Левой рукой уже держал ракушку, ожидая, когда над бароном спадёт защита такого же артефакта. Сжал свою, формируя отражающие поле и отрезая нас и его от толпы. Киттер оказался на самом краю пузыря защитного пузыря.
Кажется он что-то понял, глаза расширились, но мой бывший товарищ не успевал ничего сделать. В этот раз мы были гораздо быстрее.
Пентаграммы появились под ногами одновременно. Лезвия ветра взмыли над головами, время потянулось очень медленно. Я буквально чувствовал, как тянется аркан, пытался ускорить восприятие ещё больше. Успокаивало только то, что мы с девушкой отправимся в Пустоту и потом вернёмся. Скорее всего это будут уже другие миры, и неизвестно, когда мы вновь встретимся и встретимся ли.
Первые росчерки по коже, боль, кажется, пронзила всё тело. Рисунки под ногами вспыхнули, наливаясь энергией. Я почувствовал, как становлюсь сильнее. Заклинание подруги уродовало меня, а моё её — но мы черпали из этого силу.
Глянул на барона в последний раз, нацеливая поток огня.
Мои глаза в этот момент пропали, они будто взорвались изнутри. Тело корёжило, но главное — заклинание уже начало работать. Я почувствовал, как девушка запустила свой аркан — молнии и холода. Всё сработало ровно тогда, когда защита парня ушла. Мы даже услышали истошный вой, что прекратился почти сразу. Его сменил рёв пламени и бури, которые бушевали прямо на том месте, где стоял лекарь. Всё что там было — плоть, кости, камень — замерзало и плавилось. Внутри, вместе с болью, поселилась только надежда — что под потоком наших заклинаний плавится и горит безумная лихорадка Энда.
В какой-то момент я перестал чувствовать энергию, внутри поселилась пустота. Даже ментальная магия уже не ощущалась. Энергоскелет оказался покорёжен силами, которыми мы не должны обладать. Внутренние линии перенапряглись и лопнули в разных местах. Боль казалось невыносимой — но кричать уже было нечем.
Я больше не был магом.
Я больше не был источником.
Я стал изуродованным обрубком на холодных камнях.
Из последних сил попытался ощутить хотя бы руку и сжать её, но кажется от меня уже ничего не осталось.
В какой-то момент сознание померкло, отключая последнее что я мог чувствовать — боль.
Интерлюдия 5
Нави не торопился, медленно шёл по мраморному полу Красного Замка в направлении одного из залов совета. Он обдумывал что увидел за последние три недели. Голова шла кругом от информации — и это не было метафорой. Раскрутка чужой памяти, да не одной, и за долгий срок — это сложно. Сложно не только для того, чью память «потрошат», но и для мага менталиста. Иногда начинаешь думать, что это не чужую, а свою жизнь проживаешь из раза в раз.
Мужчина остановился, облокотился о чёрную колонну и закрыл глаза. Несколько раз тяжело вздохнул, посчитал до десяти. Сглотнул, переживая приступ головной боли. Оправил свою форму и снова двинулся вперёд, к залу малого совета.
Ещё предстояло решить — что именно говорить всем присутствующим. Он даже жене не успел поведать большую часть информации, а малый совет уже собрался. Нужно как-то дозировать всё что он знает. Но главное другое — прежде чем сказать часть правды, впервые придётся активировать печати членов главных семей Империи. Сами отметки были наложены добровольно ещё в конце гражданской войны. Точно такие же есть на всех боевых магах и многих офицерах особой службы и разведки. Но вот ставить ментальные блоки членам столь высокородных фамилий пока не приходилось. Он не знал как они отреагируют, тем более что уже двадцать лет как война кончилась. Всё это могло тянуть на то, что главная семья Империи им не доверяет.
— Рив, что ты делаешь, когда не уверена, что готова сказать своим близким всю правду? — спросил мужчина.
Он остановился слева от входа в один из малых залов совета, спиной прислонился к мраморной стене. У дверей стояли двое знакомых офицеров — боевых магов. Элда — ей уже за шестьдесят пять, и Рива — совсем молодая, лучшая прошлогодняя выпускница. Мужчина не боялся, что его услышат за толстыми дверьми зала. Звукоизоляция в помещениях обеспечивалась как обычными средствами при проектировании, так и магическими.
