Собственно, это была достаточно распространенная форма благодарности от императора, удобная и для самого императора, и для того, кого награждали этой привилегией. Правителю это давало возможность порой пообщаться с теми, с кем ему хотелось, а не только с теми, с кем обязывал государственный долг, а тем, кто получал сию благодарность — возможность действительно встретиться с императором, и сам факт наличия подобной привилегии — просить аудиенции в любое время суток. Разумеется, наглецов, решавшихся, пусть даже с подобной бумагой, ломиться во дворец ночью, не находилось, хотя чисто теоретически она давала такое право.
Но об этом Киммерион сейчас не думал. В его глазах загорелась надежда…
Спустя пять минут Бельвегор Белый Эльф уже мчался вскачь к Городу Шпилей. Белоснежный плащ бился за спиной, маска скрывала лицо. Только бы получилось…
Первый раз его остановили на воротах Срединного города.
— Проход закрыт до утра, — извиняющимся тоном проговорил подошедший стражник, узнавший ночного всадника. Ким молча достал письмо, махнул перед его лицом печатью императора — тот, побледнев, отшатнулся. — Пропустить!
При въезде в Город Шпилей проверка была тщательнее — рослый гвардеец с нашивками капитана внимательно просмотрел письмо, изучил подпись — и только после этого пропустил эльфа в сердце Мидиграда.
До дворца Киммерион добрался без приключений, а дальше решил не рисковать — и, скрывшись на мгновение в тени какой-то скульптуры, он обратился в сгусток тумана.
Беспрепятственно проникнув во дворец, вампир начал методично облетать все помещения в поисках кабинета императора — благо тот факт, что правитель имеет привычку работать во дворце до середины ночи, а то и оставаться там ночевать, был общеизвестен.
Стремительно преодолевая коридоры и залы, Ким летел вперед. Внезапно он ощутил призрачную опасность…
…и только исключительная удача, сопутствовавшая ему этой ночью, спасла эльфа от очень больших неприятностей.
Налетев на непреодолимую для вампира невидимую стену, скрипач потерял концентрацию и мгновенно вернулся к обычному облику. На его счастье, это произошло не прямо перед застывшими у какой-то двери гвардейцами, а в нише, какими были полны дворцовые коридоры.
— Что же теперь делать? — судорожно спросил он себя. И тут же сам себе и ответил: — Все то же, что и планировал.
Набравшись наглости, Киммерион открыто вышел из ниши, и направился к гвардейцам, держа письмо в левой руке.
— Кто такой? — один из стражей мгновенно обнажил меч, второй только опустил ладонь на рукоять.
— Бельвегор Белый Эльф. На аудиенцию, — отозвался Ким.
— Маэстро, вы на часы смотрели? — тихо и очень зло спросил тот, что еще не вытащил оружие. К слову, его товарищ своего клинка не убрал.
— У меня есть бумага, позволяющая просить об аудиенции в любое время, — возразил эльф, показывая письмо.
— На бумаге может быть написано что угодно, — тон гвардейца был непреклонным. — А у меня строжайший приказ — никого не впускать.
— У меня дело государственной важности, — нагло соврал Ким, решивший идти до конца еще в тот момент, когда проник во дворец.
— Да хоть мировой. У меня приказ императора.
Дверь тихо приоткрылась, и в коридор вышла черноволосая, болезненно бледная девушка в черном плаще с капюшоном.
— Что здесь происходит? — негромко осведомилась Темная, окинув взглядом сжимающего меч второго гвардейца, и эльфа, замершего с отчаянием в глазах.
— Маэстро просит аудиенции, — ответил старший страж.
— В такой час? Вы с ума сошли! — Она повернулась к Киммериону.
— Мне необходимо увидеть императора, — глухо проговорил он. Только сейчас ему в голову пришла мысль, что его настойчивость может разозлить Лаарена, и тогда…
Что будет «тогда», Ким даже думать не хотел, хотя богатое воображение уже начало подбрасывать ему картины, одна другой страшнее.
— Вы вообще осознаете, что вы делаете? — на обычно бесстрастном лице экстерминатора отразилось удивление.
— Да. Я прекрасно осознаю, что, где и зачем я делаю, — отчеканил эльф, поднимая голову. — Мне необходимо поговорить с императором. После этого разговора я готов понести любое наказание за свою наглость, даже если это будет смерть.
— А если то будет мучительная смерть? — Темная посмотрела на Бельвегора с интересом.
— Мне все равно, — безразлично ответил тот. — Но мне нужно поговорить с императором.
— Минуту, — она взяла письмо, которое Ким до сих пор судорожно сжимал в пальцах, и скрылась за дверью.
Потянулись бесконечные секунды тягостного ожидания. Наконец дверь вновь отворилась, и девушка на миг показалась в проеме.
— Император примет вас. Следуйте за мной, — коротко бросила она.
Следуя за Темной, вампир безуспешно пытался унять дрожь. Его даже не трясло — его просто колотило. Несмотря на то, что Киммерион согласился на план Рагдара по освобождению Веги прямо с эшафота, сам он не верил в успех. О сверхспособностях следователя императору наверняка известно, и необходимые меры будут предприняты… похищение заранее обречено на провал.
Шедшая впереди Темная остановилась перед высокой двустворчатой дверью, открыла одну створку.
— Прошу.
Глубоко вдохнув, Ким вступил на порог рабочего кабинета Его Императорского Величества, Лаарена III, шестьдесят седьмого правителя империи.
Хозяин кабинета стоял у стола, одетый в простую рубашку и столь же простые брюки. Ни роскошных одеяний, ни короны — все просто и почти по-домашнему.
Киммерион пересек кабинет, упал на колени, не дойдя футов десяти до Лаарена, и склонил голову.
— Мой император… — тихо выдохнул он. — Я пришел просить… нет, умолять о милости!
— В самом деле? — чуть иронично проговорил тот. — Я правильно вас понимаю, что этот разговор никоим образом не мог подождать до утра? Впрочем, в противном случае, смею надеяться, вы не стали бы столь настойчиво ломиться ко мне в час ночи. Встаньте, маэстро Бельвегор. И снимите маску — я не люблю разговаривать с собеседниками, скрывающими лицо.
Эльф послушно поднялся на ноги и выполнил приказ.
Внимательный и властный взгляд серых глаз изучающе скользнул по лицу вампира.
— Я полагал, что вы принадлежите к расе серых эльфов, — с ноткой удивления в голосе сказал Лаарен. — Впрочем, это неважно. В первую очередь хочу поблагодарить вас за великолепный концерт — надеюсь, не последний, и выразить надежду на то, что вы в ближайшее время сможете как-нибудь навестить меня и исполнить некоторые ваши произведения лично мне. Я бы хотел послушать вашу музыку один, а не при огромном скоплении народа.
