— Ну что, поехали?
Неожиданно раздался голос Дрейка:
— Подожди.
Оборачиваюсь и смотрю на него. Черная шелковая рубашка, длинные, покрытые чешуей черной саламандры штаны, и высокие сапоги… Хоть садись и рисуй с него картину «Принц перед поездкой к принцессе». Начапуренный. Ага, а после — нарисовать его же, но в дырявом плаще, с синяком под глазом и разбитым носом. Подпись под рисунком будет такая: «После встречи с драконом пересмотрел свои взгляды на принцесс». Усмехаюсь своим мыслям.
— Держи.
Ловлю увесистый мешочек, сладостно звякнувший в моих руках. С интересом заглядываю внутрь и вижу золотые монеты.
— Это все нам? — уточнил Пых.
— Плата за задание, — сказал граф и прошел мимо меня к дверям.
Стою, открыв рот, и ошарашенно смотрю ему вслед. Он, случайно, не заболел? Отпускает, да еще и денег дает. Или я в какой-то момент должна расчувствоваться и кинуться ему на грудь со слезами? Мол, была неправа, готова служить верою и правдою. Дескать, предана я вам до мозга костей. Вздыхаю и сую золото в суму.
Лошадь оказалась не только красивой, но и спокойной. Мне дали забраться в седло и вполне спокойно отреагировали на парочку мышей, сидящих на моих плечах. Беру в руки поводья и смотрю на графа, стоящего на ступенях. Ох, не нравится мне его взгляд. Ни грамма теплоты. Мертвый какой-то, словно он только что узнал, что его снова ограбили, дом сожгли, а туалет подорвали. Ну подумаешь, камень уезжает вместе со мной. Так ведь сам сказал, что король ему больше не помеха.
— Прощай, — стараюсь, чтобы голос не дрогнул.
— Куда поедешь?
— В другой город. Здесь меня ничего не держит.
Он промолчал. Я же почему-то все не решаюсь тронуть бока лошади пятками и направить ее к воротам. И внутри так больно и пусто, словно… нет, не хочу задумываться над этим. Надо радоваться, что все закончилось, что я больше никогда его не увижу. И что… я снова свободна, как ветер. Да, именно так. Я счастлива.
— Прощай, — сказала глухо и тихо. Совсем не так, как хотела: выкрикнуть громко и звонко, с улыбкой до ушей. И дернула за поводья так, что лошадь взвилась на дыбы. А потом, перейдя в бешеный галоп и высекая искры из мостовой, поскакала к северным воротам, унося меня из этого города. Мышь с писком пытался меня догнать, сильно при этом ругаясь. Его подружка летела за ним следом.
Улыбаюсь, щурясь от ветра и крепко сжимая поводья в руках. Все отлично, все наконец-то отлично. Открою теперь свой маленький магазинчик, завяжу с воровством, потом навещу гномов… как-нибудь, и все у меня будет замечательно. Еще остановить бы эти слезы, текущие по моим щекам. Но это от ветра. Факт.
За городом я перевела лошадь из галопа на размеренную трусцу и, понемногу успокоившись, даже извинилась перед Пыхом, который уже сидел на голове лошади — встрепанный, злой, с вздыбившимся чубчиком. При этом он молча, с укоризной смотрел на меня, явно не зная, с чего начать от избытка эмоций.
— Прости, я… Вот твоя мышка.
Шу пискнула и перебралась к Пыху, погладив того по макушке.
— Я три часа за вами летел!
— Не три. Минут двадцать, не больше.
— Неважно. Ты… ты зараза, Кэт.
Сую ему в лапы конфету и пожимаю плечами.
— Знаю.
Конфету отдали Шу, которая и не подумала отказаться. Пыха даже лизнули в щечку, что его окончательно деморализовало. На меня смотрели уже не так враждебно и даже что-то пискнули в ответ. Благодарно улыбаюсь мышке, мысленно утирая пот со лба. Вроде бы пронесло. А мог бы дуться неделю, устраивая мне всякие каверзы и не давая спать по ночам.
— А еще конфета есть?
Роюсь в суме, пытаясь нащупать утянутые с кухни графа конфеты.
— Есть. Держи.
Конфетой довольно захрустели, поглядывая на мышку и окончательно расслабляясь.
Изучаю полоску далекого леса, к которому мы неуклонно приближаемся. За этим лесом в трех днях пути находится Элдор — небольшой городок, расположенный на одном из берегов Нэи. Весной и осенью по реке проходят суда торговцев, так что лавку будет открыть несложно. Думаю, и доход у меня будет неплохой. Главное, знать нужды своего покупателя. Думаю, оружием будет торговать самое то. Да и одеждой походной тоже разжиться стоит. Через этот город идет не один тракт. Так что и путешественников, думаю, будет немало. Не все ведь путешествуют по реке. Многие предпочитают пеший ход. И не зря. Порою так оно безопаснее будет.
— О чем задумалась?
— О будущем. О нашей лавке.
— Откроем лавку? С конфетами? — вдохновленно.
— Нет. Торговать будем оружием.
Пых сморщился, но, почесав за ухом, кивнул.
— Ты права, так денег будет больше, да и конфеты всегда можно купить. А так и они испортятся, и я растолстею.
Восхищенно смотрю на мелкого. И когда это он стал таким умным.
— Еще, — пискнула мышка.
Пых тут же требовательно выставил вперед лапку. Покорно лезу в суму. Троглодиты.
Вечером, устраиваясь на ночлег, я подбросила в костер побольше дров и приготовилась рассказывать Пыху очередную сказку. Пых, наевшийся мяса и супа, довольно возился на извлеченной из сумы подушке, устраивая свою возлюбленную и требуя, чтобы ему тотчас сообщали обо всех желаниях. Та клятвенно обещала все говорить, чем приводила Пыха в состояние восторженного умиления. Не мешаю влюбленным, подозревая, что в будущем у нас еще будут проблемы из-за этой девочки. Вот разбалует ее Пых — что делать будем? А впрочем, неважно. Что-нибудь придумаем.
— О чем грустишь?
— А? — Отвлекаюсь от дум и перевожу взгляд на Пыха. Тот сидит рядом и смотрит на меня. Его принцесса сидит на подушке, укрытая плащиком. И наевшаяся от пуза, кстати. — Да так. Ни о чем.
— Из-за графа, да? — перелетая ко мне на колено и с удобством устраиваясь на нем.
— Нет. Просто как-то странно, что все это вот так вдруг закончилось, а мы все еще живы и даже здоровы. Никак не могу привыкнуть, что не надо каждую минуту думать о смерти…
— Хм. Я тоже. Но мне Шу очень помогла. Рядом с ней вообще думать не получается.
Усмехаюсь и кутаюсь в теплый меховой плащ, также извлеченный из сумы.
— А знаешь, он говорил о тебе.
Так и знала, что он заговорит о графе. Вид у него был такой, когда я уезжала, словно он все хочет что-то сказать, но не решается при графе. А потом я уехала, и он, кажется, и вовсе обо всем забыл. Но надо знать Пыха. Он никогда ни о чем не забывает. Вздыхаю и готовлюсь слушать о том, что граф хотел бы меня оставить. Да еще и жалованье платить, лишь бы камушек был под рукой. Плюс — как круто нам было бы жить в такой вот роскоши задарма.
— Он сказал дворецкому, что любит тебя.
