– А это так важно? Чтоб похоронили именно тебя… его… тьфу, запутался!
– Очень важно, – ответил Мюрр. – Я прожил Лайном Аркером пять лет. За это время повстречал множество людей. Большинство хотя попадались и отъявленные мерзавцы, вроде Змееныша и этих четверых. Но был и один… другой. Настоящий. Как ты. Вот его-то я и хочу отблагодарить. Оставлю ему лавку по завещанию. Думаю, Баркас будет рад.
– А он знает, кто ты такой на самом деле? – спросил Гор.
– Нет. Ты – единственный из смертных, кто знает это. Остальные, кому «повезло» увидеть во мне дейва, мертвы. – Повелитель Холода перелил кровь из всех тазов в большую бутыль, убрал ее в заплечный мешок и оглядел лавку. – Что ж, можно уходить.
Гор протянул руку Мюрру:
– Если понадоблюсь, зови.
– Обязательно. Этой бутыли мне хватит ненадолго. Так что скоро я снова позову тебя.
Гор вышел к своим людям, Мюрр остался в лавке. Подошел к окну, открыл на улице портал в Лунный мир, задумчиво проследил, как всадники по одному скользнули туда.
– Теперь пора и мне. – Повелитель Холода через мгновение оказался в лесу нового мира. Его ждала новая жизнь и новые знания…
А на улице Гривади собирался народ. У события оказался очевидец. Пьяный грузчик из соседней лавки не ушел под вечер домой – не смог, выпил лишнего и прилег вздремнуть в укромном уголке возле дверей. Его разбудил шум таможенников по соседству, и мужик вылез посмотреть – аккуратненько, чтобы не нарваться самому. Он видел черных всадников, наблюдал бойню, напустил в штаны от страха, когда одна из отрубленных голов подкатилась прямо к его ногам. Но ему хватило ума не броситься бежать, а заползти поглубже в тень, поэтому джигли и не заметили случайного свидетеля. Когда все затихло, грузчик выполз и на подгибающихся ногах бросился по улице с воплями. Сбежался народ, явилась городская стража. Пьянчугу долго допрашивали. Но он только твердил о черных летающих конях и их седоках – порождениях Тьмы, и повторял услышанное слово «джигли». Так в мире Ксантины появилась легенда о джигли – Черных Всадниках Смерти.
В ту же ночь стражники вскрыли дверь в лавку мануфактурщика. Увидели обескровленные трупы, в одном из которых приказчики и соседи без колебаний опознали Лайна Аркера. Люди были поражены этими убийствами куда больше, чем бойней на улице. Там просто убивали, а здесь явно творили какой-то страшный ритуал. Прибывшие из Храма жрецы не почувствовали присутствие магии. Однако выяснить смысл ритуала им не удалось.
– Похоже на жертвоприношение, – вынес вердикт старший жрец. – Вот только не понятно, от кого и кому.
– Жертвоприношение… – побежало по улицам.
Четыре года спустя,
4304 год 12 юты по летоисчислению Высших
Мюрр регулярно встречался с Творцом. Показывал путевые заметки. Рассказывал, чему выучился, делился впечатлениями и переживаниями. Спрашивал советов.
Однажды Творец обратился к нему с просьбой:
– Малыш, не мог бы ты помочь одному… амечи. Похоже, ему сейчас туго приходится.
Повелитель Холода пожал плечами:
– Почему бы и нет. А что за амечи?
– Смотри.
Творец повел руками, и в комнате появился человек. Вернее, изображение, но такое объемное и живое, что его запросто можно было принять за человека.
Мюрр вгляделся повнимательнее. Мужчина, на вид молодой. Худощавый, подтянутый. Пепельные волосы, тонкие аристократичные черты. Бледная кожа, очень светлые голубые глаза, бескровные четкого рисунка губы, холодный гордый вид. Этот амечи был словно выточен изо льда, и Повелитель Холода испытал к нему чувство, похожее на сродство.
– Его зовут Дуэр. Его стихия Туман, – подал голос Творец. – Он Ученик Богов и сейчас идет по Дороге Миров, но, кажется, зашел в тупик.
– И вы хотите, чтобы я помог ему найти выход?
– Да, если тебя не затруднит.
– А чем вас вдруг заинтересовал этот амечи?
Творец внимательно посмотрел на Мюрра, и у того внезапно бешено заколотилось сердце от предчувствий. Хороших или нет, не понять. Просто – предчувствий.
– Да, малыш, твое чутье и на этот раз не подвело тебя, – кивнул Творец. – Ты понял правильно – мы подошли, наконец, к самому главному. К началу.
– Началу чего?
– Я расскажу. Теперь я расскажу тебе все начистоту. Сперва о том, кто же ты такой, и что за ВЫБОР тебе предстоит. Очень нелегкий и очень важный выбор. Слушай внимательно, Мюрр… Давным-давно, когда Вселенная была еще пуста, пришел Творец и создал Жизнь, Мысль, Огонь, Воду, Камень, Дерево и Пространство. А Смерть появилась сама, но недоволен был Творец…
P.S.
ОН действительно поведал Мюрру правду – не всю, но большую часть. Конечно, ложь все-таки была – в мелочах. Но в главном ОН оставался честным, потому что по-другому сейчас нельзя – этот Мюрр, изгой и полукровка, держал в своих руках ЕГО судьбу.
ОН рассказал о Скрижалях Пророчеств, и о своем ВРАГЕ. Назвал свое НАСТОЯЩЕЕ имя. Признался, чего хочет и чего ждет от Мюрра. Предложил сделать ВЫБОР…
И Мюрр выбрал – почти не колеблясь.
ОН в тот день заплакал – в первый и последний раз – почувствовав, что победа все-таки будет за НИМ. Благодаря Мюрру…
Конечно, и остальные помощники делают и будут делать все, что надо, не сознавая, на чью, собственно, мельницу льется вода. А Мюрр – единственный – понимает, что происходит на самом деле, знает, кто ОН такой. И помогает ЕМУ сознательно. Потому что сделал свой Выбор…
А тот амечи, Дуэр, всего лишь пешка – одна из многих. Он важен, необходим, но, конечно же, не так, как Мюрр. Ведь пешек всегда можно заменить. А Мюрра – нет…
***
Примечание автора:
Прообразом алмазных бичей джигли послужило реально существовавшее оружие удаваль. Оно представляет собой длинную узкую гибкую металлическую ленту, очень острую. Удаваль эффективно использовалось древними индусами, в частности для поражения боевых слонов – необычный «кнут» одним махом перерубал им ноги.
ДВОЙНИК
Ловушки, ямы на моем пути
Их бог расставил и велел идти.
И все предвидел. И меня оставил!
И судит – тот, кто не хотел спасти!
Омар Хайям
4304 год 12 юты по летоисчислению Высших
1
Небо злобно плюнуло дождем. Подхваченные ветром тяжелые капли с размаху ударили в раскрытое окно, темным веером украшая лежащий на полу ковер. Часть брызг осела на лице и одежде стоящего чуть в стороне от окна молодого мужчины, но он, казалось, не заметил этого, погруженный в свои невеселые мысли.
