- Надо полагать, что целый век жизни, проведенной в достатке, стоит недешево, - пожал плечами Нидза. - Мне достанутся формулы из запретных заклинаний горных, вам - вторая жизнь и тридцать тысяч молодых и здоровых мужчин. Все, как мы и договаривались. Кстати, зачем вам столько рабов? Ведь в деле добычи руды нет и не может быть никого лучше горных.
- Твои солдаты понадобятся для работ в закрытых шахтах. Исходящее от руды излучение постепенно убивает рабочих, и с этим ничего не поделать. Тридцать тысяч мужчин-первородных должно хватить, чтобы выработать все шахты.
- Значит, они умрут?
Бабиски кивнул.
- Все. Медленной и мучительной смертью.
Приподняв бокал в подобии тоста, Нидза одним глотком осушил его и сказал:
- Ну и славно.
- Интересная реакция, князь. Обманом завлечь на земли врага тридцать тысяч своих подданных, чтобы потом продать их всех врагу... и радоваться их страшной участи - да вы, юноша, очень жуткий маг. Потомки обязательно проклянут вас. Если, конечно, будет кому вас проклинать. Ни один правитель Брагии пока не додумался оставить страну совершенно беззащитной. - Бабиски прищурился. - Что же вы на самом дела задумали, а, князь? Вы убили всех своих близких, вы измываетесь над людьми, вы послали на верную смерть всю армию первородных и довольны этим. Если бы вы, как и обещали своим подчиненным, лично встали во главе войск, с вашей силой в будущем вы бы могли легко захватить и лесных, и горных, и Вольных. Но вы бросили свои войска на произвол судьбы. Вы уже утопили Сайтан в крови и продолжаете делать все, чтобы еще сильнее раскачать этот мир, оставаясь при этом в стороне. Только один вопрос: зачем?
- Я бы предпочел не обсуждать с вами мои планы, - с нажимом произнес Нидза. - Сейчас вам надо знать лишь одно: перед вами сидит маг, который может спасти вас от смерти.
Пожевав губы, Бабиски спросил:
- Тогда другой вопрос: когда вы наконец собираетесь продлить мою жизнь?
- Как только вы передарите мне формулы из запретных свитков.
- А кто те трое, что пришли за вами?
- Это уже третий вопрос, - напомнил Нидза. - Не многовато ли?
- Я должен знать, кто вторгся в мои владения и что мне делать с чужаками.
- Я уже говорил вам, что за мной пришел Замбага и два его помощника. И вам ли спрашивать у меня, что делать с чужаками? Поступайте как обычно - просто убейте их. Замбагу и девчонку можете казнить на месте, а человека... лучше передайте его мне. Он достоин кары пострашней.
- И в чем же вина человека?
Скривившись от отвращения, Нидза провел пальцами по губам.
- Это ничтожество жутко меня бесит. Ненавижу ни на что не годных слабаков. Все, на что он способен, - это путаться у меня под ногами и раздражать меня своим идиотизмом. - Осознав, что под влиянием внезапно нахлынувших чувств он мог наговорить лишнего и навести Бабиски на подозрения, первородный поспешил исправиться. - В общем, ублюдок должен сдохнуть. Скормите его, например, своим зверушкам, а я понаблюдаю.
- Кстати, - оживился Бабиски, - мне вчера доставили новую игрушку. Желаете поглядеть на нее, князь?
- С превеликим удовольствием. Я наслышан о вашей коллекции уродцев.
- Они не уродцы. Просто изменившиеся под влиянием эксполюс животные. - Бабиски почесал за ушком свернувшегося рядом с ним кота. - Как этот красавец.
Нидза пожал плечами.
- Мутант - он и есть мутант.
- Вы ошибаетесь, князь. Мутации большинства животных абсолютно бесполезны для их выживания, но некоторые приобретают довольно полезные признаки и особенности. Как сказали бы лесные, способных к выживанию и продолжения рода измененных животных нужно относить к новым видам. Так вот, все мои питомцы из таких.
- Тогда я с нетерпением жду момента, когда увижу вашу новую игрушку, - изобразил интерес Нидза.
- В таком случае предлагаю последовать за мной в обзорный зал, - поднимаясь, предложил Бабиски. - Оттуда будет видно намного лучше.
Нидза кивком головы указал на двор.
- А зачем тогда дыра?
- Князь, неужели вы думаете, что стена разобрана, чтобы я прямо отсюда мог смотреть, как обедают мои питомцы? - Старик склонил голову на бок. - За кого вы меня принимаете? Думаете, я кровожадное чудовище? Да, я люблю покормить моих питомцев преступниками и неугодными мне горными, но наблюдать за этим прямо из своего рабочего кабинета - дурной тон.
- А дыра?
- Работа Сквота, - устало вздохнул князь. - Ну никак он не запомнит, что нельзя делать себе тело из стены моего кабинета.
Хмыкнув, Нидза пошел к выходу вслед за Бабиски. Старик шаркал по полу ногами, но шагал довольно бодро, почти не опираясь на трость. Первородный же, напротив, передвигался с трудом, ежесекундно борясь с искушением достать из ложного пространства свою трость. Но, понимал он, нельзя проявлять перед стариком слабость. Если горный заметит, что гость не в лучшей форме, и узнает, где спрятаны добытые у Рикиши запретные заклинания лесных, придется худо. Несомненно, Бабиски не собирался и не собирается отдавать секреты своего народа. Ему нужно лишь одно - продлить себе жизнь. А получив требуемое, он вмиг забудет о сделке и попытается избавиться от гостя.
Впрочем, и сам Нидза не горел желанием вести дела с горным. От смерти Бабиски спасало лишь то, что первородный понятия не имел, где горные могут хранить запретные свитки, да бессмертный Сквот, который делал задачу по извлечению заклинаний из памяти старика невыполнимой.
ГЛАВА 40
Обзорная площадка располагалась на пологой крыше замка, на которой был сооружен небольшой, огороженный парапет, нависающий над двориком. Рядом с парапетом стояла напоминающая журавля конструкция из высокой треноги и водруженной на нее железной балки. Через кольцо блочного механизма на конце балки была пропущена веревка.
Неподалеку от крана горных на самом краю крыши в один ряд стояло двенадцать бочек, под наблюдением четверки стражников со взведенными арбалетами два рослых, мускулистых слуги обвязывали одну из бочек веревкой.
Тростью отогнав попробовавшего было приласкаться к ноге кота, увязавшегося за хозяином, Бабиски предложил:
- Пойдемте на площадку, князь.
Зайдя на парапет, Нидза оперся на перила и глянул вниз: никого, абсолютно пустой дворик, в центре которого рос высокий, метра три, цветок. На тонком стебле прямо на гранитном полу, раскинув паутину зазубренных корней, стоял закрытый бутон фиолетового цвета. И как его стебель умудрялся поддерживать казавшийся чересчур массивный для него бутон, внутри которого мог легко поместиться целый человек, - непонятно.
- Ну, и где ваш питомец? - спросил первородный.
