Даже несмотря на нешуточную угрозу для жизни, Эммануил все равно был на заданиях вместе с нами. Я его, конечно, тоже понимала. Он не имел права оставлять свою подопечную надолго одну. Мало ли что могло случиться, и хоть он чувствовал меня на расстоянии, отлично понимал, что даже по моему зову физически не сможет явиться — слишком ограничены возможности выданного ему тела. Да и не позову я его — знаю, что он ничего путного сделать не сможет, лишь пострадает сам.
Однако где-то в глубине души Хранителя все еще жил мальчишка, который отчаянно стремился кому-то что-то доказать…
Вот и в прошлый раз, выдернув меня из-под когтей Шестипалого Змикра (небольшого прожорливого и фактически неуязвимого физически животного, за короткий срок способного уничтожить всю живность в округе и размножающегося делением), Эммануил избавил меня от получасовой горячки, но сам получил несколько легких бескровных царапин на тыльной стороне ладони. Нам он, естественно, сказать о них не удосужился, считая это ниже своего достоинства.
Какого же было наше удивление, когда, ангел, спустя примерно час ни с того ни с сего грохнулся в глубокий обморок. Волтивер быстро осмотрев несчастного и увидев порезы, пришел в бешенство. Дело в том, что если бы ранки промыли сразу же после их появления и в течение хотя бы получаса напоили Эммануила противоядием, все это закончилось бы легким недомоганием. Но теперь…
Осложнялось все тем, что мы были на территории России, довольно далеко от Таолиня, осматривая место очередного убийства, и скачок в Чарону занимал много времени. Радовало лишь то, что царапин было всего лишь три и то от когтей. Укуса Эммануил бы не пережил.
Как мы тащили ангела до точки перехода, а потом и в саму Чарону — можно опустить. Комментарии стражников на воротах — тоже. Скажу только одно: до сих пор я ни разу не видела Волтивера в такой ярости и, честно горя, видеть больше не хотела. Поскольку от одного его взгляда в таком состоянии мне становилось не по себе…
Архип, которого мы спешно подняли с кровати посреди ночи, едва глянув на Эммануила, поспешил заняться приготовлением противоядия и кучи восстанавливающих отваров, не сказав в процессе ни единого хорошего слова по поводу поведения моего Хранителя.
…А потом Эммануил сутки метался в бреду, заливаясь то горячечной краснотой, то мертвенно бледнея и практически переставая дышать. Я прибегала к нему, выпросив побольше времени между тренировками, безжалостно вливая горький отвар и прикладывая ко лбу мокрое полотенце. Сменял меня Волтивер, вполголоса проклиная все третье измерение вместе взятое. Архипу досталась незавидная участь — прихлебывая бодрящий настой, он сидел с Эммануилом всю последующую ночь, пока мы были на очередном задании.
Очнулся ангел лишь на следующее утро. И, похоже, пожалел о том, что очнулся вообще, поскольку мы, уставшие и очень злые, закатили ему такой скандал, что, пожалуй, услышали все семь измерений…
— …Далия! — вырвал меня из раздумий голос Архипа. — О чем ты на этот раз задумалась?!
— Я? — я судорожно оглянулась в поиске поддержки и наткнулась на смеющийся взгляд Волтивера. — Я вас слушаю…
— Врешь! — взорвался Командир. — О чем я сейчас говорил?
— О… — я максимально напрягла память, понимая, что прослушала абсолютно все сказанное. — О плещенаре, кажется…
— О нем я говорил пять минут назад! — рявкнул Архип, заставив меня вжаться в стул. — А сейчас я говорил о том, чтобы ты и думать не смела приближаться к своему дому!
— Какому дому? — обреченно спросила я. Он что меня из дома успел выгнать, пока я тут предавалась воспоминаниям?
Архимаг раздраженно зарычал.
— Мы сегодня по плану отправляемся в твой город, — отозвался Волтивер, лишая Архипа возможности сделать мне какую-нибудь гадость.
— Правда?! — я захлебнулась радостью.
Командир возвел глаза к потолку и простонал:
— Тут не нервы нужны — канаты! Далия, неужели так сложно абстрагироваться от своих проблем хотя бы на полчаса в день?!
— Я вся — внимание! — досадливо куснув губу, я затихла, ловя каждое слова архимага.
Тот, заметив такую перемену, неодобрительно покачал головой, продолжив:
— Да, сегодня вы отправляетесь в твой город. Но я запрещаю тебе приближаться к собственному дому, и как бы то ни было общаться с родственниками!
— Но ведь можно же будет потом зачаровать им память…
— Я сказал — нет!
— Ну, пожалуйста, хотя бы с родителями…
— Нет! И «образец формы» города ты не получишь!
— Но почему?! — возмутилась я.
— Потому что это приказ! — вдруг рявкнул архимаг. — Исполнять! Утром жду полный отчет от каждого!
…Когда стихли шаги, и перестала гудеть дверь Комитета, которой разобиженная девчонка от души хлопнула на прощание, Архип устало опустился на стул и, закрыв глаза, пробормотал:
— Потому что слез мне твоих тут еще не хватало… И так чувствую себя детоубийцей…
* * *
— …Пожалуйста, не надо меня больше спасать… — простонала я, чувствуя, как в разорванное запястье впиваются тысячи ледяных колючек, вымораживая ощущения.
— Да уж, — мрачно подтвердил Волтивер.
— Но я же не специально! — обиженно отозвался ангел. — Откуда я мог знать, что этот ваш плещенар позарится именно на меня?
— Тебя попросили постоять в стороне, и не высовываться, — устало напомнил оборотень. — Если бы ты так и сделал, плещенар бы тебя даже не заметил!
— Ну не могу я в стороне стоять, когда вижу, что на вас кто-то нападает! Ты Далию тоже попросил не вмешиваться, но она же не послушалась!
— Она хотя бы помогла, — резонно заметил Волтивер. — Хотя я справился бы и сам. Все что от вас требовалось — пару минут спокойно постоять! Ну ладно еще она, — оборотень запнулся, поскольку я довольно ощутимо толкнула его рукой, предупреждая, — но ты, мало, что о себе не думаешь, да еще и подопечную под удар подставляешь!
Оборотень раздраженно махнул рукой, предлагая ангелу додумывать самому, какого он мнения о его выходках вообще и о «неоперившихся» Хранителях в частности.
На смену онемению пришла резкая боль, заставив меня судорожно притянуть руку к груди и тихонько зашипеть.
…Разозленный плещенар — зрелище действительно ужасающее. Огромная, хлопающая крыльями ящерица, с ядовитым хвостом, когтями и зубами металась по поляне, разозленная Волтивером, в который раз накидывающего сеть заклятья, вновь и вновь раздираемого тварью (для уничтожения плещенара требовался целый каскад последовательных заклинаний и плести их лучше, если объект хорошо закреплен).
