Если бы не руки Тагира – Алия упала бы. А так просто откинулась назад, на своего Протектора.
- Ну и куда так торопилась? Едва на ногах стоишь!
- Они близко. Очень близко. Я могла не успеть.
- Успела же!
- Успела. Потому что торопилась.
- Мы поможем тебе, – Ильдар говорит тоном, не допускающим возражений. – Ты одна не удержишь все нити.
- Вы видите их? – Аля удивлена.
- Ай-ай, девочка, откуда столько самомнения?
- Простите, – Алия смущенно улыбается. – Я совсем не соображаю, что говорю.
- А я не вижу, – произносит Лидия. – Но если мне дадут в руки – удержу. Одну. Или две. Сколько их всего?
- Пятьдесят.
- Сорок девять, – поправляет Ильдара Алия. – Сорок девять.
- Много... – качает головой Тамара. – Я их почти не вижу. Так... Мерцание.
- Мы все возьмем по... – Ильдар задумался ненадолго.
- ... по три, – закончила Алия. – Мне останется сорок. По четыре нитки на каждый палец.
- Справишься?
- Со мной же Протектор, – улыбнулась Алия.
Со стороны, если бы на это смотрел человек, то, что происходило в этой ничем не примечательной чистой комнате с геранями на окнах и кругами цветастых домотканых ковриков на полу, ему бы показалось выступлением группы мимов. Без грима, серьезные, они разбирают невидимые нити, берут их в руки. Но эти люди не мимы, и “невидимые” – не значит “не существующие”. Это Альфаиры, и они готовятся удержать золотую сеть.
Точка. Лейфы.
Пейзаж напоминал бы тропический рай – белоснежный песок, бирюза неба, которая отражается в лазури моря. Если бы не люди. Странно, не по погоде одетые. И черепаха. Из всех Старших только Потан Тихого океана, хозяин этих вод, составил компанию кифэйям на берегу. Но если присмотреться, можно было видеть, как в сотне метров от берега вздымается над поверхностью воды фонтан – это нетерпеливый Гойрд, странный арктический гость в этих околоэкваториальных водах, напоминает о том, о чем кифэйи знают и так. Времени нет. Время против них.
– Боишься?
- Боюсь.
- Не бойся. Я не оставлю тебя. Я буду с тобой.
- Как? Ты останешься здесь, на суше.
- Не знаю, как. Но я буду с тобой. Ты не будешь одна там. Я с тобой. Верь мне.
- Верю.
Голубоглазая девушка с короткими, словно наспех окромсанными садовыми ножницами темными волосами, начинает раздеваться. Среди окружающих ее людей – двое мужчин, и оба они видели ее без одежды. Правда, один – отец, видел ее такой очень-очень давно, когда она была пухлощеким младенцем. И поэтому он отворачивается. Как и остальные кифэйи. А муж – смотрит. С каждой снятой вещью все быстрее стучит его пульс. Разумеется, не от возбуждения. Каждая снятая его женщиной вещь словно снимает слой с его сердца. Пока не оставляет его совсем обнаженным – чутко вздрагивающим от переполняющих его любви, тревоги и... и ярости. Пусть только попробует кто-то тронуть ее. Сжимает узкую и прохладную, несмотря на тропическую жару, ладонь.
- Верь мне.
- Верю, Протектор. Верю, любимый.
Босую ступню царапнули когти кожистой лапы. Пора. Девушка и черепаха стали медленно заходить в обманчиво безмятежные синие воды. Мужчина шагнул следом, словно никак не мог ее отпустить. Но у кромки моря остановился. Встал на одно колено, самые кончики пальцев опустив в воду – будто легкоатлет на старте. Голову наклонил, глаза закрыл. И замер. Готов.
Медикам и химикам хорошо известно, что морская вода по своему солевому составу и осмотическому давлению близка к плазме крови. Объясняют это тем, что жизнь родилась в океане, и оттуда же клетки крови взяли свой химический состав. И только Лейфы знают, как оно обстоит на самом деле, и зачем так. В Лейфах текут воды древнего океана...
Она слишком поздно поняла – как именно. Поняла одно из двух “Как?”. Но более насущным было первое “Как?”. Как она будет дышать под водой? Подробности собственной инициации в арктических водах надежно спрятаны в глубинах памяти, за той заслонкой, что уберегает человеческое сознание от запредельных кифэйских чудес. Хотя сейчас Лине было бы кстати это знать – в груди уже начало жечь от недостатка кислорода. Вокруг беспокойно крутился Потан Атлантического океана, начал подталкивать ее своей круглой блестящей головой к поверхности. Почувствовал как-то, что она уже почти теряет сознание. Да что она за Максимус, если в своей родной стихии существовать не может!? Как она сражаться будет?!
Толчок – изнутри. Не в сознание даже – сразу куда-то в легкие. Ушла резкая боль в груди, очистилось и прояснилось в голове.
- Как ты это сделал?
- Какая тебе разница? Кислород поступает непосредственно в кровь. Я же сказал, что не оставлю тебя.
- Тебе это трудно?
- Абсолютно нет.
С лица замершего у кромки воды мужчины обильными каплями в море стекает пот. И не в стоящем в зените солнце дело.
Ну вот, с одним “Как?” разобрались. Можно дальше, вниз. И еще осталось второе “Как?”. Кровь. Всегда кровь. Никуда без крови.
- Поможешь мне?
Ментальный ответ Старшего, как обычно, тяжел. Вместо слов она бросает мыслеобраз. И гигантский скат, плавно шевеля плавниками, медленно подплывает к ней, разворачивается боком. Вот тут, у основания хвоста, острый гребень, то, что нужно. Резко проводит ребром ладони, боль неожиданно сильная.
- Что у тебя случилось?!
- Все в порядке, Протектор, не переживай. Так надо.
Мутное, невидимое в этой кромешной тьме красное облако окутывает руку Максимуса. Акулы способны уловить мельчайшие концентрации крови на расстоянии в несколько километров, но сейчас не стоит опасаться хищных гостей – все живое ушло из этих вод несколько дней назад, почуяв приближение нездешнего зла.
Кровь Лейфа смешивается с океанскими водами. И становятся они едины.
Она не видит Нурга. Никто из Старших не видит Нурга. Невозможно смотреть здесь обыкновенным зрением – темно. И, тем не менее, они видят его. Чувствуют – как он поднимается из неведомых глубин. Видят многочисленные щупальца темных энергий, чернильную с лиловыми прожилками сверхплотную сердцевину. Он поднимается быстро. Слишком быстро – у него свои отношения со здешним временем. С каждой секундой все быстрее, потому что набирает силу.
Если бы с чем-то можно было сравнить то, что они делали – то, возможно, ближе всего к этому встала бы детская забава: слепить снеговика. Хотя они не лепили. И уж точно не снеговика. Максимус творил копье, а Старшие готовили ему материал.
Теперь точно можно сказать, что если бы обитатели этих вод не ушли раньше – они бы погибли сейчас. Невозможно было выжить обычным морским жителям в условиях постоянной скачкообразной смены параметров окружающей воды – плотности, химического состава, температуры. Старшие подавали Лине почти готовый материал, и Максимус ваял длинное острое “копье” – ледяное, если можно так сказать, чтобы сравнить его плотность с плотностью окружающей среды. Столб воды, сцементированный запредельными молекулярными связями, поставившими бы в тупик всех химиков на Земле. Это ее оружие. То, что должно поразить Нурга. Если она попадет. Если они успеют.
