* * *
Когда цепь, наконец, поддалась и со скрежетом разделилась на две части, Теолрин чувствовал себя так, словно из него выжали все соки. Руки и ноги налились свинцовой тяжестью, а во рту пересохло, как наутро после знатной попойки.
Его руки все еще были скованы кандалами в запястьях, но, по крайней мере, теперь он был свободен в перемещении... почти. Повернув меч лезвием вниз, Теолрин быстро разрезал веревочные путы на ногах, что после резания цепи оказалось сущим пустяком, и, пошатываясь, подошел к Джейл.
Вид у девушки был откровенно неважный. С ног до головы она была забрызгана кровью Адвайса и остатками содержимого его ведра, управлять которым оказалось далеко не так просто, как он надеялся; вдобавок к этому, ее левая рука была беспомощно вывернута под неестественным углом. Пожалуй, на фоне Джейл даже бездомные прокаженные бродяги Дар-на-Гелиота выглядели бы сейчас настоящими красавчиками.
— Ну? — раздраженно буркнула Джейл. — Так и будешь любоваться мной или, может, поможешь избавиться от этой чертовой штуковины? — Джейл дернула правой рукой, и цепь, натянувшись, зазвенела в ответ.
Теолрин устало кивнул. Взяв меч поудобнее (насколько это вообще было возможно с учетом того, что его руки были сведены в запястьях), Теолрин вновь принялся резать цепь. Перед глазами заплясали искры, а по ушам ударил неприятный звук. Однако опыт сыграл свою роль — не прошло и минуты, когда большая часть цепи отвалилась, оставив рядом с кандалами на правой руке Джейл лишь пару звеньев.
— Ну неужели. — Джейл сделала несколько взмахов правой рукой, сжимая и разжимая пальцы, затем с кряхтеньем встала.
Ее ноги подкосились, и Джейл неловко осела на пол.
— Твою мать, — прохрипела она, и на лице ее промелькнула гримаса боли. — А это оказалось несколько сложнее, чем я думала.
— Знаю, — кивнул Теолрин.
Тут он ни разу не врал: даже с подкрепленными силами Летающего он чувствовал себя, словно пережил добротную взбучку, включающую не только кулаки, но и удары тяжеленной дубиной по голове.
Со второй попытки Джейл сумела удержаться на ногах.
— Что теперь? — спросила она, взглянув на него.
Теолрин мотнул подбородком в сторону стены, со стороны которой по-прежнему доносились звуки боя.
— Видимо, присоединимся к остальным. Какие еще у нас варианты?
— Наверное, никаких, — угрюмо отозвалась Джейл.
С трудом передвигаясь на непослушных ногах, Теолрин обогнул труп Адвайса и дошагал до середины комнаты; Джейл последовала его примеру. Остановившись, Теолрин обернулся и, после короткой паузы, протянул меч убитого стражника Джейл.
— Держи, — коротко сказал он.
Джейл чуть поколебалась, но затем приняла оружие.
— А тебе?
Теолрин нагнулся и бережно взял в руки еще одну игральную карту из разбросанных на полу. Затем, распрямившись, поднес ее ко рту.
— Уж поверь, — ухмыльнулся он Джейл, — теперь мне не составит труда найти себе оружие.
И, сомкнув зубы на стеклянном покрытии карты, Теолрин развернулся в сторону подрагивающей двери.
Пришла пора еще немного побороться за свободу.
«И зачем я это делаю?» — подумал Кандир, сидя спиной к обвалившемуся шкафу и прислушиваясь к жужжанию механизмов вражеских стреклострелов, что только и дожидались, когда он или кто-то другой высунет голову из-за угла.
Хуже всего было то, что у него не было ответа на свой же вопрос. По крайней мере такого, который его бы удовлетворил.
Да, конечно, он вроде бы все понимал. Нововестники не бросают своих, и все такое… В принципе, он даже не имел бы ничего против этой операции по освобождению узников Кройха — будь он, скажем, лет так на двадцать помоложе. А, желательно, и на все тридцать.
Кандир прокряхтел, чуть высунув голову из-за угла шкафа и тут же дернув ее обратно. Даже это движение отозвалось болезненными покалываниями. Он ощущал себя примерно как этот поваленный взрывом шкаф — такой же старый, такой же бесполезный. Его суставы ломило, как и всегда перед стеклянным ливнем, а поясница ныла, отдавая в левую ногу резкой стреляющей болью при любом неосторожном движении. Кандир недовольно прицокнул, вертя в руке взведенный стеклострел. В его состоянии только и делать, что сидеть у очага и, попивая бормотуху, браниться на все и всех. И чего ему не сидится на жопе ровно? Правду говорят, что возраст — не показатель ума. Особенно в его случае.
Как ни крути, а махать стеклянными оглоблями — дело для тех, кто помоложе.
«Покончим с этим — и домой», — подумал Кандир, переглянувшись с Таламутом, что засел со своими двумя парнями за глыбами обвалившейся стены.
Домой. К очагу и теплой постели. К размеренной тихой жизни. Может, он даже еще успеет найти себе кого-нибудь — кого-то, с кем разделит ту самую теплую постель. В конце концов, ведь не обязательно обзаводиться юной, сводящей с ума красотой барышней. Да и толку с той юной барышни? У молодежи один ветер в голове: это Кандир знал, как никто другой. Нет уж, он выберет кого-то постарше. Поопытнее. Такую, чтоб понимала его с полуслова…
— Канд. — Таламут позвал его полушепотом. — Ты там уснул что ли? Давай, на счет три. Готов?
Кандир устало кивнул. Двое юнцов по бокам от него замерли в напряжении; один из них приподнял щит.
— Раз. Два.
«И зачем я это делаю?»
— Три.
Высунувшись из-за края стены, Таламут швырнул шипящую бомбу в сторону притаившихся в дальней части холла солдат. Приземлившись, бомба громыхнула, так, что содрогнулись стены, а следом за этим по холлу расползлись клубы дыма — новинка взрывчатки, которую они приберегали для подходящего момента.
— ВПЕРЕД! — Таламут первым вылетел из-за угла и, с полуторным мечом наперевес, бросился вперед.
В дружном гуле за ним последовали остальные. Кандир со скрежетом приподнялся, постаравшись проигнорировать стреляющую боль в ноге, и, очень надеясь, что в дыму стеклострелы врагов станут куда менее эффективными, поплелся вперед.
«Закончу, и домой, — устало подумалось ему. — И провались оно все пропадом».
