Правильнее всего было, смотреть в потолок. Наста его интересовала постольку - поскольку. Кабан пугал. По-настоящему! Король Гуго, бывший наемник, прошедший больше десятка войн, мог вытерпеть сильную боль. Но не любую. И еще: не хотелось позорной смерти под пыткой в луже мочи и дерьма. Однако другой ему тут никто не предлагал. Жаль, что стрела угодила в недоумка колдушка, а не в него. Хорошо бы сейчас лежать без памяти, истекая кровью, и не видеть синеватых прожилок на щеках Арбая, его побелевших стянутых в нитку губ.
Гуго сначала услышал хрусти только потом дошла судорожная, прострелившая тело боль. Кабан сломал ему палец. Просто так. Чтобы размяться.
Следующий палец он сначала подергал, убедиться, что пленник все чувствует. Корчить из себя героя - пытки станут изощреннее. Кабан сломал еще один палец по суставу. От боли потемнело в глазах. Гуго даже подумал, что сейчас свалится в беспамятство. Но не случилось. Кабан достал из-за пояса нож и провел по коже под левым соском.
- Я вырежу тебе сердце. Но только в самом конце. Мало времени, так бы я по вершку снимало с тебя кожу. Медленно, долго. Мы торопимся, придется резать тебя быстро. Но умереть я тебе еще какое-то время не дам...
- Отойди, - вдруг рявкнула Наста.
Ее трясло. Смазливое, в общем-то, личико мгновенно обрюзгло. Она выхватила у Кабана нож и полоснула руку пленника, в азарте не разглядев, что действует тупой стороной. И еще и еще раз, пока Арбай не отобрал забаву.
- Смотри!
Через весь живот поперек легла красная полоска. Кабан поддел кончиком ножа кожу и начал медленно свежевать.
- Отойди! Оставь его мне! - заорала Наста.
Они оба были уже не нормальными обычными людьми. Кровь и беспомощность жертвы подняла в них мутный душный слой. Глаза Насты стали абсолютно безумны. Кабан схлюпывал слюну и хихикал.
- Тебе что места мало?
Боль от переломанных пальцев оказалась чепухой по сравнению с той, что полыхала сейчас в центре живота и перемещалась ниже и ниже. Гуго уже понял, что задумал Кабан. Пришлось собрать всю волю, чтобы не заорать, не задергаться...
В руках у Насты блеснула тонкая загнутая игла. Будто сквозь туман Гуго разглядел большую стальную булавку.
По завершении обряда, двор приступил к обеду весьма сдержанно. Женщины, особенно молоденькие, пребывали в откровенной печали, пара - тройка даже промокали слезы. Мужчины наоборот, кажется, полностью одобряли выбор короля. Гвардейцы стояли как отлитые из черного металла, глаз не сводя с невесты. Гуго и сам - с трудом. Необыкновенная ткань то превращалась в видимость несокрушимого доспеха, то обрисовывала острый сосок. От чего у короля екало внутри.
Вина подали не в пример больше обычного, и вскоре общая напряженность отпустила, а там и вовсе растворилась. Девушки заплакали уже навзрыд, женщины зашептались, мужчины сначала сдержанно и немногословно, а дальше длинно и цветисто начали поздравлять молодых.
Сколько раз он видел ее на пирах и простых обедах в окружении недоброжелателей, в окружении равнодушных придворных, среди фрейлин, среди кавалеров - она всегда оставалась отстраненной и недоступной.
Точно как сейчас. С ним рядом сидела ледяная женщина, прекрасная как изваяние и такая же холодная. Кажется даже легкая улыбка, которой она отвечала на поздравления, примерзла к губам.
Гуго все выиграл и все проиграл. Он ошарашил ее ритуалом, думая, что она как дозрелое яблоко упадет к нему в руки. А получил что? Ледышку! Которую до спальни не донести, растает по дороге, оставив в руках кусок волшебного синего шелка. Оболочку. А сама исчезнет.
Королю остро захотелось напиться. Такого с ним не случалось давно. Понятно, что это все злость пополам с досадой. Он опрокидывал один кубок за другим, кажется, не пьянея. Во всяком случае, твердо ступал, когда пришло время, вставать из-за стола и отправляться в спальню.
Никаких провожаний он не позволил. Только гвардейцы! На развилке коридоров Гуго остановился, еще раз посмотрел в это холодное, отрешенное лицо, поцеловал руку своей жене и пожелал хороших снов. Ее это даже не удивило. Королева присела в легком реверансе и удалилась к себе.
Все! Он даже говорить не мог. Благо, рядом оказался Катан, который отдал необходимые приказы, велев попутно гвардейцам, держать языки за зубами.
Гуго не раздеваясь, рухнул на кровать и тут же провалился в липкий и в тоже время ознобный сон. Но лучше так, нежели вспоминать, чего ожидал от этой ночи.
Он проиграл. Да, конечно, со временем... может быть...
Его разбудили голоса за дверью. Разгоню всех, решил король, с некоторым трудом отрывая голову от подушки. Следовало раздеться. А с другой стороны, какая разница. Его отвергла единственная женщина, которая была ему нужна...
Дверь распахнулась, будто ее пнули с той стороны. На пороге королевской спальни стояла его жена в том же платье, в котором сидела за свадебным столом. За спиной мельтешили бледные лица охраны. Тейт решительно шагнула в комнату и захлопнула дверь.
-Ты... как ты мог?! Как ты мог меня бросить? Ты задумал эту свадьбу, чтобы в очередной раз надо мной посмеяться? Поиздеваться? Указать мне мое настоящее место. Я... не знаю, я тебя убью...
Подсвечник с единственной свечой прыгал у нее в руке.
Куда-то делась апатия и головная боль. В мир вернулись краски и запахи. Гуго осторожно разжал ее пальцы, взял подсвечник и поставил на столик, а потом то ли сполз, то ли рухнул перед ней на колени.
Он целовал ее пальцы и колени. Синяя ткань струилась под пальцами как вода. Потом она куда-то делась и вся Тейт оказалась у него в руках, рядом, близко, близко - пока не стала им самим.
К завтраку они не вышли. К обеду, в прочем - тоже. Когда королевскую чету не дождались к ужину, двор, находившийся несколько замороженном состоянии, начал оживать. По углам дробно посыпалось понимающее хихиканье, всхлипывания неудачливых претенденток на какое-то время стали громче, а потом вдруг оборвались. Зато гранды вдруг заговорили в полный голос. Да что там заговорили - они перекрикивались за столом, требовали наливать и наливать... до тех пор, пока ужин не превратился в разухабистое гульбище. Будто темный флер сдернули с королевского дворца. Музыка стала громче или свечи ярче? Но всех в одночасье отпустило.
Вино хлеб и жареное мясо Гуго нашел на столике. Гвардейцев в приемной не оказалось. За дверями шевелились - стало быть, бдят.
- Хочешь есть?
- Хочу. А вставать не хочу. Вернее не могу. Меня ноги не удержат.
- И не вставай. Я тебя отнесу в кресло, обложу подушками и стану кормить с руки. "Возьмешь еду с руки моей? Возьмешь вино? Станешь служить мне? Станешь повелевать мной? Как там дальше? Я не помню.
