— Не то слово! Отправляют на “могильник”.
Марина снова усмехнулась и, подтянувшись, залезла внутрь броника.
— Что ты делаешь?
— Вечно вас, мужиков, нужно чему-то учить!..
Парни переглянулись и начали хихикать.
— Чего встали?! — прикрикнул на них Сергей. — ПА-А-А МАШИНА-А-А-АМ!
Колонна БДРМ-ов тронулась и, дисциплинированно отвернув от шлагбаума, на бодрой скорости плотным строем двинулась к “могильнику” — площадке отстоя техники, огороженной колючей проволокой, с прохаживающимся внутри часовым: карабин на ремне, над плечом торчит вверх примкнутый штык. И проехала мимо гостеприимно распахнутых колючих ворот и забора из колючей проволоки, в зазор между забором и лесопосадкой.
— МИМО! — издал громкий вопль Сергей, следя за бронеколонной через бинокль.
Часовой вытаращенными от изумления глазами уставился на них и ускользавшими из ПУСО БРДМ-ами.
Столбы линии электропередач, одиноко стоящие посреди опустевших проселочных дорог, поприветствовали бронеколонну своим одиноким молчанием. Под каждым из них были большие колдобины, и Сергей даже засомневался, что их машина пройдет безо всяких проблем. Земля под колесами — болотистая, кочковатая, броник пружинило. Как бы этой процессии не застрять посреди внезапно начавшегося спектакля. Чтобы заглушить резко пробудившийся в нем страх, мужчина начал засматриваться на сидевшую за рулем девушку, с превеликим удовольствием примечать ее грациозность и невольно ловить себя на мысли, что с каждой минутой все больше и больше влюбляется.
Марина на головной машине выехала на трассу, проехала чуть вперед и остановилась.
— Дай прикурить.
Коля с озадаченным видом протянул ей сигарету и поднес спичку.
Она затянулась и с каким-то философским видом выпустила в небо табачный дым.
— Что это было?.. — экипажи повылезали на броню, оживленно делясь впечатлениями от пережитого ими приключения.
— Да так, показательное выступление “Как надо бороться с теми, кто ставит нам палки в колеса”, — заявила девушка.
— А если машина действительно радиоактивна? — обратился к ней Сергей.
Марина хмыкнула и преподнесла сигарету к губам.
— Значит, можешь отдать свою технику и ходить пешком.
Сергей выплыл из воспоминаний и оказался на другом конце города. Сев на поезд до нужного места, он погрузился в события, происходившие буквально год назад — все изменилось: даже жизнь стала другой и одновременно чужой, не такой, как раньше. Люди стали относиться ко всему настороженно, даже с толикой равнодушия, а уж к ним, к тем, кто отбывал условное наказание под названием “спасение всей планеты”, тем более!
Начало июня выдалось холодным. Ветер трепал полы шляпы, пытаясь сорвать ее и унести прочь. Деревья уже стояли в цвету, принося своим зеленым видом истинное наслаждение, трава становилась мягче, приятно щекоча открытые лодыжки, а по яркому синему небу плыли легкие на вид облака. Сергей снова прикурил сигарету и направился в чащобу, где за листвой укрывались фасады деревянных домов.
— Марина здесь давно не живет, уехала. — Когда он обошел домик, огороженный деревянным забором и не обнаружил каких-либо следов пребывания девушки, то обратился к ближайшим соседям. — Как Павел бабушку схоронил, забрал детей и уехал в неизвестное направление. Про Марину сказал, что она умерла, но я вот несколько месяцев назад видела ее собственными глазами!.. С тех пор Маринка их и ищет, да все найти не может, больно далеко Пашка-то спрятался…
— Спасибо. — Сергей развернулся и побрел в сторону остановки.
И где теперь, извольте спросить, ее искать? В Харькове? В многомиллионном городе? Ну ладно, не такой уж Харьков и многомиллионный, но далеко не маленький, чтобы отыскать в нем одного-единственного человека. Называется, ищем иголку в стоге сена…
Когда он увидел ее в палате радиологического отделения, то чуть не упал прямо в проходе. Красивая молодая девушка была похожа на высохшую мумию — бледные, обескровленные, губы, темные синяки под глазами, худой вид, светившиеся на солнце золотистые пряди поблекли и висели патлами по плечам.
