– Твои методы не интересуют меня, – нетерпеливо перебил властный голос Тот-Амона. – Не интересуют они и Отца Сета. Сет, так же, как и я, недоволен тобой, Тхутмертари! Горе тебе, если в ближайшее время Конан не будет в моей власти! Помни: стоит мне сказать свое слово, и ты не найдешь в этом мире, равно как и в иных мирах, места, где тебя бы не ждала жестокая, мучительная смерть!
– Ты угрожаешь мне, Тот-Амон?! – в гневе зашипела принцесса.
– Да, угрожаю, – произнес безжалостный голос. – Я сказал, а ты услышала. У тебя нет пути назад. Ты выполнишь мою волю или умрешь. Умрешь вместе со своим возлюбленным Атотмисом – это будет моя последняя милость тебе, о недостойная!
Голос умолк. Снова раздался резкий дребезжащий звук, и незримое видение исчезло. Бледная и униженная, Тхутмертари поднялась со своего ложа. Недолгую тишину разорвал пронзительный женский крик.
– Зук!!!
Через несколько мгновений перед принцессой предстало чудовище – точная копия нежитей, с которыми так и не удалось справиться Конану. Но этот монстр был куда выше и крупнее тех двоих. И голос чудища полностью соответствовал его начальственному положению – низкий, грубый, властный.
– Звала, хозяйка?
– Зук, – ожесточенно массируя виски, молвила золотоволосая принцесса, – собери всех братьев и отправляйся вослед аквилонской армии. Вы должны будете пленить варвара Конана и доставить его ко мне.
Из груди безголовой твари разнесся разочарованный вой.
– Ты вдвойне несправедлива, госпожа! Неужели для поимки одного смертного необходимо все наше войско?! И как, по-твоему, я остановлю ребят, когда они увидят столько свежего мяса?
– Не перечь мне, Зук! – голос волшебницы сорвался на визг. – Помни, кто я такая! Я в отчаянии, Зук! Ты – моя последняя надежда; я больше не могу рисковать! Отправляйтесь все, как я велю! Когда же Конан, живой и невредимый, будет в моих руках, я разрешу вам полакомиться хоть всей аквилонской армией!
При этих словах из широкой, разверстой на животе пасти Зука потекла бурая слюна. Моргнув перевернутыми глазами, монстр произнес:
– Твоя воля будет исполнена, госпожа!
Тонкая девичья рука взметнулась и наотмашь ударила тварь по костлявому плечу. Великан Зук, точно мячик, отлетел к стене.
– Торопись же, мой верный раб! Я буду молить Сета об успехе твоего предприятия. Исчезни!!!
Всю ночь Конан спал как убитый. Он уступил настояниям Просперо и впервые изменил своему всегдашнему правилу: спать в королевском шатре в полном одиночестве. На сей раз преданные оруженосцы и адъютанты бодрствовали, охраняя короля не только снаружи, но и внутри шатра, рядом с королевским ложем. Предосторожности оказались излишними: ночной покой Конана никто не потревожил. Как будто боги дали Конану последний раз отдохнуть перед решающей битвой – так бывало уже неоднократно…
Конан проснулся другим человеком. Кошмары и ужасные загадки не сломили его волю, он снова был прежним Конаном – бодрым, деятельным, решительным. Наскоро позавтракав, он собрал военный совет. Паж-адъютант развернул карту.
– Мы находимся вот здесь, – сказал Конан, передвигая красный флажок на новое место. – За этим перевалом начинается Немедия. Первоначально я планировал дать сражение чуть южнее, на равнине вдоль Большого Бельверусского тракта. Я ожидал, что Тараск, получив мой вызов, выступит сюда со своей армией. Однако разведчики не заметили особой концентрации противника: обычные пограничные дозоры, не более того. Что думаешь об этом, Просперо?
Генерал нахмурил лоб.
– Тараск негодяй, это всем известно. Но никто не рискнул бы назвать его трусом. А в последнее время он стал хитрым и вероломным, точно стигийский принц… Я думаю, он хочет выманить нас на эту равнину, – заключил Просперо.
– Ты, Паллантид! – обратился Конан к командиру Черных Драконов, личной гвардии короля.
– Я согласен с Просперо, – сказал генерал Паллантид. – Наш враг уже не тот, что был в битвах при Валькии и Танасуле. И он явно что-то замышляет. Я бы двинулся через этот перевал и вышел в тыл к немедийцам! А на равнину выступать опасно: кто знает, что у Тараска на уме? Вдруг он заключил союз с каким-нибудь новым магом и только того и ждет, чтобы мы стали жертвами колдовских чар?!
Конан невольно поморщился. Паллантид – случайно или намеренно – напомнил ему обстоятельства его недавнего пленения Тараском. Уж не подался ли сам не мед и иски и король в черные маги? Конан отогнал прочь эту мысль – в конце концов все решает искусство крепкой стали в верных руках. Он сказал:
– Сделаем так. Пусть разведчики проникнут вглубь немедийской территории. А мы тем временем начнем просачиваться через этот перевал, выходя в тыл к немедийцам. К полудню наша армия будет на той стороне, после чего…
Не успел король закончить свою мысль, как в шатер ворвался посланный им разведчик. Отдав честь Конану, разведчик произнес:
– Мною замечено немедийское войско, числом около десяти тысяч человек, в основном тяжеловооруженные рыцари…
– Десять тысяч – ха! – не выдержал Конан.
– …Личный стяг короля Тараска реет посреди войска. Немедийцы движутся по направлению к долине, что лежит южнее перевала. Но вместо боевых знамен они несут белые флаги…
– Что ты сказал? Повтори! – рявкнул киммериец.
– Мечи немедийцев зачехлены, они идут не боевым клином, а обычным походным строем, и в руках их трепещет белый флаг!
– Ловушка! – воскликнул Паллантид.
– Провокация! – согласился Просперо. Остальные военачальники поддержали генералов. Тем временем в шатер короля вошел другой воин-разведчик.
– Мой государь» – стремясь сдержать изумление, молвил второй разведчик. – От немедийской армии отделилась группа в двадцать человек, во главе с самим Тараском. Король Немедийский и его свита с белыми флагами приближаются сюда!
– Что за чертовщина! – взревел Конан. – Уж не хочет ли Тараск сдаться в плен?!
Не обращая внимания на восклицания советников, киммериец выбежал из шатра. Впереди, ощетинившись пиками, стоял аквилонский дозор. А чуть поодаль, на равнине, и вправду белели просторные холщовые полотнища; одно из них держал низкорослый человек в золотом королевском шлеме…
Конан и не заметил, как очутился подле своего заклятого врага.
– Что еще за фокусы, собака?! – гаркнул киммериец. – Слабо сразиться в честном бою?
– Честного боя не боюсь, – спокойно ответил Тараск, – и он еще предстоит. Но не с тобой, мой государь!
И, к великому изумлению присутствующих аквилонцев, Тараск преклонил пред Конаном колени и протянул ему свой меч.
Реакция киммерийца не была адекватной. Он резко выбросил в сторону протянутое в знак смирения оружие, схватил Тараска за плечи и рывком поставил его на ноги.
