Принц Леопольд встретил взгляд Тико, улыбнулся и указал глазами на галерею второго яруса. Там из-за резной ширмы осторожно выглядывали женщины.
— Как твое настоящее имя? — спросил Янус.
— Ваше Величество, я не знаю.
— Ты венецианский подкидыш? — вопрос явно удивил придворных. Король всегда мало заботился о благородстве происхождения. Однако же…
— Я родился вдалеке от Венеции. Мое истинное имя вырезано на камне, который скрыт в самом глубоком озере Бьорнвина.
— Бьорнвина? — переспросил Янус.
— Моя родина.
— Вы слышали о нем?
— Никогда, Ваше Величество, — покачал головой приор.
— И где же он? — поинтересовался король. — Как ты добрался до Серениссимы? На корабле? Пересек земли с севера? Или с караваном через тюркские пустыни?
— Сквозь огонь.
Приор побледнел и бросил взгляд на Януса. Тот задумчиво оглядел зал. Несколько рыцарей, германский принц, Атило иль Маурос. Женщины на галерее и Десдайо внизу. И, наконец, бывший раб на коленях. О чем бы он ни поведал, рассказ удастся сохранить в тайне.
Король Янус стиснул рукоять меча.
— Сквозь огонь?
Тико кивнул.
— Бьорнвин горел. Я был там, потом — нет. Я падал сквозь огонь, и больше не помню ничего…
— Совсем ничего?
— Память пробуждается, но она ограничена. Меня замуровали на корабле мамлюков. В кандалах и во тьме. Потом капитан Родриго освободил меня, а его люди сожгли корабль.
— Он говорит правду? — требовательно спросил Янус.
Атило приоткрыл рот, но не произнес ни слова.
— Отвечайте!
— Ваше Величество, мне ничего об этом не известно.
— А почему капитан никому не рассказал? Ему следовало…
— Он не мог, — солгал Тико. — Я заколдовал его.
Один из крестоносцев перекрестился.
«Теперь Родриго у меня в долгу», — подумал Тико. Хотя вряд ли ему удастся собрать долги. Судя по лицу короля, он постепенно осознавал: справедливость на стороне мамлюков.
— Плохо, — заметил Янус.
— Тот самый корабль? — уточнил приор.
Похоже, султан имел полное право обвинить Венецию в поджоге своего судна, но новость ничего не меняла. Даже если признать, что ему нанесена обида, он не повернет свой флот.
— Ты был принцем в Бьорнвине?
— Я был рабом.
Король Янус рассмеялся.
— Тебе следовало заявить о принадлежности к королевской семье. По крайней мере, к дворянам. Так обычно делают.
— Я был рабом, — повторил Тико. — А моя мать — изгнанницей.
— А кто же ее народ?
— Падшие.
— Ваше Величество, — принц Леопольд шагнул вперед. Он говорил так тихо, что его слышали только король и приор. И еще Тико, хотя принц вряд ли рассчитывал на это. — О таких делах не следует говорить при людях. Я ручаюсь за его происхождение. Я обязан ему жизнью.
— А я обязан жизнью вам, — ответил Янус. — Если бы вы не похитили Джульетту, мы бы поженились. И если ее рассказ — правда, сейчас я был бы уже отравлен.
— Я в это верю, — сказал Леопольд.
— Да, — произнес Янус. — Я тоже.
Король посвятил Тико в рыцари, помог подняться и приказал камергеру подобрать для юноши новый дублет, более подходящий его новому положению. Янус уже собирался удалиться, когда Леопольд обратился к нему с просьбой.
Тико стоял с одной стороны, Десдайо — с другой. Посередине находился принц Леопольд вместе со своей невестой. Госпожа Джульетта и Тико до сих пор не смотрели друг на друга.
Атило был потрясен, увидев Джульетту, но когда он понял, зачем она здесь… Брак между Миллиони и германским принцем — надругательство над самими устоями Венеции. Вдобавок Атило знал, чем является Леопольд. В ходе короткой и очень тихой перепалки Джульетта сообщила: ей это тоже известно.
И да, Леопольд пытался похитить ее тем летом. Но с тех пор все изменилось. И он ее спас.
Только прямой приказ Януса вынудил Атило остаться в зале. Второй приказ заставил его принять Десдайо в роли подружки госпожи Джульетты. Выбор Джульетты никого не удивил. А вот выбор принца Леопольда цум Бас Фридланд — этот новоиспеченный рыцарь — обидел имевших склонность обижаться и потряс остальных.
— Я согласна…
Счастье Джульетты заполонило часовню Богоматери. Она смотрела на каменную статую едва ли не с той же нежностью, что и на младенца, прижатого к груди. Ребенок и грудь были укрыты мальтийской шалью. Единственный способ успокоить младенца и позволить паре обменяться клятвами — покормить его.
— Я согласен, — произнес принц Леопольд.
А потом, покраснев, стоял и слушал, как приор Игнасио задает тот вопрос, на который они оба поторопились ответить.
Голос приора разносился по всему залу. Он привык к публичным выступлениям и обладал командным голосом, и сразу же приказал собравшимся не думать ни о чем, кроме жениха и невесты.
Нет больше флота мамлюков.
Нет крестьян, ведущих на убой овец и коз. Пехотинцев, укрепляющих стены, готовящих хворост и смолу. Кузнецы не чинят мечи, корабелы не крепят кипрские галеры. Крестоносцы не точат боевые топоры.
Сейчас обо всем нужно забыть.
Интересно, многие ли из присутствующих поняли уловку приора? Он говорил о радостном событии, но предупреждал о наступающем дне. О том, с чем придется сразиться крестоносцам.
— Но теперь-то я могу?..
Приор улыбнулся пылу принца Леопольда, который в течение минуты уже второй раз пытался принести свой обет. Принц произнес требуемые слова и продолжил:
— И еще.
Приор Игнасио нахмурился. Какие сюрпризы им уготовлены?
— Я признаю это дитя своим, — Леопольд указал на ребенка. — Я хочу признать его законным.
— Леопольд…
— Позволь мне закончить.
Джульетта умолкла и со слезами на глазах смотрела на своего мужчину.
— Вот мой наследник.
Принц Леопольд откинул мальтийскую шаль. Джульетта быстро прикрыла грудь. Ее новоиспеченный муж взял ребенка, многозначительно посмотрел на Тико и развернул пеленку. На груди ребенка виднелась царапина.
— Мой наследник во всех смыслах.
— Весьма необычно, — возразил Атило.
— И время сейчас необычное, — мягко заметил Янус. Он тепло улыбался, но в голосе слышался упрек.
— Да, Ваше Величество.
Приор Игнасио взял ребенка и поднял его. Может, существует какая-то церемония для признания бастардов? Хотя Тико подозревал, что приор выдумывает ее на ходу.
— Вы признаете этого мальчика своим законным наследником?
— Да, — твердо ответил Леопольд.
— Вы мать ребенка? А принц Леопольд цум Бас Фридланд — его отец?
