Подобрав более-менее сносные брюки и камзол, Лай быстро облачился, и с удивлением следил, как воины пытаются одеваться. Словно малые дети, они шутили, подтрунивали друг над другом, кидались туфлями, пытаясь отыскать парные. А как они составляли наряд! Юноша был просто в недоумении, поскольку те с легкостью мешали в один костюм вещи, которые могли принадлежать совершенно различным сословиям.
— Тебе что-то не нравится? — Кродос, легко узнаваемый по ужасному шраму, неслышно появился рядом.
Лай поднял брови и выразительно окинул того придирчивым взглядом. Облегающие кожаные брюки, более подходили для одежды воина. Ну, или для охоты. Шикарно украшенный камзол с длинными полами в свои лучшие времена, несомненно, был достоин облачать плечи самого харца, но сейчас, измятый и местами порванный, годился лишь на тряпки. Белая рубаха с тонким кружевом скорее была похожа на женскую, только обрезанную.
— Выглядишь, как разбойник с большой дороги, — без обиняков признался он.
— Понятно теперь, почему на нас все время так смотрят, — язвительно усмехнулся Кродос. — Странно, что вообще в замок пускают…
— Ничего странного, — пожал плечами Лай. — Точно так же выглядят богатые вольнонаемники. Те, кто вышел из черни — не знают, как правильно одеваться. А обнищавшие вельможи, вынужденные торговать своей силой и военный умением, уже не придают большого значения костюму.
— Понятно, — чуть кивнул тот и привалился к дереву с другой стороны.
Лай был благодарен. Ему сейчас было невероятно трудно смотреть в глаза воинов из стаи. Видеть в них сочувствие, тревогу, вопросы… Он не мог рассказать о произошедшем в темной пещере племени хорко. Воспоминания — все, что осталось от счастья, такого, казалось, близкого и желанного. Но братья чуяли, что он недоговаривает. И это он читал в каждом украдкой брошенном взгляде с красноватым отблеском.
Наблюдая за сумятицей, царившей перед ним, Лай мог хотя бы попытаться отвлечься от режущих душу лезвий мрачных мыслей, каскадом обрушивающихся на него. Ощущая, как терзания вновь овладевают его сердцем, Лай встрепенулся и поспешно выпалил:
— А что за женщина тут жила?
— Чилва? — рассеянно уточнил Кродос, не оборачиваясь. Пожал плечами. — Это кормилица Коты. Отыскала нас почти сразу после того, как Солдес принес в селение маленький орущий комочек. Как кошка, всюду таскалась с малышкой. Пыталась сделать из нее леди…
Лай тепло усмехнулся. Его Коту, — воинственную, дикую, непримиримую, — засунуть в образ сладкой жеманницы. Такого просто не могло случиться. Но, видимо, однажды женщине удалось уговорить девушку. В тот памятный день, когда он впервые любовался дивной красотой ног Коты.
Юноша мечтательно улыбнулся, погружаясь в светлые воспоминания. Старые доски. Он пытался практиковать придуманное заклятие. А тут она, — загадочная и прекрасная, — врывается в укромный закуток. Он снова ощутил всю гамму чувств, овладевших им в тот момент. Восхищение кружило голову, заставляло сердце биться сильнее, а благоговение не позволило обнаружить свое присутствие. И тут это нереально-волшебное видение неземной красоты срывает с себя шикарные нижние юбки, да сдирает старомодные чулки, обнажая белоснежную беззащитность нагих ножек, как продажная женщина.
И так же безжалостно Кота рвала моральные устои, навязанные пуританским обществом. Лай никогда прежде не встречал столь противоречивых натур. И он до сих пор не знал, какая настоящая она… его сестра.
Кродос услышал горький вздох и украдкой взглянул на Лая. Тот побледнел еще больше. За несколько часов юноша сильно изменился. Страшная правда заострила черты, проложила круги под глазами. Жгучая боль потери опустила уголки губ. Молодой еще парень выглядел теперь почти стариком. И дело было не в белых волосах. Воин нахмурился и чуть заметно покачал головой. Врадес абсолютно прав. Лай очень сильно влюблен в сестру. Впрочем, кто бы сомневался, Врадес никогда не ошибается в вопросах любви. Не даром он находится под крылышком Колины.
— Когда Солдес вернулся из замка вместе с горбуном, — продолжил Кродос, делая вид, что не замечает бури, бушующей в сердце парня, — Чилва в обморок грохнулась. Оказалось, что женщина — служанка харцессы. Много лет она скрывалась у нас, боясь расправы.
— Расправы? — уточнил Лай бесцветным голосом. На самом деле, его не сильно интересовала судьба бывшей служанки матери, — их в замке сотни, — но он цеплялся за малейшую возможность отвлечься от круговерти печально-сладких образов.
— Оказывается, — криво усмехнулся воин, — кормилица Коты все это время хранила страшную тайну. Хранила, потому что была уверена — харц и харцесса погибли в ночь рождения Коты. А еще Чилва до смерти боялась возвращаться в замок, хоть и очень обрадовалась новости, что ее любимая госпожа жива. Но горбун уговорил ее, обещая провести тайным ходом, неизвестным никому, кроме Миген и него…
— И такой есть? — рассеянно удивился Лай, наблюдая, как рыжий Ковес пытается отнять высокие сапоги у бледного печального юноши… пожалуй, излишне смазливого для мужчины. Но, несмотря на внешнюю отрешенность, тот оказался весьма несговорчивым.
— Горбун поведал, что госпожа и сама была бы счастлива прийти сюда, но харц сейчас в замке. А он очень ревностно относится даже к кратковременному отсутствию жены…
— Еще мягко сказано, — невесело хохотнул Лай. — Алодлор готов приковать Миген к своей ноге… и, думаю, не сделал этого лишь потому, что было бы чрезвычайно неудобно на охоте.
— Почему ты называешь харца по имени? — осторожно уточнил Кродос. — Он же твой отец?..
— А как еще называть человека, который нанял локки, чтобы убить меня? — зло спросил Лай и, оттолкнувшись от дерева, пошагал в сторону замка.
Мужчины все уже собрались. И даже Ковес, ворча и бросая недовольные взгляды на спокойного Авеса, все-таки нашел себе остроносые мужские туфли по размеру. Почему Солдес настоял на том, что стая пойдет вместе с ним, Лай не знал. Да у него и не возникло желания выяснять это. В ответ юноша просто кивнул.
На самом деле сейчас ему хотелось оказаться как можно дальше отсюда. Например, вернуться в разрушенное селение хорко. Кота дома не появилась, а это плохой знак. Она либо погибла, либо у злодея в плену. Сердце опять кольнуло. Некий шепоток доказывал Лаю, что все к лучшему. Как бы отнеслась девушка к ужасающему известию? Посмотрела бы на него хоть еще раз? Да, они не знали. Но как теперь с этим дальше жить?
В какой-то момент Лай обнаружил, что идет по лесу не один. Рядом неслышно ступая, спокойно шагал Солдес. Остальные воины стаи шли за ними след в след. На опушке, где давным-давно они с Котой дрались на мечах, поджидал горбун. Лай по-новому посмотрел на старика. Юноша всегда воспринимал его, как бездушную тень, без чувств, без своего мнения, без всяких прав. Даже то, что у тени имелось тело, он считал лишь случайным недоразумением. И относился к горбуну так же. То, что слуга без сомнений отдаст жизнь за него или Миген, Лай с детства принимал, как само собой разумеющееся. Сегодня все выглядело иначе. Или это он стал кем-то иным?
