— И для чего он искал Источник?
— Пойди, пойми этих ученых! Ты, может, знаешь их главного…, - дворф почесал затылок, вспоминая. — Имя ещё на мое похоже. Они вместе с Бонэсом в песке копались. Ну этот… старый физик… как его…
— Эмриль, — подсказал следователь.
— Ага! — дворф хлопнул в ладоши. — Точно! Он самый! Это же из-за них демоны наружу вылезли.
— Вы про апирское вторжение? — поинтересовалась я. — Разве это были не медведи?
— Ага, конечно, ты, я посмотрю, тоже с той стороны медведя притащила, — от былого добродушия в голосе дворфа не осталось и следа. — За идиотов нас держите. Медведи! В прошлый раз, видать, такая же пигалица, как ты, наколдовала, а потом убитых по кускам собирали.
— Я могу быть свободна? — находиться здесь дольше не имело смысла. Мне вовсе не хотелось выслушивать умозаключения дворфа.
Следователь кивнул.
— Не смею вас задерживать. Если только СБО не сунет свой нос в наши дела.
Элладор увязалась за мной.
— Как ты думаешь, это убийство? — спросила она, оглядываясь.
— Не знаю. Ты слышала, что сказал полицейский? Он мог просто поскользнуться, когда осматривал стену.
— А как это — убивать?
Я резко остановилась. Кевтиянка прошла чуть дальше и, заметив мое отсутствие, обернулась, недоуменно вскинув брови.
— А как это — быть представителем вымирающей расы?
Опять я за старое!
Девушка долго смотрела на меня, не сводя черных, как Тьма, глаз. Недоумение сменилось обидой, обида уступила место холодной ярости, и в тот же миг, когда тень гнева опустилась на лицо собеседницы, я почувствовала, как дрогнули поля.
— Перегнула, да? — напрягаясь, спросила я.
— Более чем, — процедила Элладор сквозь зубы.
— Ты тоже. Я никого не убивала.
— Наша раса не вымрет, пока есть такие, как чинньезы, — Элладор, отвернувшись, вздохнула. — Извини, я не всегда могу правильно сказать то, что думаю.
— И ты извини, — я подошла к кевтиянке. — Просто… Тьма, Бонэс был моим преподавателем! Я и не общалась с ним особо, но… Я ничего о нем не знала, а он, оказывается, открыл Источник.
Гребаный, мерзкий кусок камня.
— Мне искренне жаль его, — однако, особенного сочувствия в голосе Элладор я не услышала. Поля замолчали, и я почувствовала себя гораздо спокойнее. Мы двинулись к аллее, где в ряд стояли машины приехавших на вызов служб.
— Кто такой чиньяс? — спросила я, отгоняя нехорошие мысли. — Я не знаю кевтского.
Элладор, гордо вскинув голову, улыбнулась.
— Чинн-ьез, — четко произнесла она. — Это почетный титул. В давние времена в армиях Ара-каза особо отличившихся воинов возводили в ранг чинньезов, князей. Сейчас чинньезов всего трое, но каждый из них — настоящий герой, сыгравший свою роль в спасении расы. Разве Арельсар не рассказывал тебе об этом?
— Дай-ка догадаюсь, он — один из этих… князей?
— Он… настоящий герой…
— Извини, но ты говоришь, как влюбленная школьница.
— Такие черноглазые достойны любви. Они — цвет и гордость расы, с ними мало кто может сравниться, — Элладор говорила немного высокомерно. — Мы с детства слушаем рассказы о его подвигах.
— И что он сделал?
— Сама у него спроси.
"Делать мне больше нечего", — я почесала ноющее плечо, взглядом провожая полицейского, ехавшего на мотоцикле по аллее.
Чувство острой, ноющей тоски не покидало меня весь оставшийся день, который я провела в общежитии, сидя за компьютером.
Мне было жаль Бонэса, и вместе с тем очень стыдно, что я ничего о нем не знала. Как не знала ни о Гранто, ни об Арельсаре, не говоря уж о Кэрроу, Модесе и многих других разумных, которые окружали меня на Прэне. Мне даже о друзьях мало что было известно.
Собственно, я практически ничего не знала об острове и его жителях.
Я потянулась к телефону, решив хоть немного наверстать упущенное.
— Да?
— Ты знаешь, что случилось с Бонэсом?
— В курсе. Мне очень жаль, — Арельсар говорил тихо и устало. — Что-то ещё?
— Что там насчет вступления в орден? Сегодняшней вылазки достаточно? Я могу привезти документы?
— Антея, возникли некоторые трудности, — скрипнула и хлопнула дверь. — Эти д… друзья из Верховного Совета очень негативно относятся к твоей кандидатуре. Ты живешь на острове меньше года, в волонтерской деятельности не участвовала, по направлениям не выезжала. Не проходишь по возрасту. Ненадежная личность.
Я немного растерялась.
— Постой, но ведь Дезмон лично изъявил желание принять меня в орден.
— Ему пока не удалось склонить на свою сторону членов Верховного Совета. Они не желают делать для тебя исключение, даже в свете твоих уникальных качеств.
— Не особо и надо, — разозлилась я.
— Ты не представляешь, как надо, — что-то звякнуло на том конце телефона.
— Это что, была твоя идея?
— В большинстве своем, да.
— Зачем? Орден что, защитит меня? Как? От кого?
Дребезжание. Как будто монета протанцевала по столу.
— От того, кому помешал Бонэс.
Звон. Стекло об стекло. Плеск.
Я растерянно пялилась на стену и даже не заметила, как застучали зубы. Неужели опять? Неужели снова я нужна кому-то? Таким же, как Рахиз?
— Его-то вы не защитили…
— Будь осторожна, — Арельсар глотнул. — Эх, Тьма, оркское пойло… Я найду выход, панжэмэ.
— А в Совете много орков?
— Более, чем достаточно. Но не в этом дело. Хм… Я перезвоню.
Я швырнула телефон на кровать, с трудом сдерживаясь, чтобы не заорать. Кто? Зачем? Как? Гребаный кевт, почему, когда всё, наконец, стало более-менее понятным, меня вновь запутывают и изматывают?
Странное дело, раньше я не рвалась в орден. Да, я думала, что когда-нибудь, не обязательно сейчас, дорога приведет меня к воротам Цитадели, но, Тьма, теперь мне просто необходимо было туда попасть.
Там меня ждали ответы.
Глава вторая. Игра по правилам
Цитадель ордена находилась в четырех часах езды от центрального города Прэна, на вершине горы Мироздания, конус которой был изображен на гербе миротворцев. Не знаю, как так вышло, но до самого замка не шел ни один автобус. Ближайшая остановка общественного транспорта находилась в городке горняков Хатихи, расположенного у подножья горы Мироздания, среди скал которой и укрылась Цитадель.
Конечно, я могла отнести документы в представительство, работавшее при университете, но, учитывая сложившуюся ситуацию, посчитала нужным забросить их в святая святых ордена.
И я совершенно точно знала, кто меня туда отвезет.