Сергей прошел в палату и поставил авоську с апельсинами на тумбочку. Поставил рядом с кроватью стульчик, развернул его и сложил руки на спинку, пронзая пристальным взглядом осунувшееся личико молодой и цветущей женщины. В голове снова всплыли картинки из недалекого будущего: они сидели у костра, оставшись наедине, подбрасывали в огонь сухие мелкие веточки и молчали, думая каждый о своем.
— Твой муж так и не объявился?
Марина тяжело вздохнула.
— Он сидит дома, с детьми.
— Ты в этом уверена?
Она посмотрела на него в упор.
— А тебе не все ли равно?
— Слушай, если бы мне было б все равно, я б не сидел рядом с тобой.
Девушка хмыкнула и отвернулась.
— Ты просто по мне сохнешь.
Сергей приподнял бровь:
— Да ну?
— Я это давно заметила.
— Ну-у… — тут он усмехнулся и вдруг неожиданно тепло заулыбался, — скрывать не буду, есть такое. А что, я не человек, по-твоему, что ли? И знаешь, мне кажется, ты немного витаешь в облаках. “Мой Паша такой хороший!” И где теперь твой Паша?
— Дома, — улыбнулась и Марина.
— Я отобью тебя у твоего мужа. Клянусь! Иначе я с ума сойду, представляя, как чужие руки тебя ласкают…
— Да иди ты, дурачок!
Сергей тепло улыбнулся и положил подбородок на сложенные на спинке стула руки.
— Ей предстоит операция. Рак щитовидки.
— То есть, жить будет?
— Посмотрим! — врач развела руками.
Марина очнулась спустя пару суток. Приподнялась с постели, опершись руками об проваливающийся матрас, и, оглядевшись, заметила сидящего напротив мужчину, на устах которого играла задорная улыбка.
— Значит, твой горячо любимый муж улизнул, сверкая пятками? — уже на следующий день Сергей разливал гранатовый сок по стаканам, один из которых после протянул проснувшейся девушке.
Она скривилась.
— И?
— Да я вот сижу и думаю, — после недолгого молчания заявил Сергей, — как моя Сонька отреагирует на то, что ее папа привел ей новую маму? Обрадуется или забастует?
— Ты сейчас к чему ведешь?
— Я? Ни к чему. Боже упаси!..
Марина фыркнула:
— Да говори уже, как есть!
— Ладно, сама напросилась. Я приглашаю тебя в свой дом. Раз уж ты у нас теперь свободная дама, то нам ничего не помешает построить более… кхм… жизненные отношения. Ну как тебе мое предложение?
— Ужасно. Такой ответ тебя устроит?
— Вы бы не могли огласить весь списочек ваших претензий?
— Могу. — Марина легла на живот и в упор взглянула на Сергея. — Я себе никогда не прощу, если брошу своих детей и возьмусь делать других. Понятно?
— А почему сразу делать? Можно же просто… ради здоровья…
— Ради здоровья вряд ли получится, тем более, что здоровья у меня больше нет.
— Так мы его поправим! В чем проблема-то?
Марина со вздохом закатила глаза и перевернулась на спину.
— А если серьезно, я не вижу проблемы жить вместе и одновременно искать твоих детей, — через минуту добавил Сергей, — одно другому не мешает, как говорится.
Марина тяжело вздохнула, отвернувшись к стене.
— Я поняла, тебя сложно переубедить.
Они едва переступили порог квартиры, как набросились друг на друга, одновременно целуясь и стаскивая друг с друга одежду. Им даже не пришло в голову, что матушка может быть дома! А значит — и застукать их за непотребством. Хотя вырвавшиеся наружу чувства сложно назвать пошлостью — Сергей первый заявил о своих намерениях, а Марина лишь позволила ему это сделать.
Сергей толкнул ногой дверь, освобождая проход в свою комнату. Его кровать стояла у самого окна, обычная кушетка, обтянутая холщовой тканью. После возвращения из Чернобыля он проводил на ней большую часть времени, слушая радио и опустошая холодильник, из-за чего получал от мамы. Теперь здесь творился жуткий бардак: вещи, отброшенные в сторону в порыве страсти, обувь, сумки, книги и еще какая-то ненужная мелочь.
