Дарита переносила присутствие Северного герцога с присущей ей стойкостью. Ни Мари, ни дочери князя, не смогли заметить искусной подмены. Актер из Карла получился прекрасный, впрочем, учитывая нашу жизненную школу, это было не удивительно. Единственный, кто не мог скрыть своих чувств, была Али. Ей было уже чуть больше сорока, но годы, мало имевшие власть над лицами детей Рода, убежали в эти дни даже от ее души. Насколько позволяли обстоятельства, мы с Дари старались ей не мешать. Впереди был почти полтора месяца - возвращаться в Королевство раньше осени, не имело смысла. Да и нам, перед долгим путешествием требовался отдых.
Выждав примерно неделю, Карл принялся за работу. Княгиня была недовольна, полагая, что он не имеет права вмешиваться в дела ее народа, но протест не был услышан. Брат категорично заявил, что раз его близнец вынужден отойти от дел, он обязан его заменить не только лицом, но и умом. Кроме того, после нашего с Кристианом соглашения об окончательном статусе княжества, требовалось просчитать много деталей… Увы, после всего произошедшего я больше не была уверена в его лояльности и не могла доверять проработку некоторых законов, потому с радостью поддержала перед княгиней инициативу Карла.
Чем больше проходило времени, тем сильнее чувствовалось напряжение в Крепости. От стен, разделяющих комнаты Кристиана, разве что не ударяло током. Дарите было все равно, что движет ее чувствами… В отличии от предыдущих беременностей, настоящая протекала не очень хорошо. Вероятно, виною тому послужил возраст или предполагаемый пол ребенка, но к седьмому месяцу, когда на земли аллотар пришла осень, княгиня окончательно слегла и потеряла над собой контроль.
Я очень беспокоилась, зная, что Кристиан никогда не простит нам, если в его отсутствие с женой что-нибудь случиться. Карл тоже это понимал, но сделать ничего не мог - Дарита не подпускала его ни на шаг. Мы разрывались между желанием вызвать брата в крепость и страхом перед тем, какие последствия принесет этот поступок. А княгине, тем временем, становилось все хуже…
Было утро четырнадцатого сентября, когда Мария, вбежала в спальню, которую мы с ней делили на двоих и, дрожа от страха, сообщила, что тетю нашли без сознания. Я только проснулась и еще не успела одеться, поэтому, быстро накинув халат, выбежала вслед за дочерью в коридор.
Две минуты по коридорам и страх в глазах столпившейся стражи. Оттолкнув склонившегося в поклоне офицера, я нырнула за дверь и машинально задвинула засов.
-Не запирай, - тут же раздался резкий голос. - Али должна принести инструменты.
Вздрогнув, я вернула щеколду в обычное положение.
-Не смей ничего со мной делать… - еле слышно прошептала Дарита, пытаясь отстранить склонившегося над ней герцога. Она была почти белой.
-Помалкивай! - довольно грубо оборвал ее Карл. - Если бы меньше слушал тебя, ничего бы этого не случилось. Я отвечаю перед братом головой и головы лишиться не хочу.
-Предатель… - от бессилия она почти плакала. - Ли, не верь ему… Не верь!
Я опустилась на колени и бережно взяла ее прохладную влажную руку.
-Послушай меня, - с чувством сказала я, - Карл хороший врач, он знает, что делать и сделает все возможное. Ради ребенка, ради Кристана, попытайся забыть прошлое хотя бы на час! Как забыла я, Дари - надо уметь прощать!
-Его - не могу… И ты бы не смогла. Не верь ему, Лирамель! Он – лжет вам всем!
Тень брата угрожающе мелькнула у меня за спиной.
-Пусть выпьет, - коротко кивнул он, протягивая чашку.
Чашка был холодной. Стараясь не пролить темно-коричневую жидкость, я поднесла ее к сжатым губам княгини.
-Давай, Дарита, будь сильной. Выпей! - добавив нотку настойчивости, шепнула я.
Рассеянно взглянув, она сделала несколько глотков и устало закрыла глаза.
-А теперь уходи, Лирамель, - шепотом попросил Карл. - Со мной останется только Али - она знает, что делать, я ее обучал.
-Но…
-Иди! Приказываю… Прошу!
С кузиной мы встретились уже в дверях. В ее руках был небольшой черный ящик. Кивнув, она тут же отвернулась. Мне ничего не оставалось, кроме как выйти и закрыть за собой дверь.
-Никого не подпускать к покоям госпожи, - сухо приказала я охране и поспешила прочь.
Карл был прав, сейчас я могла помочь только молитвой. Но как было молиться, когда страх перемешивался со слезами? Я чувствовала в происходящем и свою вину. Дарита была на четвертом месяце, когда ей пришлось разрушить жертвенник.
«От того, что буду думать об этом и убиваться, ничего не измениться», - криво усмехнувшись, я потуже затянула пояс бархатного халата и ускорила шаг – порой просто тошнило от этих безупречных доводов рассудка. Кристиан был где-то прав, обвиняя меня в цинизме...
Минуты, минуты, минуты… За окном солнце уже сползало к горизонту, а за мной по-прежнему никто не приходил. Я молилась, пока не кончились силы, но веры в моей молитве было поровну с отчаянием, и потому, она не приносила желанного покоя. В конце концов, я просто упала и, свернувшись калачиком, осталась лежать под иконами, выплакивая те слезы, что еще остались. Мне было дано только ждать, а перед глазами стояло лицо Кристиана, когда он смотрел на портрет жены: столько нежности, любви, надежды было тогда в его взгляде... Зря мы вернулись в крепость. Впрочем, с другой стороны, не будь здесь Карла, Дари некому было бы помочь.
Когда в коридоре послышались быстрые шаги, я открыла глаза.
-Лия!
Али-Нари распахнула дверь и остановилась на пороге. Вид у нее был изнеможенный и серьезный.
-Лирамель, - повторила она уже тише, - иди к Карлу, он тебя зовет.
Я не стала задавать вопросов. Ее вида было достаточно, чтобы узнать главный ответ - случись самое страшно, она бы не выглядела так спокойно.
У княжеских покоев было непривычно тихо. Толпа исчезла, получив ожидаемые новости, что было только к лучшему. Тихонько отворив дверь, я зашла внутрь. Карл, ссутулившись, сидел в кресле, прижимая к груди маленький сверток. Скользнув по нему взглядом, я оглядела комнату. Кровь, тряпки и прочее уже успели убрать. Дарита, по-прежнему бледная, лежала на кровати, раскинув руки в стороны. Подойдя к ней, я осторожно наклонилась и всмотрелась в застывшее лицо – княгиня дышала.
-Ее жизнь вне опасности, - шепнул брат. – Пришлось сделать кесарево сечение и удалить матку. Еще бы час-два и мы опоздали.
-Ребенок?
-Думаю, выживет. На мой взгляд, не больше тридцати недель. Но это сын Рода, а наша порода крепкая и цепкая. Али я отпустил, она очень устала, так что тебе придется ее сменить. Поддавшись вперед, Карл медленно встал и подошел ко мне.
