что у них в голове. Ещё и эта пыльца… Поэтому пришлось тебя так… Ты уж не обижайся.
Движения Аэндары были порывисты, речь — торопливая и звенящая. Или Эйкундайо так казалось с непривычки, потому что галахийцы обычно говорят глухо, даже хрипловато, растягивая слова.
Пока Эйкундайо недоумевал, девушка выхватила у него младенца и возилась с ним, сидя на корточках возле палатки. Тот уже не кричал — видно, истощил все силы.
— Он давно не ел? Что случилось?
Галахиец объяснил, что проплывал близ Тазга, когда в прибрежном поселении начался пожар. Что больше никто не выжил.
Всю правду открыть он не мог.
— Он из нуаров? — воскликнула Аэндара.
Она указала на крохотное запястье распелёнатого малыша, где темнело серое пятнышко. Приглядевшись, юноша различил тонкие линии жуткого, но по-своему изящного рисунка. Быть не может! Джаобийский паук!
— Нуары делают такие татуировки.
— Не знаю, — ответил Эйкундайо, — может, из нуаров.
— Ладно, — девушка распрямилась и вскочила так резко, что Эйкундайо отшатнулся, — с отдыхом придётся повременить.
Она нырнула в палатку и принялась бросать в сумку какие-то пузырьки, свёртки и свитки, между делом вслух рассуждая о предстоящем путешествии. Так, словно спасение младенцев и помощь иноплеменным незнакомцам в болотистых дебрях — обычное дело.
Малыша надо накормить. И побыстрее сбагрить. Выходит, путь один — на Апса́ру, крошечный островок к югу от Уфтаби. Это, конечно, задворки цивилизации, не то что соседний Ки́то к юго-востоку, где обосновались королевские Стражи Мостов. А тут ничего нет, даже моста. Пара рыбацких поселений, да и только. Зато близко. И уж точно получше болот. Если поспешить, они будут на месте к утру. А если повезёт, там же и оставят опасно хрупкую ношу у какого-нибудь сердобольного рыболова.
— Это я хорошо придумала! — она рассмеялась беззаботно и звонко. — И никаких проблем. Вот увидишь, Аэндара всё мигом провернёт. Как бишь тебя там?
Эйкундайо слушал рассеянно, не понимая значения некоторых слов. Ему до сих пор было сложно поверить, что кто-то из аюгави умеет разговаривать. И он совершенно не мог взять в толк, откуда у странной болотной жительницы столько знаний о мире.
* * *
Второпях перехватив каких-то хрустящих безвкусных горелок, в сторону солнца шли они молча, вновь по болотам, меся грязь ногами: Аэндара впереди, с длинной палкой в руках, с лютней за спиной и мечом за поясом, за ней — Эйкундайо с дорожной сумкой и беспробудным младенцем. Он чувствовал на себе множество пристальных взглядов и угадывал в монотонном гуле затаённое дыхание растворённых в сумраке аюгави, но, следуя предупреждению спутницы, не оборачивался и не отвлекался от дороги, которую та находила безошибочно, ловко ощупывая палкой дно.
Наконец, зеленоватый туман рассеялся, и заросли оборвались узкой прибрежной полосой. Океан, открывшийся взору, был совсем не похож на беспокойный сумрачный простор близ родной Галахии. Здесь он был оранжевым и у горизонта сливался с самим солнцем, чей непривычно большой диск почти наполовину выступал из воды.
Только войдя в тростниковую лодку, Эйкундайо избавился от странного оцепенения, в котором пребывал всё это время, накрепко увязнув в ощущении нереальности происходящего.
Послушно взявшись за вёсла, он начал расспрашивать спутницу — а вопросов у него накопилось немало.
Аэндара разглядывала спящего у себя на коленях ребёнка с каким-то зачарованным умилением и при этом тараторила без умолку.
Сразу выяснилось, что галахийцы не знают общепринятых названий сторон света. Они определяют направления по солнцу, а не по луне, как все цивилизованные эгредеумцы, и называют юг «жаром», а север — «мраком». День у них — время, когда красного Адари́са не видно на небе, хотя во всём остальном Эгредеуме считают наоборот. За исключением определения времени суток, за луной галахийцы вообще не следят.
От изумления Аэндара даже замолчала на несколько минут. Невероятно: эти чудаки не считают часов! Ведь только по луне это и можно сделать: солнце-то неподвижно. Потом она долго пыталась объяснить Эйкундайо, как пользоваться адарисовыми часами — они же висят у него прямо на шее! Красный шарик, мол, движется точно, как луна… Напрасно: он отказывался понимать.
— Это творение чужаков. Врагов нереи, — бросил он, с отвращением глянув на «амулет».
Он хотел было сорвать его с шеи и едва не упустил весло.
Лодка покачнулась, и младенец вновь подал ослабевший, но всё ещё пронзительный голос. Аэндаре насилу удалось его утихомирить.
— Разве Радо́ш — враг нереи? — спросила спутница, когда тот заснул.
— Он ничуть не лучше тех, с кем сражался. А почему ты о нём заговорила?
— Ну, ведь это же Радош создал луну — чтобы она ходила по небу, как единственное солнце его родины. И стороны света назвал по старой памяти. По крайней мере, так говорится в легендах. Там, где я жила последние годы, в эти сказки давно никто не верит.
Радош у галахийцев и вправду был не в почёте. Но Водный Народ истребили другие — те, против кого он собрал невиданную армию. И некоторые потомки нереи пошли за ним. Обольщённые его силой, обманутые — где они теперь? Канули во тьму времён, растворились без следа. Получили по заслугам. Они — Отступники, не заслуживающие ни прощения, ни жалости.
— Ты говоришь про аюгави? — спросила Аэндара.
Юноша замахал головой:
— Нет, нет! Аюгави — это другие нереи. Те, кому не так повезло, как нам. Когда воды Первого Океана были отравлены, они укрылись на другом острове. Гиблом. Там не было священных озёр, как на Галахии. И поэтому…
Он покосился на Аэндару. Не мог же он сказать, что все аюгави лишились разума и стали подобны ходячей болотной жиже, — хотя именно этому его учили с детства.
— Отступники, — продолжил юноша, — это те, кто ушёл с Галахии за Радошем на Великую Войну. Много веков спустя.
— Хм… А это как-то связано с герцогом Ландамаром?
Эйкундайо подивился её неосведомлённости: знает кучу невероятных вещей, а в самом элементарном путается. История с первым герцогом Галахийским произошла гораздо позже, ещё через много веков. Когда после очередной войны наместником острова стал старший сын короля Фео́ссы. Что, разумеется, не понравилось местным, и они его убили. Это всем известно — как и то, что произошло с его обезумевшим отпрыском, возомнившим себя воплощением Суапнила и пытавшимся отравить океан. А что стало с Отступниками, не знает никто.
— Как странно. Знаешь, у нас в университете готовится к изданию книга Эгидиума, возглавляющего курс Зрящих Странников. Я у него училась… Так вот, он пишет, что безумный внук Феоссы успел обзавестись наследниками, прежде чем был растерзан собственными сородичами, и что он якобы лично разыскал
