Когда он ушел, Розмари утратила интерес к цветочному горшку и, пнув его, вернулась на место:
– За столько лет я прекрасно научилась читать мысли. Для этого не нужен дар или еще какой-нибудь бред, достаточно просто быть умной. Что именно ты узнала, проклятое дитя?
– Многое.
– Надеюсь, ты не думаешь со мной шутить, как в прошлый раз? Поверь, я не попадусь на твои примитивные уловки. Я живу гораздо дольше тебя на этом свете и точно знаю, как работает наш мир. Никому нет дела до чужих тайн, пока твои собственные хранятся в секрете.
Сантера едва заметно выгнула бровь.
– Хотите сказать, вам известны некие пикантные детали о других членах Совета Власти и инкантаторах?
Уж не про предателя ли Арлета она говорит? Ведь долгое время эта женщина была любовницей Жиральда, они вместе начинали создавать Убежище. Может, именно поэтому никто не тронул ее во время переворота, – потому что боялись раскрытия правды?
– Не только… А знаешь, меня забавляет твое упрямство. Честно. Сразу вспоминаю себя в твоем возрасте. Мне тоже казалось, что смазливой мордашки достаточно, чтобы мир вертелся вокруг моей особы.
– Разве нет? – не удержалась от реплики ведьма.
– Конечно. Призрак хоть и жалеет тебя, но он не посмеет ослушаться. Так будет и с остальными. Можешь не стараться.
– Позвольте откланяться!
Она резко поклонилась и поспешила к выходу. Вслед полетели слова:
– Ты ведь уже видела, да? Луна владеет им. Она придает ему сил и также является его главной слабостью. Я пыталась понять эту закономерность.
– К чему вы клоните? – Сантера слегка замедлилась у порога.
Розмари понизила голос до доверительного шепота:
– Самое смешное – когда я изучала Алкана, то не нашла никакой связи между его превращениями и луной. Он не должен терять контроль в полнолуние. Это словно какой-то сбой в сознании, приказ, вбитый в подкорку мозга, – не более. Выходит, каждый из нас может оказаться обычной марионеткой.
Он ждал. Ждал и чувствовал, как желудок связывается в тугой узел, а ладони потеют, несмотря на мороз. Было ли это волнение от страха быть узнанным или он по-прежнему любил ее с горячностью юнца – кто знает? В чувстве трепетного ожидания таилось все. Даже затаенная, ноющая, как старая рана, ненависть из-за того, что зависел от нее все эти долгие годы.
Ну когда же объявится? Чресла хоть и покрылись инеем, но привычно напряглись в ожидании жаркой встречи. Она всегда приходила, принося краткий и постыдный миг наслаждения. А вместе с ним необходимый ценный дар. Скоро он почувствует себя гораздо лучше. Скоро, совсем скоро…
– Эй, папаша! Скучаешь?
Откуда они берутся на его голову?
Человек, облаченный в скромную одежду рабочего, уже час топчущийся вокруг Креста-Фавио – местной достопримечательности, жемчужины города, установленной почему-то на самом отшибе, – подслеповато сощурился в полумраке.
Перед ним стояла одна из ночных работниц – вульгарно накрашенная девица в узком корсете, не скрывающем округлых колыхающихся прелестей. На копне черных волос, стянутых в высокий хвост, и узких плечах лежал снег. Девица подпрыгивала с ноги на ногу и выдыхала клубы пара. От холода не спасал даже шерстяной платок, в который та не очень старательно куталась.
– Развлечься не желаешь? – хриплым голосом поинтересовалась она, быстро оглядываясь по сторонам.
Еще бы! Чистопородные в столице работали на славу. Человек прекрасно знал это и гордился ими, будто их добросовестность была его личной заслугой.
– Не хочу. Советую оставить меня в покое и поискать клиентов в другом месте.
– Да ладно. Ты не знаешь, от чего отказываешься. – Она прижалась грудью к его руке, потянула за собой. – Пошли ко мне. Быстро управимся, обещаю. Ты не пожалеешь. Идем же.
Может, из-за того, что он так долго не имел контактов с молодым женским телом, а может, из-за странной притягательности назойливой особы, человек не стал противиться. Ничего страшного не случится, успокаивал себя он. Это дело нескольких минут. А он скучает.
Она привела его в занюханную каморку и закрыла за собой дверь. Отряхнулась от снега резким, но не лишенным своеобразного изящества движением.
– У меня мало денег, – опомнился человек. В голове начало проясняться. Он вспомнил о том, как неразумно довериться незнакомке легкого поведения. Но она схватила его за щеки, прижалась и страстно прошептала:
– Какие деньги, гъяк возьми! Мне было так тоскливо на том пустыре. Согрей меня скорее. – И сомнения исчезли сами собой.
Не по-женски сильный толчок – он оказался на кровати. Девица уселась сверху, сдавливая коленями его бедра. Руки мастерски колдовали над одеждой. Затем, как выстрел, прозвучал щелчок. Кисть лизнуло холодом металла.
Наручники!
Она ухмыльнулась и поцеловала его в нос.
– Что происходит? Кто вы такая? Отпустите меня немедленно!
– Не любишь игры? – расстроилась черноволосая бестия.
– Вы не представляете, с кем имеете дело! – повысил тон человек, яростно брыкаясь.
– Слезь с него, – равнодушно посоветовали из мрака.
– Ревнуешь?
Девица оскалилась, но послушалась совета. Змеей соскочила на пол, уперла руки в бока.
В кресле возле двери сидел молодой человек. Явно выходец с островов – только у них такая смуглая кожа и серебристые волосы. Размяв шею, он сказал своей помощнице:
– За ним следили. Несколько человек, все хорошо вооружены. Я убрал их, но думаю, появятся и другие. Похоже, этот тип – важная шишка. Нам надо торопиться.
Если им было известно о его людях и паренек не блефовал, то расклад получался паршивей некуда. Оставалось надеяться, что они обычное жулье, хоть и высокого класса.
– Наверное, вам нужны деньги. Много денег, да? Я заплачу, только отпустите! – заверещал он. В живот тут же влетел кулак.
– Тебе не разрешалось говорить, – прошипела продажная девка с издевкой.
– Не забывай, зачем мы здесь, – напомнил островитянин, однако не торопясь ее останавливать. – Просто сделай это.
– Ну уж нет.
Девица выпрямилась и встала перед сообщником. Тот оторопел:
– Что значит – нет?
– Разве тебе не интересно, почему нас послали его убить? Посмотри на кольцо у него на пальце. Видишь? Это крылья! Понимаешь, куда клоню? Он не обычная жертва.
Человек запаниковал. Кем бы ни были таинственные похитители, они не собирались его грабить. Черноволосая потянулась и ловко сдернула с указательного пальца его самую дорогую вещь. Память о ней…
