивая состояние буквально за пару лет, а кто-то с шумом и треском скатывается в навозную яму. Тем эти самые войны и привлекательны — они единственные способны нарушить статус кво.
