Никита
– Смотри, смотри! Щас этот говнюк навернётся и загадит всю палубу своим дерьмом!
Шип громко заржал, демонстрируя жёлтые зубы, и ткнул локтем в бок Жмырю, примостившемуся у ванта. Тот сквасил презрительную гримасу и громко икнул.
Паук, уже минуты две наблюдавший, как Ник, резво поднимавшийся на марс по верёвочной лестнице, вдруг застыл на полпути, одарил говорившего злобным взглядом:
– Ты бы заткнул свое хайло, Шип, а то на палубе уже стоять невозможно – воняет!
Шип перестал хохотать и, грозно выпятив вперёд нижнюю челюсть, двинулся на Паука:
– Ах, ты падла кривоногая! Да я тебя щас урою, гадину!
Паук внезапно пригнулся и, оскалив зубы, зашипел. В его руке хищно блеснул длинный изогнутый нож, похожий на коготь огромного тигра.
Увидев оружие, Шип опешил, дёрнулся и, растеряв свой боевой пыл, отступил:
– Ты чево, Паук, взбеленился? Шуток не понимаешь? Пошутил я, не видишь, што ли! Совсем сбрендил! Кидаешься на людей как бешеный из-за всякого дерьма! – На всякий случай Шип сделал пару шагов назад, видя, что Паук смотрит на него взглядом, не предвещающим ничего хорошего. – Тю, скаженный!
И нервно сплюнув под ноги, он благоразумно отошёл на корму. Паук недобро посмотрел ему вслед и опустил нож. Тот тут же нырнул в кожаный чехол на его поясе. Легко подпрыгнув, Паук ухватился за перекладину и начал быстро карабкаться по лестнице к Нику, ловко перебирая руками и чуть кривоватыми ногами. Оказавшись за спиной мальчика, он одной рукой зацепился за грот-мачту, а другой отвесил тому вполне ощутимый подзатыльник:
– Ну, и чё ты повис тут, как член у старого пердуна? Быстро тащи вниз свою задницу!
– Не – е… мо-огу… кач-чает…
Паук хохотнул, сверкнув своими мелкими острыми зубами:
– Качает?! Во сказанул! Качает, это когда посудина переваливается с боку на бок так, что бортами волну черпает! А это так, покачивает… как в мамкиной люльке… У тебя была люлька?
– Не-ет… не… помню…
– А мамку-то хоть помнишь? – Паук легонько начал подталкивать Ника вниз, с трудом оторвав от перекладины его негнущиеся пальцы. – Была же у тебя мамка… наверное…
– Бы…ла… – Голос мальчика всё ещё дрожал, но дикий ужас в глазах постепенно начал уступать место осознанию происходящего.
Спустя несколько минут они уже стояли на палубе, и Паук, хлопнув юнгу по плечу, весело поинтересовался:
– Штаны-то сухие?
Ник мрачно кивнул. Он ещё не отошёл от пережитого страха, и всё у него внутри тряслось мелкой дрожью. Подняв на своего спасителя глаза, он с трудом выдавил:
– Спасибо… большое…
Паук хмыкнул. Огладив свой пышный ус, он внимательно оглядел Ника и вдруг улыбнулся:
– Кушайте с булочкой! Да, ты не ссы – такое бывает! Меня в юнгах тоже с мачты снимали. Думал, там и помру, такой жути натерпелся!
Ник от удивления вытаращил глаза:
– Вас… снимали? – Видя, с какой легкостью Паук взлетает на самые верхушки мачт, Ник готов был поклясться, что лазить по вантам тот начал раньше, чем ходить.
– Угу… Было дело. Только я после того случая клятву себе дал, что никогда не позволю страху сделать из меня тряпку. Не на того напал! Вот так-то, малец. – Паук повернулся на юг и подставил лицо свежему ветру. – Крепчает, дьявол ему в глотку… Но это уж последний шторм… Ещё с неделю, и море станет ласковым, как портовая шлюха при виде золота… Хотя откуда такому сопляку, как ты, об этом знать…
И, чуть раскачиваясь, двинулся на бак. Никита проводил его взглядом и поплёлся искать Криса. Девчонка сегодня дежурила на камбузе и, тихонько напевая, драила медный котелок из-под жаркого, отправившегося в животы капитана и его помощников. Увидев бледное лицо друга, Крис оставила котелок в покое и бросилась выяснять, что случилось. Смущаясь, Ник рассказал всё. Свирт Рубака, резавший на ужин овощи, присвистнул:
– Счастливчик ты! Эта беда со многими случается, но не каждому успевают помочь. Пройдёт! Вот начнётся настоящая работа – про всё на свете забудешь, не то что про высоту. Главное – вниз не смотреть…
Ник кивнул. Он уже много раз поднимался на марс, и ни разу такого казуса с ним не случалось. Но сегодня «Ласточку» основательно качало на волне.
– Паук сказал, что надвигается шторм.
Кок кивнул, не прекращая своего занятия:
– Надвигается, будь он неладен! Придётся по камбузу за котелками гоняться! Этим же уродам всё жрать подавай! Шторм – не шторм, им бы только брюхо набить!
Ребята переглянулись, и Крис с новой силой заскрёбла по стенкам котелка. «Ласточка» была готова в любой момент сняться с якоря и отплыть в Остенвил, но приказ никак не поступал. На бриге ночевали только юнги, да те члены команды, которым на берегу негде было приклонить голову.
– А потом что, бурь совсем не бывает? Ну, когда лето наступит…
Свирт, яростно рубивший свёклу, ответил не сразу.
– Случаются, конечно, и даже весьма основательные. Но наше корыто не так-то легко напугать каким-то паршивым ветром. Убираем паруса, вёсла и дрейфуем себе по волне.
Ник удивлённо уставился на кока:
– Вёсла? А как они… Я не видел ни одной дырки в бортах!
Рубака усмехнулся:
– Они изнутри закрыты сейчас сиденьями, видел доски у бортов? Когда надо, их вытягивают и один конец вставляют в паз чуть ниже прорези с уключиной, а второй закрепляют железной скобой на палубе. Притаскивают из трюма вёсла, и по два гребца с каждой стороны начинают ворочать этими тяжеленными палками. Понятно?
Никита кивнул. Теперь он понял назначение небольших прямоугольных отверстий в палубе, наглухо закрытых плотно подогнанными заглушками. Отверстия шли вдоль обоих бортов на равном расстоянии друг от друга.
– А кто гребёт?
Кок хохотнул:
– Да кто придётся! Ты можешь, если захочешь! Но… команда обычно против. Вот мы и привлекаем к этому делу рабов… ну, кого захватим в пути. Зря кормить их никто не собирается!
Никита поёжился: «Пираты, блин…»
– А если нас захватят?
Свирт бросил на него насмешливый взгляд:
– Захватят, говоришь? Тогда… если повезёт и не уйдёшь под воду с разбитым корытом… от души помашешь вёслами, чтобы доставить вражьи задницы по месту назначения…
– А потом?
– А потом, – Свирт отбросил нож в сторону и повернулся к вытаращившимся на него ребятам, – если опять же повезёт и тебе, как пирату, сразу не отрубят голову и не насадят её на пику на стене Дворца Правосудия, то отправят до конца твоей никчёмной жизни добывать серебро и золото для господ в рудниках Триании. Или обтёсывать глыбы мрамора в Сенторию. А уж там твоя душонка будет цениться не дороже дохлой крысы, малец.