— У меня нет тайн от близких, айен. — девушка и так была прямая как струна, но после вопроса словно превратилась в статую.
Да, мужчина воспринимал весь малый совет как свою семью. Они все, по его мнению, живут в большом «семейном особняке». Он же с женой — главы этой семьи. Пусть их слова — это считай приказ, которого нельзя ослушаться, но они знают к чему это приводило и не раз. Кровные войны — дело незабываемое. Так что нужно учитывать интересы всех.
— Рив, у тебя вроде есть брат? — спросил император.
— Да, айен. — подтвердила девушка.
— Сколько ему?
— Десять. — ответила младший офицер.
— Ваши земли на юге Мерид’Тели, рядом с лесами Аланы. — мужчина прищурился, смотря на потолок. — Твой брат любит гулять один?
— Д-да, айен. — запнулась девушка и, кажется, покраснела — она не ожидала что повелитель помнит про то, кто она вообще и откуда, пояснила: — Кажется он весь наш край уже обошёл. Было как-то, что пропал на всю ночь, теперь без амулета мать его никуда не отпустит.
— А если ты точно знаешь, что за пятьдесят лиг от дома есть берлога с сокровищами, но там живут дикие медведи. — начал Нави, вздохнув. — Что будет, если об этом случайно узнает твой брат?
Девушка задумалась, и молчала какое-то время, расслабилась. Она вдруг решилась посмотреть на своего господина, виновато улыбнулась. Как только он опустил глаза и посмотрел на неё, снова выпрямилась. Прошло ещё несколько секунд, Рив решилась:
— Я бы приказала нашим охотникам разобраться с медведями, потом рассказала всё брату — ему было бы интересно найти сокровища.
Мужчина не ответил, только кивнул, скрещивая руки на груди и вновь устремляя взор на высокий потолок.
Да — она всё правильно говорит, в общем то так он и рассуждал.
Только вот в этом сравнении всё «немного» по-другому.
Северянин — это медведь и сокровище одновременно.
Если что-то сделать не так — можно поплатиться жизнью или просто лишиться сокровищ.
Если всё сделать как надо — обогатиться и жить в роскоши.
Причём парень похоже и сам не понимает, что в любой момент может стать медведем и разорвать всех окружающих.
Офицеры открыли перед ним двери, когда он наконец то собрался и сделал несколько шагов вперёд.
Внутри помещение оказалось небольшим, продолговатым. Широкие окна выходили в один из внутренних дворов замкового комплекса и занимали почти всю стену. Мужчина прошёл вперёд в полной тишине, садиться не стал. Отодвинул предназначенный для него стул во главе стола, подошёл ближе. Жена сидела рядом, никак не выражая своим видом эмоций. Но он чувствовал — она его подбадривает. Понимает не всё и не до конца — но верит в то, что он принял правильное решение.
— Вы знаете об инциденте, который произошёл по вине барона Тривил. — начал Нави, даже не приветствуя присутствующих.
Он решил сразу объявить решение семьи — виноват Тривил. Все уже видели протоколы допроса каждого члена группы северянина. Конечно же бумаги были немного подправлены самим императором и Аглой. Там и так было понятно, что никто из них не врёт — все по отдельности давали полную картину случившегося. Но всё же проверка была нужна, а провести её можно было только используя курсантов факультета боевой магии. Колдуны тоже могли вытянуть часть памяти. Но именно в этом случае Нави решил, что лучше, чтобы это была особая служба и её менталисты. Свои могли прикрыть северянина, и сейчас император понимал, что скорее всего так бы они и сделали.
Правда теперь предстоит лично ему прикрывать парнишку.
— Граф Эстар’Сайен и баронесса Ашер действовали в интересах Империи. Во всяком случае — они верили в то, что людям грозит опасность. — продолжал мужчина. — Особая служба подтверждает — то, что записано в протоколах допросов — правда. Также мы нашли доказательство того, что семья Тривил искала этот предмет. Часть исследований Манты Устан’Эй им предоставили агенты Союза — они тоже были заинтересованы в происходящем. Мы пока не знаем на что они рассчитывали — скорее всего это связано с «белой пылью». Артефакт упоминается в дневниках семьи. Это и артефактом раньше не считалось. Но при определённой обработке пыль может стать лекарством почти от любой болезни, созданной шаманами.
