Повозиться пришлось изрядно. Форма камней была подчас весьма причудлива. Он вспотел. Снейп назвал это упражнением для третьекурсника, но Гарри не мог припомнить, когда он в последний раз так много и с такой тщательностью колдовал. Проблемой оказалось даже банально расчертить на земле ровный круг. Пришлось вспоминать задачки по нумерологии. Когда всё было закончено, Гарри взирал на свою работу с оттенком гордости. Ему казалось, что даже Гермиона не сделала бы лучше. Возможно, быстрее, но лучше — вряд ли.
После июльского зноя прохлада подвала должна была восприниматься с облегчением, но, входя внутрь, он вдруг ощутил, насколько затхлый и сырой там был воздух.
«А ведь это, наверное, вредно — днями и ночами проводить в таком месте», — пришла в голову рассудительная мысль. Впрочем, Снейп всю жизнь, так или иначе, предпочитал сидеть в подземелье.
— Всё готово, сэр, — доложил он сразу же с порога, ожидая, что бывший учитель не откажет себе в удовольствии немедленно отправиться проверять работу, чтобы отпустить, как всегда, несколько едких замечаний об умственных и прочих способностях своего нерадивого ученика. Но Снейп только коротко кивнул и продолжил что-то выписывать на длинном, свернутом листке, нижний конец которого сворачивался в рулон.
Гарри облизал губы. Хотелось пить. И есть. Последний раз он ел прошлым вечером, а сейчас время уже близилось к двенадцати, а у него еще маковой росинки во рту не было. Но пить, конечно, хотелось больше. Он огляделся. На столе в дальнем углу стояла высокая бутылка с водой и два стакана. Он доковылял до стола. Рядом с бутылкой половину стола занимал большой куб из чистого, полупрозрачного льда, от которого веяло ощутимым холодом. Передняя стенка куба отсутствовала, и внутри грудой были навалены какие-то продукты весьма непритязательного вида.
— Можно? — Гарри указал пальцем на бутылку и импровизированный холодильник. Снейп только скосил на него взгляд и снова кивнул.
Он наполнил стакан водой до половины и жадно выпил.
— Кстати… — голос зельевара прозвучал за спиной так резко, что Гарри чуть не поперхнулся, — загляните к мисс Грейнджер. По-моему, она… издавала какие-то странные звуки.
— Что?! И вы молчали?! — он жахнул стакан дном об стол и быстро заковылял к двери в дальнюю комнату.
— Люмос!
Шарик света осветил кромешную темноту. Гермиона лежала там же, где он ее и оставил, и тихонько постанывала. На первый взгляд, с ней всё было в порядке. Он прикрыл дверь и подошел поближе, стараясь не шуметь.
Она лежала на боку, правая ладонь зажата между бедер. И тихонько бормотала что-то, изредка вскрикивая чуть громче. «Гарри… Гарри… Гарри…»
Он невольно покраснел и присел на соседнюю кровать. В первый момент он обозлился на Снейпа, который не удосужился даже пойти проверить, что с ней, но теперь разом понял, в чем было дело. Скорее всего, профессор проверил. И тут же вышел обратно. Должно быть, он даже изобразил на лице отвращение, это было вполне в его духе.
Гарри слабо улыбнулся, продолжая смотреть на свою подругу. Она слегка повернулась, не открывая глаза, но сон явно не отпускал ее. Она заерзала и снова сказала, теперь уже совсем громко и растянуто: «Га-а-арри!»
Внезапно его улыбка исчезла. Он вдруг подумал о том, что не только они с профессором Снейпом могли стать свидетелями ее эротических снов. В первую очередь это должен был быть ее муж. Какая знакомая ситуация! Он вспомнил реакцию Джинни. И Джинни повела себя еще вполне терпимо, ему грех было жаловаться! До сих пор он изо всех сил хотел надеяться, что им удастся скрыть правду хотя бы от Рона. Во всяком случае, на какое-то время. Теперь же, смотря на Гермиону, он понимал, какая глупая это была надежда. Единственный вопрос, который оставался — насколько давно это происходит с ней? Когда фантазии одолели ею? До их взаимного признания или после? Хорошо, если после, тогда, возможно, всё еще может обойтись…
Впрочем, кого он обманывал?! Конечно, ничего уже не могло обойтись — ни в каком случае!
Он наблюдал за мечущейся маленькой фигуркой на жесткой кровати и в очередной раз думал, сколько же им двоим еще переживать бесконечные испытания, которые наваливала на них жизнь? Всего год назад казалось, что они наконец-то смогут оставить позади привычку сжимать зубы и терпеть. Привычку откладывать на потом всё самое хорошее, привычку концентрироваться и мобилизовываться по каждому серьезному поводу. И вот — снова, как будто ничего и не изменилось. Ладно еще он, возможно, у него от рождения была такая судьба. Но она оказалась словно привязана к этой самой его проклятой судьбе. Словно бы он втягивал ее за собой в собственные неминуемые проблемы. Да, впрочем, и не только ее. Совсем недавно он переживал по поводу своей жены.
«Теперь уже бывшей жены», — поправил он сам себя.
И вот — новая жертва. Лучший друг, прошедший с ним все выпавшие на их долю испытания, державшийся, насколько хватало сил, получивший, наконец, в награду свое маленькое счастье…
«Другой вопрос, как он распоряжался этим своим счастьем…»
Но это уже было не его — Гарри — дело! Кто сказал, что Рон не возьмется за ум? Он пристроит его на нормальную работу…
Пристроит на работу…
Да. Почему-то эта фраза вызвала у него внутреннее облегчение, бог знает, от чего. Он попытался как-то объединить это со своими предыдущими размышлениями, и до него вдруг дошло. Кажется, он сам, незаметно для себя принял некое решение касательно своего будущего. Накануне он собирался начать спиваться. Какого черта?! Он что, ненормальный?! Зачем?! Всё, что ему нужно — просто подождать. Они оба ждали так долго, она — осознавая это, а он — не понимая, что, на самом деле, ждет. Что им стоит подождать еще немного? Скажем, хотя бы годика два. Или три. Пока ребенок более-менее повзрослеет. В конце концов, сколько ей тогда будет? Двадцать один? Двадцать два? Это разве конец жизни? Они еще могут быть вместе. Вполне. Пускай всё потихоньку устаканится сейчас, придет к определенному финалу. Вполне возможно, брак его друзей завершится сам собой, без громких скандалов и разрывов всех отношений. Тихо сойдет на нет, по мере того, как ребенок будет расти, а рутинные жизненные проблемы съедать остатки привязанности. И тогда никого не удивит, когда она переселится к нему вместе с малышом.
Он практически воочию представил себе этот момент, как Гермиона, держа на правой руке ребенка, а в левой — большой чемодан, заходит в гостиную через камин. Представил и улыбнулся, почувствовав, как у него снова появилась надежда. Их жизнь вовсе не заканчивается, надо просто подождать и всё.
Подождать… Как будто это было так легко! Бесконечное ожидание превращалось уже в бесконечную привычку. Как ни крути, в их ситуации была своя, особенная несправедливость. Казалось, они стараются больше всех остальных. Но именно для них судьба не удосужилась кинуть ни одного самомалейшего намека…
