— Эмм… так, фантазии всякие, — смутился он.
В отличие от других снов, которые забывались почти сразу после пробуждения, этот он помнил в мельчайших деталях, но пересказывать постеснялся.
— Ты проспал несколько часов. Как ты себя чувствуешь?
— Просто замечательно! — воскликнул он и спросил, меняя тему. — Вы меня простили?
— Нет, — весело фыркнула Люсея. — Ты ни в чем не виноват, и мне не за что тебя прощать. Я просто сама вела себя глупо.
— Спасибо!
— До вечера еще осталось немного времени, можешь мне почитать? — попросила пленница.
Согласно кивнув, Сергей выбрался из-под крыла и развернул свиток, заколотый прищепкой в том месте, где он вчера остановился. Поглядывая время от времени на свою слушательницу, он замечал, что она смотрит как-то по-новому. В первые дни она глядела с благодарностью, потом в ее глазах стояла обида, а сейчас Люсея будто делила с ним некую тайну. Серый был так рад примирению, что забыл о времени, и пленнице самой пришлось прервать чтеца.
— Сергей, уже поздно, — напомнила она. — Стоит поторопиться, чтобы твои хозяйки не сердились.
— Ох, спасибо! — воскликнул он, вскакивая.
Сергей выглянул за зеркальную стену и тут же услышал приказ королевы возвращаться. В мысленном послании чувствовалась тревога и раздражение.
— Я сегодня поговорю с королевой, — сказал он, заглядывая обратно. — Постараюсь ей объяснить, кого именно она держит в плену.
— Это же опасно? Будь осторожен! — проговорила Люсея и застенчиво добавила напоследок. — Знаешь, мне давно не было так легко и приятно на душе, спасибо тебе!
Серый помчался к беседке. Недовольство Синсеры чувствовалось уже на подходе. Королева раздраженно взмахивала хвостом и морщила мордочку, нетерпеливо поглядывая на приближавшегося человека.
— С тобой все в порядке, — заключила повелительница, стоило ему подойти.
— Да, Ваше Величество, — Сергей опустился на корточки напротив хорнии. — Со мной все хорошо.
— Я видела, что Калигум тебя укусила, и ты упал! — высказалась, наконец, Синсера. — Ты лежал там, а я ни о чем не могла думать! Я еле сдерживалась, чтобы не броситься к тебе, но понимала, что ничего не смогу сделать! А ты! Ты проснулся и стал ей читать! В твою копыто-голову даже мысли не закралось, что кто-то за тебя волнуется!
— Простите, я просто устал на церемонии и поэтому потерял сознание, — смиренно ответил он. — В последнее время я действительно только огорчаю всех.
— А кого еще? — заинтересовалась королева.
— Ее. Пленницу. Я забыл предупредить, что на две головы дней пропаду, и она тоже на меня обиделась, а сегодня мы помирились.
— Что?! — от удивления хорния выпучила глаза. — Калигум — обиделась?! Не впала в ярость, не рвала и метала, а обиделась?! Калигум?!
— Эмм… да. Примерно, как Вы сейчас, — осторожно подтвердил Серый. — Только она со мной даже не разговаривала.
Расхохотавшись, Синсера повалилась на бок и засучила ногами. «О-би-де-лась! — едва выговаривала она сквозь смех. — Не раз-го-ва-ри-ва-ла!» Действительно, вообразить себе, что «злобный демон», грозивший уничтожить Эвлон, может обидеться и не разговаривать, было сложновато. Представив, как это выглядит со стороны, Серый тоже усмехнулся.
— Хорошо, ты опять умудрился сделать так, что я больше не злюсь. Но тебя все равно следует зафыркать. Для профилактики, — заговорила правительница, отсмеявшись. — Ты хотел мне что-то утром рассказать.
— Я хотел сказать, что Вы держите в плену не демонессу Калигум, — сказал Сергей, собрав в кулак всю свою решимость.
— Интересно, а кого же? — фыркнула Синсера.
— Это — Люсея Кайлум.
— Люсея? Богиня-создательница? — королева недоверчиво вскинула мордочку.
— Да. Только ее полное имя — Люсея Кайлум.
— Сегри, ты бываешь частенько таким копытоголовым! Калигум — очень могущественна. Да, она — прекрасна, ее вид внушает трепет и благоговение, но это нормально — она же сверхъестественное создание. Я сама утром готова была пасть перед ней мордочкой в землю, но ты не должен позволять себя обманывать! Ей слишком легко затуманить разум простого смертного.
— Но, ведь, есть доказательства… — неуверенно продолжил Сергей.
— Сегри, в каждом экусе живет частица души Люсеи, — мягко, как с сумасшедшим, заговорила королева. — Все экусы, собравшись вместе, составят лишь малую часть ее могущества. Никто из смертных не способен заключить ее в клетку.
Сергей склонил голову, не решаясь высказать свои возражения — Синсера могла разозлиться, если он станет настаивать. Исходя из благих побуждений оградить своего подопечного от дурного влияния, повелительница в первую очередь запретила бы ему появляться на поляне. Согласиться с королевой он тоже не мог — она моментально почувствовала бы фальшь. К счастью, хорния приняла его молчание за согласие и, сунув ему расческу, закрыла обсуждение. Наслаждаться расчесыванием гривы она предпочитала в тишине.
***
Завтрак подходил к концу, когда в гостиную вбежала взволнованная служанка.
— Ваше Величество! — обратилась она, получив разрешение заговорить. — Там, во дворе!
Эква запнулась и попыталась подобрать слова.
— Ну, и что же там во дворе? — приободрила ее Синсера.
— Цветок! — выпалила, наконец, служанка.
— Какой-то необычный цветок? — уточнила королева.
— Да, очень необычный! — эква склонила мордочку до пола в подтверждение своих слов.
— Ну, тогда давайте поглядим на это чудо, — решила правительница.
Поднявшись из-за стола, она проследовала к выходу, и служанки предусмотрительно распахнули перед королевой дверь. За ней потянулись фрейлины. Сергей с интересом направился следом и, спустившись вместе со всеми во двор, увидел виновника переполоха. Им действительно оказался цветок. Его широкие бархатные лепестки небесно-синего цвета окружали ярко-зеленый шарик пестика. Серединка цветка была размером с копыто и глянцево поблескивала. На длинных тонких ножках, тянущихся из-под пестика, висели большие мохнатые пыльники с золотистой пыльцой. Сергей обернулся к центральному входу в замок, где над высоким порталом располагался гигантский витраж. В цветном стекле явно угадывались очертания необычного цветка. Ранее Серый считал рисунок чистым вымыслом, но теперь убедился, что изображение достоверно передает черты реального растения.
В перешептывании экв он уловил слово «лайтилюс», означавшее «радость Люсеи». Эквы восхищенно покачивали головами, пофыркивали и в радостном возбуждении взмахивали хвостами. Выражать свою радость более явно они пока опасались — правительница стояла, тревожно сморщив носик и с замершими от напряжения ушками. Серый стал протискиваться вперед. «Неужели, тот самый мифический цветок из старинной баллады?» — удивлялся он про себя. В голове возникло много вопросов, но приходилось пока держать их при себе. Если наедине он мог свободно расспрашивать королеву и даже ласково называть ее «Солнией», то при всех даже обратиться к правительнице без дозволения считалось недопустимым.
