Кретика… От одной мысли по телу разливалось блаженное тепло, а сердце бешено колотилось, словно у парня, влюбившегося впервые. Он пытался убедить себя, что за ее восхищенными взглядами ничего не стоит. Она даже теоритически не может любить его. Слишком старый. Слишком занудливый. Слишком простой. К тому же за Кретикой постоянно следит её муж, Септим.
— Так что дальше было? — спросила Авла.
Вернувшись из мира грез, Тиберий засмеялся и продолжил:
— Если не ошибаюсь, в восемьсот шестьдесят восьмом хакима Безымянный Король, чтобы расправиться с врагом, отправил в Нижний Город девять кудб. Предполагалось: палангаи дадут отпор тварям. Мектатор Скавр на тот момент был кудбирионом и перед ним стояла задача охранять Владыку. Но с самого начала битвы всё пошло не так: черви расправлялись с людьми, из пещер вылезали все новые и новые уроды. — Тиберий почесал кончик носа. — И среди тварей больше всех выделялось невероятной мерзости существо — Горгон. Оно атаковало кудбу Мектатора и перебило всех людей, кроме самого Скавра.
Авла прижалась к Тиберию. Тепло её плеча передавалось даже сквозь толстую одежду.
— А как выглядел Горгон? — спросила Кретика, округлив от ужаса глаза.
— Ты разве не видела горельефы на стенах храма Юзона? Безобразный, безобразный монстр: с множеством голов, со склизкой кожей и девятью лапами, оканчивающимися острыми, как ритуальные кинжалы старейшин, когтями! — Тиберий окинул хитрым взглядом девушек и друга. — Горгон напал на бедного Мектатора, принялся крошить его большой прямоугольный щит! Однако кудбириону удавалось уворачиваться от ударов, хотя его скутати становился все меньше и меньше от атак уродца. Когда отчаяние захлестнуло Скавра, он прыгнул на шею Горгона и остатками своего щита отрубил голову монстру! Ценой своей жизни — чудовище все-таки пронзило его острым когтем! — Мектатор спас многих палангаев в тот анимам.
Тиберий взглянул на друга. Даже он теперь внимательно слушал его. Эту историю про храброго кудбириона рассказывали мисмары юным палангаям, чтобы те помнили ту отвагу, с которой сражались герои прошлого.
— А что дальше? — не унималась Кретика.
— Безымянный Король вернулся в Венерандум с остатками щита Скавра. Видя как ловко боролся Мектатор с тварью, Владыка приказал кузнецам сделать небольшие круглые щиты с острыми краями, а военным командирам — научить сражаться солдат с помощью них. Так появились горгонионы.
Тиберий облизал пересохшие губы.
— Как-то нечестно, — прошептала Авла.
— Почему?
— Зачем круглые щиты назвали в честь монстра, а не Скавра? «Скаврионы» звучит намного красивее, чем «горгонионы».
«Где ты была четыреста хакима назад, женщина? Объяснила бы нерадивому богочеловеку, что он неправильно назвал щит…»
Тиберий хотел было уже ответить девушке, когда кудбирион поднялся, хрустнув коленями, и заявил всем:
— Мы чего-то засиделись, а завтра тяжелый анимам! Давайте ложиться спать. Время поболтать еще будет.
Женщины посмотрели на Тиберия, но он лишь виновато пожал плечами. Было уже действительно поздновато. Поэтому он вылил остатки настойки в костер, встал на ноги и направился в свою часть переносного домика.
Хватит на сегодня историй.
Снег больше не сыпал с неба. О вчерашней непогоде говорили лишь завьюженные сани и домики. Палангаям пришлось себя откапывать, дабы вылезти на поверхность. Хвала дагулам, что их не погребло под порошей. Тиберий, укутавшись в плащ, расхаживал среди своих людей и раздавал приказы. Солдаты собирались медленно, нехотя, словно намеревались подольше посидеть в переносных домиках.
«Медлительные задницы. Надо будет сказать Немерию, что, если палангаи и дальше будут так плохо работать, то придется принимать жесткие меры. Дисциплина за эти два анимама испортилась».
Чтобы хоть как-то себя успокоить, Тиберий поднял голову. На чернильном небе ярко переливались звезды. Еще в Венерандуме астрономы рассказывали, что, возможно, на этих колких точках живут люди. В качестве доказательства они приводили выкладки из «Истории от возникновения мира» Луция Агенобарда. Однако Тиберий сомневался, что там, в небесах, обитали такие же как он. Даже если они и существовали, то кто наделил их энтелехией? Ведь Безымянный Король один, и обитал он в Мезармоуте.
«Все астрономы — тупицы, тратящие свои жизни на ерунду. Разве им мало дагулов? Разве им мало богочеловека? Никогда не пойму прелесть того, чтобы целыми анимамами пялиться в трубу, пытаясь разглядеть людей на других звездах».
Растерев горящие от мороза щеки, Тиберий направился к старейшине Актеоуну. Тот разминал узловатые руки и комично пританцовывал вокруг стоявших, как истуканы, демортиуусов. Королевский прокуратор к своему удивлению понял, что раньше не обращал внимания на внешность священнослужителя. До этого они обменивались лишь парой слов. Старейшина выглядел крепко сложенным, с лицом, изборожденным морщинами. В глаза бросалась его густая седая борода и крючковатый нос. Тиберий никогда не понимал, почему старейшины, обладая эликсирами, способными возвращать молодость, не пользовались ими за исключением главы культы Димира.
Пообщавшись с Актеоуном о возможном переходе через горы, он помог девушкам перенести вещи в сани и вместе с Немерием обсудил план сегодняшних действий. Им предстояло пройти не менее четырех витамов. Скалистые горы не становились ближе. По плану уже через семь анимамов экспедиция должна была достигнуть их. Вот только погода вносила свои коррективы. Хотя дагулы смилостивились над несчастными путешественниками и одарили безветрием.
Как только все домики были разобраны и сложены в сани, огни потушены, а палангаи надели костяные лыжи, Тиберий отдал приказ двигаться к горам. Сам он забрался на бегунки, тщательно следя за солдатами. Погода выдалась ясной, света Луны вполне хватало, чтобы отчетливо видеть всех, поэтому палангаи не стали обвязываться веревками.
Тишина стояла такая, что можно было услышать, как снег скрипел под лыжами и санями. Казалось, на всем свете больше не осталось никого, кроме них, отчаянных путешественников. Мезармоут давно уже скрылся за спинами. И теперь сколько не жмурь глаза — не увидишь огоньки города.
«Лишь только смерть и снег».
Укрывшись теплым одеялом, сделанным из кожи дагенов и человеческих волос, Тиберий бросил взгляд на девушек: дурехи скрыли лица масками, сидели на бегунках и о чем-то щебетали. Он было попытался подслушать их разговор, когда с его повозкой поравнялся палангай.
— Король бессмертен! — воскликнул солдат и чуть склонил голову.
