И, ухватившись за сосуд, принялся шумно пить. По подбородку заструилась вода, закапала на грудь, но наемника это ничуть не смутило.
– Нам оставь! – забеспокоилась девушка.
– Резать пока никого не надо, – Хорст некоторое время сражался с зевотой, но потом сдался. – Уаааууу… Ты же не знаешь, куда бежать и где наше оружие? Надо для начала осмотреться…
– И поспать, – добавила Илна, сыто отдуваясь.
Возражать, как ни странно, никто не стал.
– Взял тогда император Фендам холиаста за правую ногу и левую руку, размахнулся и… – Альфи осекся на полуслове, и через мгновение стало ясно почему – в помещение, где держали пленников, влез один из обитателей подземного селения, одноглазый и приземистый, точно краб.
– Ух, закусай тебя Творец-Порядок… – пробормотала Илна, разочарованная тем, что байка об императоре Фендаме-Основателе и жадном холиасте осталась рассказанной не до конца.
– Связать и развязать, – сказал незваный гость и из лаза начали выбираться его сородичи.
Если считать по количеству случаев, когда людям заматывали глаза, скручивали руки и под усиленной охраной выводили на поверхность, где позволяли справить естественные потребности, то под землей пленники сидели трое суток.
За проведенное тут время Хорст понял, что местные обитатели, именующие себя вигорами, не разговаривают на языке людей, и что просто он каким-то чудным образом понимает отдельные слова.
С каждым днем – больше и больше.
Судя по периодически возникающему в груди зуду, Порядок каким-то манером дотягивался до своего орудия, передавая ему способность понимать чужую речь. Бывший сапожник ей активно пользовался, слушал разговоры вигоров, пытаясь узнать как можно больше о том месте, куда попали люди.
Сидеть в подземелье оказалось не так плохо. За время плена раны немного поджили, путешественники отоспались и даже ухитрились слегка отъесться.
– Урухт руки, – толстый вигор с беззубым провалом вместо рта ткнул Хорста в бок корявой дубинкой, вынуждая подставить верхние конечности для завязывания.
Вигоры наматывали веревки, стараясь не прикасаться к людям. Пыхтели от усердия, и только когда запястья пленников покрылись толстой серой «корой», принялись развязывать ноги.
– А что глаза не трогают? – спросила Илна.
– Видимо, больше не опасаются показывать нам путь наружу, – Хорст поежился от побежавшего по спине холодка, – и это, скорее всего, значит… что мы сюда больше не вернемся.
– Может быть, пора? – голос Альфи звенел от нетерпения, и даже в темноте было видно, как побагровело лицо наемника.
– Рано, – бывший сапожник послушно встал и вслед за одноглазым вигором двинулся к лазу.
Для людей он был мелковат, чтобы перемещаться, приходилось вставать на карачки и ползти со скоростью пораженной ожирением черепахи. За шиворот сыпалась земля, штанины пятнала грязь.
Судя по ее липкости, наверху недавно прошел сильный дождь.
Через неравные промежутки встречались ответвления, ведущие в стороны, вниз и даже вверх, кое-где через хитро устроенные и почти незаметные щели проникал рассеянный свет. Из-за спины доносилось сопение вигоров, время от времени долетали проклятия Альфи.
Ему, как самому крупному, приходилось хуже всех.
После третьего поворота Хорст подумал, что хозяева зря беспокоились – люди в жизни не нашли бы выхода из этого лабиринта, а когда впереди открылась полость, сравнимая с большим залом княжеского замка, решил, что вигоры подсыпали в еду пленникам какого-нибудь дурмана.
Ничем иным, как порождением бреда открывшаяся картина быть не могла.
На потолке мерцали кружащиеся лужицы голубоватого света, меж них торчали то ли мохнатые корни, то ли хвосты подземных тварей, толстые и неприятно дрожащие, а вдоль стен выстроились предметы, о назначении которых не догадался бы и сумасшедший.
Одни напоминали перекрученные деревья, другие – застывшие облака пламени, третьи – многорукие и многоногие статуи из прозрачного камня.
– Стоять, – приказал одноглазый вигор, поднимая дубинку. – Ждать гнахрыт!
Хорст остановился, поднял глаза на ближайший круг света, пытаясь разглядеть его получше. Увидел в сиянии переплетающиеся спирали, ощутил, как его поднимает и куда-то несет…
Сильный удар в бок заставил опустить взгляд. Бывший сапожник закрутил головой и понял, что лежит, двое вигоров пинают его по ребрам, а третий, одноглазый, заглядывает в лицо.
Поняв, что пленник очнулся, он довольно осклабился.
– Смотреть нет, – толстый кривой палец поднялся к потолку. – Отражение Хаос, отнимать хныфтрюк. Аргы?
Хорст кивнул – оставаться без «хныфтрюка» не хотелось.
Шипя от боли, вигоры подняли его и подтолкнули туда, где рядом с одной из прозрачных «статуй» замерли Илна и Альфи.
– Ты глянул на эту штуку и начал мотаться, точно юла, – шепотом сообщила девушка, – потом…
– Молчать! Гнахрыт! – прервал ее одноглазый, и все его сородичи дружно выпучили глаза.
Через проход, которого Хорст до этого не заметил, один за другим вошли трое очень старых вигоров.
Один напоминал ежа, на голове другого красовался пучок подергивающихся щупалец, а груди третьей в количестве шести штук свисали до пояса, напоминая старые бурдюки.
«Гнахрыт», судя по всему, обозначало «старейшина».
– Хур вахыт, – сказал обладатель щупалец, и ближайшее «облако из огня» мягко подкатилось к нему.
Старуха просто махнула рукой и ярко-алое «дерево» с протяжным скрипом наклонилось, образовав что-то вроде стула. Третий член совета старейшин предпочел остаться на ногах.
Под пристальным взглядом трех пар темных, равнодушных глаз Альфи смущенно засопел, Илна беспокойно задвигалась, пытаясь сдвинуться за спину Хорста, и только бывший сапожник не ощутил ничего.
– Откуда бутзхар? – спросил «еж», дернув уголком рта.
– Нет разницы, – отозвалась старуха, – Хаос пожрет.
– Красный выфарг, – добавил обладатель щупалец и затараторил с такой скоростью, что Хорст перестал улавливать знакомые слова.
Выступление это продолжалось довольно долго, двое старейшин слушали, прочие вигоры боялись даже дышать, люди скучали.
– Долго они? – пробурчал Альфи.
– Надеюсь, что да, – Илна выглянула из-за плеча Хорста и поспешно спряталась обратно.
Дочь редара боялась признаться в том, что в этой пещере ей очень страшно, что ужас внушает все, от свисающих с потолка корней до местных обитателей, явившихся прямо из детских кошмаров.
Бормотавший вигор умолк, и заговорил другой, весь покрытый иголками, голос его странным образом не порождал эха.
– Что они там? – спросила Илна.
