— Узнаю, кто потоптал помидоры, убью, — сердито ответил он вместо приветствия.
— Зачем тебе помидоры? — удивилась Алька. — Ну, конечно, полезное дело, только зачем вся эта морока? Проще, по-моему, купить.
— Надо, — уклончиво ответил Витя и, заметив иронический взгляд Иры, торопливо сказал:
— Да это просто научный эксперимент и не более. Клянусь никаких опытов, что мне, Урмасова опыта мало? Ты рисовать умеешь? — неожидан-но спросил он у девушки.
— Умею немного, — осторожно ответила Ира. Ее работы оценивали со-вершенно по-разному. Некоторые были просто в восхищении, но многие ру-гали за слишком яркие краски и какие-то нереальные пейзажи.
— Слушай, напиши, пожалуйста, здесь табличку, чтобы не топтали, — попросил Витя. Ира облегченно согласилась. По крайней мере, ее плакаты еще никто не критиковал.
Пока они с Алиной собирали лежебок, ученый притащил картон, крас-ки и кисть. Засунув очередного писклявого лежебоку в специальную емкость с металлическим дном, чтобы прожорливые маленькие пасти не прогрызли корзину, Ира начала работу. Витя стоял у нее над душой и давал, по его мнению, дельные советы.
— Возьми красный цвет, чтобы было поярче. Пусть издалека видят, — бормотал он за ее спиной. — Пиши: "Кто потопчет помидоры — убью!?
— Так плакаты не пишут! — запротестовала, было, Ирина, но Виталий решительно ответил:
— Пиши именно так. А то решат, что шутка и опять потопчут.
Ира старательно вывела угрожающую надпись на белом листе и от-дала ее хозяину. Ученый крепко вбил жердь с надписью в землю и удовле-творенно отметил:
— Вот теперь порядок.
Собранных лежебок оттащили в домик для опасных животных и оста-вили там в темноте. Дело в том, что в темноте лежебоки впадали в состоя-ние транса и преспокойненько могли так пребывать довольно долгое время без пищи и воды. Альдек, увидев девушек, оживился и стал беспокойно топ-таться. Он явно узнал их и решил пообщаться. Герман с разрешения Вити открыл дверь клетки и радостный альдек бросился девушкам навстречу. Слава Богу, что существо опасалось Германа и приостановилось буквально на бегу, завидев его грозный кулак. Иначе Ирке пришлось бы обниматься с несколько пахучим и грязным животным. Альдек оказался весь перемазан какой-то липкой гадостью.
— Мед ел, — пояснил Виталик, брезгливо глядя на любимца Урмаса. — Вечно ты, Герман, его сладким пичкаешь, потом не отмыть.
Герман отрицательно замотал головой, руками и чуть ли не ногами, всем своим видом показывая, что он не имеет отношения к сладкому. Аль-дек старательно принюхивался к девушкам и заискивающе заглядывал в глаза, вероятно, он понимал, что эти люди могут повлиять на строгого ох-ранника. Однако надеждам зверюги не суждено было оправдаться: никто его так и не приласкал, и печального альдека Герман снова затолкал в клетку.
Пока все пили чай и болтали, Ира внезапно вспомнила, что оставила свою куртку около заборчика с одоликой, и так как начинал накрапывать дождик, она быстренько спохватилась и понеслась на улицу за одеждой. Куртка мирно висела на заборчике, но пейзаж вокруг явно ей не соответст-вовал. Новенький, только что написанный Иркой плакат кто-то порвал на мелкие клочочки, его обрывки разлетелись по всему полю и походили на ранний снежок. Любовно посаженные Витей помидоры тот же маньяк рас-топтал и практически сравнял с землей, досталось даже оградке, ее слома-ли и обломки тоже разбросали повсюду.
Сначала Ирка застыла, как вкопанная, и сильно растерялась, но по-тихоньку в ее голове стали появляться подозрительные мысли: никто из ре-бят базы не мог бы так поступить с совершенно безобидными посадками одного из своих соплеменников. Она даже представить себе не могла нико-го, кто бы мог так в ярости разломать и разбросать невинный плакатик. Стало быть, здесь был кто-то чужой и, судя по его поведению, не слишком добрый. Возможно, он и сейчас находится здесь, подумала Ирина и сразу поняла, что находится там, среди плакучих ив за ее спиной. С некоторых пор ее интуиция стала очень сильной. Не поворачиваясь, она громко сказа-ла:
— А ну вылезай. Я знаю, что ты здесь.
Позади сразу же что-то залязгало и загремело, словно упала боль-шая кастрюля, и Ира оцепенела от страха, потому что больше всего этот звук напоминал взвод ружейного курка, ну как это бывало в фильмах. Сей-час выстрелит, подумала Ира и зажмурилась, но сзади по-прежнему про-должало лязгать, и она решила обернуться: вряд ли противник столько раз взводит курок, если только у него сразу не несколько ружей.
Позади девушки стоял рыцарь. Самый настоящий рыцарь, каким его рисуют в старинных романах, доспехи полностью скрывали его тело и лицо, так что было не понятно, кто это или что это. Рыцарь оказался невелик и, хотя Ира сама не могла похвалиться ростом, рыцарь оказался еще ниже и едва доставал ей до плеч. Все его доспехи пребывали в плачевном состоя-нии и порядком проржавели, плюмаж на шлеме совсем истрепался и висел куцыми хвостиками, а забрало перекосилось, так что видны были не глаза, а часть носа, какого-то темного и острого, торчащего среди железок забра-ла, как клюв. Единственное, что оказалось в его облике в приличном со-стоянии, был двуручный меч с блестящим лезвием, старательно и до бле-ска начищенный.
— О, кошмарная владетельница этого странного замка, ты не знаешь, кто посчитал этот сиятельный монумент? — спросил незнакомый рыцарь, строго глядя на Ирку.
— Что? — спросила Ирина, ибо речь ее собеседника была, по меньшей мере, не понятной.
— Я спрашиваю, кто посчитал этот монумент? — уже раздраженно спросил рыцарь и, видя, что его опять не понимают, порылся в своих дос-пехах и достал толстенную потрепанную книжку. Он, сопя, стал перелисты-вать страницы и, наконец, снова задал вопрос:
— О, прекрасная обитательница этого странного замка, кто написал сей ужасный манускрипт?
Это было уже понятнее. Ира догадалась, что имеет дело с одним из романтиков, увлеченным средневековой литературой и что, скорее всего, он просто плохо понимает смысл слов, указанных в романах. Рыцарь явно спрашивал о ее немудреном плакатике, но девушка каким-то шестым чувст-вом поняла, что признаваться в авторстве не следует и ответила, стараясь попасть в тон незнакомцу:
— О, смелый и храбрый рыцарь. Прошу погостить в нашем замке и от-ведать, что Бог послал. А кто писал плакат, я не знаю, — схитрила Ирина и решила пока что не упоминать своего участия, а там видно будет. Рыцарь недовольно посопел. Но видно, принял какое-то решение, потому что отве-тил ей страшно важно:
