Глава 2. Сборы были недолги…
Эпизод 1: Хогвартс, 1 ноября1995 года
Все почему-то думают, что у нее железные нервы, но это не так. Она тоже боится, как всякий другой человек. Как любая другая женщина, девушка или девочка. И волнуется, как все. И переживает. И злится. Ну, может быть, злится сильнее многих других, а злость в ее случае — это отличный допинг, заставляющий кипеть кровь, и позволяющий творить невероятное по силе колдовство. Так что нет, нервы у нее не железные. Она просто умеет держать себя в руках, не показывая того, что творится в душе, и, вообще, ничего не выставлять на показ. Наверное, это природный талант, врожденное свойство личности, помноженное на подходящее к случаю воспитание. Сначала воспитывали Дурсли, — будь они неладны, — затем мать и сестры, благослови их бог. Но все-таки основной вклад внесли ее холодноватый темперамент, сильный интеллект и огромная магическая сила. Уравновешивая друг друга, они позволили ей научиться скрывать свои чувства. Во всяком случае, большей частью, и, разумеется, не от всех. Исключение составляли одни лишь мать и сестры. Они всегда знали, что таится за маской фирменной безмятежности Изабо или ее же «боевого безумия». Впрочем, не только знали. Они всегда умели понять, насколько уместно будет их вмешательство здесь и сейчас, и есть ли, вообще, в нем необходимость. Их забота никогда не была навязчивой, но зато она была постоянной и естественной, как явление природы. Поэтому, наверное, Изи не возмутилась и не обиделась, когда ближе к полудню ее аккуратно «вывели из игры», препроводили в башню Рейвенкло, накормили — раз уж она нечувствительно пропустила завтрак и могла с той же легкостью проигнорировать обед, — и уложили спать. Занимались этим две «мелкие» — Эрмина и Вега при деятельной помощи какой-то семиклассницы с Хаффлпаффа, которая, кроме всего прочего, сделала Изи массаж. А вот психотерапию с элементами головомойки провела с ней именно Эрмина, умевшая, когда надо, качественно выносить мозг. Следует признать, ее инвективы[1] были не беспочвенны. Изи, и в самом деле, заработалась.
Прошедший день — первый день войны, — она провела совсем не так, как мечталось и грезилось в моменты душевной слабости. Никаких военных подвигов, никакой боевой магии. К слову сказать, единственная, кому накануне повезло «пострелять» — это Лиза. Прикрыла ей, как водится, спину. По-сестрински, так сказать, за что даже спасибо не скажешь, потому что защищать друг друга у них троих в порядке вещей. А вот самой Изи пришлось заниматься совсем другими делами. Большую часть времени она трудилась переговорщиком, разруливая скандалы, гася конфликты, и договариваясь с теми, кто даже не думал ни с кем договариваться. А еще приходилось работать психотерапевтом, успокаивая слабых, увещевая упрямых, воодушевляя малодушных. И все это, не считая сердечных и семейных дел, наиболее проблематичными из которых были отношения с Галеаццо, Лили и Гарри, и необходимости посредничать между руководством школы, имея в виду директора и профессорско-преподавательский состав, и учениками. Та еще работенка, к слову сказать. Среди учеников, — особенно, на Гриффиндоре, — нашлось немало экстремистов, да и, вообще, детям свойственно хотеть все и сразу. Но правда в том, что хогвартская профессура мало в чем отличалась от детей, разве что змеи в этом серпентарии были крупнее, а тараканы у них в мозгах плодились в количествах. Однако и это не все. Именно Изи выпало «наводить мосты» между гриффиндорцами и теми, кому красно-золотые оттоптали немало мозолей. И все это в дополнение к составлению и согласованию расписания дежурств, размещению караулов, определению рубежей обороны и переговорам о боевом взаимодействии с аврорами, бандой Галеаццо и мамиными боевиками.
В общем, на все это ушел целый день и большая часть ночи, а с утра навалились новые заботы: интервью с Ритой Скиттер и Полумной Лавгуд, четыре дуэли, которых удалось все-таки избежать и две встречи с общественностью: с делегацией Союза Маглорожденных и посланцами Чистокровных. Первые хотели знать, кем она сама себя считает, аристократкой или полукровкой, вторые — беспокоились о своих детях, учившихся по большей части на Слизерине и Рейвенкло. Первым она сказала все, как есть. Да, по рождению она «как бы полукровка», но фактически и тем более по воспитанию — нет. Мать, — и это не Лили Эванштайн, — воспитала их с сестрами, как истинных аристократок. Но ничего ужасного в этом нет, они сражаются против пожирателей, а не за Темного Лорда. Однако, воюя на стороне «света», ни она, ни остальные аристократы, — те же Лонгботтом и Боунс, — не притворяются, что им нравится идеология, насаждаемая прогрессистами, большинство из которых как раз маглорожденные. Соглашаясь в одном, они расходятся в другом, и это никак не мешает им быть союзниками на этой не ими выдуманной войне. Единомыслие — это удел баранов, где-то так.
Нельзя сказать, что такая позиция «народной героини» пришлась переговорщикам по душе, но, как ей показалось, послание до них она донести все-таки сумела. И расстались они пусть и не друзьями, но и не врагами, а скорее «доброжелательно настроенными друг к другу соседями». С аристократами все получилось точно так же, только надо было поменять все прежние минусы на плюсы и наоборот. Впрочем, главным оказался все-таки результат: дети и тех, и других остались в Хогвартсе, где всем им гарантировалась
