В какой-то момент Лай обнаружил, что идет по лесу не один. Рядом неслышно ступая, спокойно шагал Солдес. Остальные воины стаи шли за ними след в след. На опушке, где давным-давно они с Котой дрались на мечах, поджидал горбун. Лай по-новому посмотрел на старика. Юноша всегда воспринимал его, как бездушную тень, без чувств, без своего мнения, без всяких прав. Даже то, что у тени имелось тело, он считал лишь случайным недоразумением. И относился к горбуну так же. То, что слуга без сомнений отдаст жизнь за него или Миген, Лай с детства принимал, как само собой разумеющееся. Сегодня все выглядело иначе. Или это он стал кем-то иным?
Глаза горбуна наполнились слезами, когда он увидел наследника. Но старик лишь сдержанно поклонился и пригласил следовать за ним. Как же Лай раньше не замечал этой светлой, самоотверженной любви? В сердце стало теплее от разлившейся благодарности.
Им пришлось обойти замок кругом. Это заняло довольно много времени, ведь приходилось выбирать труднопроходимые места, стараясь не столкнуться с кем-нибудь. Горбун постоянно прижимал палец к губам и все ниже пригибался к земле.
С другой стороны замок как бы полуобнимало огромное поле. Оно покато лежало под неприступными стенами замка и, спускаясь по небольшому склону, постепенно превращалось в болотистую низину. Высокая трава впивалась колючими концами в бедра, цепляла одежду, путалась под ногами. Лай терпеть не мог это противное поле. Но, с точки зрения стратегии, оно было очень привлекательным для жителей замка. Как раз потому, что послужило бы помехой возможному противнику. Если бы те прошли через болото, то неприятный холм, с легкостью разрывающий мокрую одежду, царапающий до крови ноги коней, еще больше ослабил бы строй неприятеля.
Осторожно продвигаясь вдоль замка, спутники прижимались к самим камням, стараясь обходить опасную густую поросль. Наконец они остановились. Горбун придирчиво присматривался к стене. С виду, абсолютно монолитной.
— Здесь нет хода, — уверенно заявил Лай, знавший в замке каждый камешек. — Это невозможно…
Но горбун лишь мягко улыбнулся и… скрылся в стене. Лай сглотнул, уставившись на шершавую поверхность. С недоверием качнул головой, подошел и потрогал рукой. Пальцы свободно погрузились в камень.
— Невероятно, — прошептал он. — Это что — магия? Я не ощущаю силы…
— Это фокус, Лай, — добродушно усмехнулся Солдес, мягко подталкивая юношу в спину.
Лай послушно шагнул вперед, и оказался в небольшом закутке, окруженном с трех сторон уходящими ввысь стенами. Оглянувшись, он увидел, как из-за кривого угла выходят воины один за другим. Вожак похлопал юношу по спине.
— Древний фокус. Обычно такие ходы скрыты чем-нибудь отталкивающим… например, выгребной ямой. Поскольку со стороны прохода не видно, но нащупать можно. Правда, в данном случае, это без надобности. Хе! Теперь богачи привыкли пользоваться услугами локки. А раньше, когда люди были на стороне властителей, они делали подобные фокусы, чтобы обмануть напыщенных от собственной важности и силы колдунов…
Лай недовольно покосился на спину горбуна, указывающего дорогу, но промолчал. Он все больше и больше злился на Миген. Оказывается, у матери были секреты от него! Сначала Кота, теперь ход… Он уже не знал, что ожидать дальше.
— Чего зубами скрипишь? — шепотом спросил у него Солдес и тихо рассмеялся. — Уже стал мрачнее тучи!
— Кота у локки, — едва сдерживаясь, рявкнул Лай, — а тебе весело? Неизвестно где, может, уже мертва… А вы вместо того, чтобы искать ее, спасать, увязались за мной!
— Не рычи, — осадил юношу воин и, по-волчьи приподняв верхнюю губу, усмехнулся. — Боги направляют нас. Не сопротивляйся судьбе, Лай. И не жалей ни о чем, все всегда происходит правильно…
— Да?! — вспыхнул юноша, ударив по стене. Камень, размером с человеческую голову, мгновенно рассыпался в пыль. Лай еще не научился контролировать силу Лунного волка. — Как может быть правильным то, что мы… — Осознав, что кричит, Лай внезапно остановился и даже прикрыл рот ладонью. Нет, об этом никто не должен узнать!
— Поверь! — В установившейся тишине голос зеленоглазого мужчины прозвучал раскатом грома. — На все воля богов. Это не всегда видно, потому что мы слепы… Воины стаи всегда знали чуть больше, но мы платим за это свободой.
— Вы — волки, — горько ответил Лай и покачал головой. — Вы действительно свободны…
— Это такая же искусная иллюзия, — вожак махнул рукой в сторону входа. — Воины стаи — орудие богов. И все. Что происходит с нами — по их воле. Противиться судьбе опасно для жизни… тех, кто нам дорог. Запомни это, парень! Чутье говорит мне, что сегодня в замке Кота исполнит свое предназначение.
— Кота в замке? — грудь Лая сдавила сладкая надежда, которая неожиданно принесла с собой еще больше боли.
— Еще нет, — покачал головой Солдес. — Но боги приведут ее сюда.
Лай двинулся вперед по узкому проходу. Воины протискивались следом с ощутимым трудом. Могучее телосложение в данном случае было лишь помехой. Все было продумано строителями до мелочей. Даже если бы враг узнал про ход, то не смог бы пройти по нему быстро. Коридор постоянно петлял, извивался змеей, словно находящейся в предсмертной агонии. А наверху цепкий взгляд мог заметить огромные валуны, которые еле держались, сохраняемые лишь деревянными балками. В случае опасности, не стоило большого труда завалить ход камнями.
Но юноша думал не о защите замка от возможного врага. Враг Лая обретал внутри замка. И дело совсем не в Алодлоре. Самым страшным врагом юноши был он сам. Предстоящая встреча с девушкой, такая, казалось, желанная, пугала его больше самой кровавой резни. Он не сможет любить Коту всего лишь как сестру. И пусть это звучало кощунственно, он хотел ее. Хотел, как женщину, даму сердца, любимую жену. Как же справиться с самим собой? Ответа на этот вопрос не давала ни магия локки, ни мудрость стаи…
Миген сидела в глубоком кресле, затаив дыхание. Она сильно изменилась. И так хрупкая, еще больше похудела, и сейчас стала похожа скорее на привидение, чем на живого человека. Впечатление усиливали темные круги под глазами, да блестящие платиной пряди в некогда черных волосах. Зрачки расширены, отчего темные очи казались бездонными омутами. Прошлое будто снова вернулось к ней. Крики, пожар, Сориан… Ребенок…
Чилва тщательно избегала смотреть на женщину. Радость оттого, что хозяйка жива, сменилась страхом. Узнав, как теперь живет харцесса, женщина растерялась. Стоит ли ворошить события прошлого, от которого за столько лет не осталось ни следа? Башня, уничтоженная пожаром, была отстроена заново. Сейчас ничего не напоминало кормилице о тех временах, когда она жила здесь.
