кстати тоже. Может не зря, мистер шпион? — прищурилась.
Экко поднял на нее взгляд. Все это постепенно переставало быть забавной дружеской беседой.
— Знаешь, я в розыске и как-то неловко, что кто-то кроме своих узнал, где я прячусь, — заметила Джинкс, как бы невзначай крутанув на пальце пистолет с розовой рукояткой. — Ты мой лучший покупатель и в детстве мы дружили, но… Ты же понимаешь, как мне важно оставаться в безопасности?
Убивать она его скорее всего не будет — вот первое, о чем подумал Экко, увидев у нее этот взгляд. Если не убила на мосту, то и теперь не станет. Но если он не убедит ее, что не желает зла, то так или иначе останется здесь, пока розыск не прекратится.
Иша уплетала свой пирог и покачивала головой в такт какой-то мелодии, которую напевала про себя. Она не обращала на них никакого внимания.
— Еще раз: как ты меня нашел, Экко?
— Если я скажу, ты мне не поверишь, — сказал он.
— Ну а ты попробуй! Я, знаешь, довольно доверчивая… — она покрутила пушку и посмотрела в ствол, как в подзорную трубу. — Ну?
— Ладно, — вздохнул Экко, потирая лоб и собираясь с духом. — Ты однажды сама меня сюда привела…
— Чего-о?… — тут же скривилась Джинкс, убрав пистолет от лица. — За дуру меня держишь!? Я голоса слышу, а с памятью у меня все отлично! — она покрутила пальцем у своей головы. — Почему все всегда забывают? Это так… — она попыталась вспомнить слово, которое сказала Кейт-Зануда на той встрече, когда Вай зачем-то хотела их примирить, — …бестактно!
— …во сне, — закончил Экко, упершись щекой в подставленную руку. — Ты привела меня сюда в моем сне. Он был очень… реальный.
Джинкс услышать про сон наверняка понравится больше, чем про прыжки через вселенные, так он рассудил и оказался прав. Ее такой ответ заинтересовал.
— И что это был за сон? — спросила она, положив пистолет на стол и снова взяв коробку с едой. Иша тоже заинтересованно посмотрела на Экко.
Он откусил от своего лаваша с мясом и стал рассказывать им о Мире Без Хекстека, выдав это приключение за очень яркий и правдоподобный сон, который снился ему несколько ночей подряд.
Сперва он говорил в общих чертах, но чем дальше, тем больше воспоминания захватывали его и больше деталей он принимался описывать. С ночи, когда сухо пересказал все Джейсу и Хеймердингеру, он ни с кем не делился этой главой из своей жизни, и теперь то, что он держал в себе, вырвалось наружу: безопасные улицы, здоровые люди, Вандер в «Последней Капле», живой Бензо, Кэлгар и Майло, первый похудел, а второй отрастил ужасные усы; Силко, который нашел способ вернуть вкус к жизни, не превратив Заун в химтековую лабораторию.
Экко говорил, и это звучало как сказка, Джинкс сделала музыку тише. Иша особенно заинтересовалась, когда рассказ пошел о конкурсе талантов и музыкальном фестивале.
Картина, которую нарисовал Экко, отозвалась в Джинкс той же болью утраты, что и в нем когда-то. Она не видела этого, однако все равно закусила губу, чтобы мысли о «Последней Капле», где Вандер с Силко пожимают друг другу руки, не заставили ее расплакаться.
— Это все очень круто… — произнесла она, перебивая Экко, потому что поняла, что не готова слушать дальше. Ее голос звучал сипло, несбыточные мечты выводили ее из равновесия. — Но с чего это я в том сне тебя сюда привела? Если та вылазка… — она подняла лицо наверх, борясь с жжением в глазах. Вроде получилось. — …Если из-за твоей наводки погибла Вай, то я бы наверняка тебе этого не простила. Как ты не простил меня за ту обезьяну, что подорвала стену. А ведь я просто хотела спасти свою семью!
В холодном подземном воздухе ущелья воцарилось молчание, только мигали цветные лампочки, освещая игрушки вперемешку с деталями разобранного оружия и чертежами. Он ощутил, как между ними с Джинкс снова повисают годы вражды и невысказанные обиды начинают рваться наружу.
— Во-первых, я никогда не винил тебя за это, — произнес Экко, чувствуя, как его слова падают в воздух и кое-что в его жизни навсегда меняется. — А во-вторых… — он вздохнул и потер шею. — Ты в том сне тоже меня не винила. Мы выросли вместе и, кажется, влюбились друг в друга, — сказав последнее, он почувствовал себя ужасно глупо и отвернулся.
— Чего-о?… — Джинкс скривила рот, а потом вдруг расхохоталась. — Экко, у тебя был трудный день!? Что за чушь ты несешь?
— А почему чушь? — вскинулся он, обидевшись и разозлившись. — Так бы все и было, если бы не!.. — он сказал это и тут же умолк, поняв, что снова облажался.
Джинкс гоготала, как сумасшедшая, а потом кое-как отсмеялась и поднялась, вновь усевшись, скрестив ноги. Она уперлась локтем в колено и положила щеку на подставленный кулак, улыбаясь.
— Что это еще значит, «так бы все и было»? — весело спросила она, явно получая удовольствие от его неловкости.
— Ты мне нравилась в детстве, — признался Экко, посмотрев на нее и тут же отведя взгляд в сторону.
Джинкс замерла на секунду. Ее улыбка застыла, а потом медленно скривилась в горькую ухмылку. Тот мост снова встал между ними, а вместе с ним еще множество других сцен, где оба делали то, что должны были, но не то, что хотели. Похоже, сегодня Экко решил пройти его до конца и оставить все в прошлом.
— Ты мне тоже нравился, — сказала Джинкс после молчания. Экко вскинул голову и встретил ее взгляд, прямой и улыбающийся. Посмотрев на него, она встала и прошлась по комнате, Экко отметил, что пушка оказалась в кобуре на поясе. — Что ж, господин сновидец… Рассказать тебе, что я во снах вижу? Предупреждаю, тебе не понравится!.. Или может лучше скажешь, зачем ты сюда пришел?
Экко поднялся. Этот разговор как-то странно подействовал на мышцы: все тело казалось неуклюжим и горячим. Он встряхнул руками и размял плечи, приходя в себя, потом шагнул мимо стола с чертежами, отмечая любопытные детали.
— Я хочу позвать тебя к нам, — сказал он, оглядывая разбросанные по столешнице безделушки. — Ты теперь с Ишей и вся эта ситуация с розыском может быть опасна. В деревне вы укроетесь ото всех, а если ты согласишься работать с нашими мастерами… это было бы здорово.
— Как великодушно! — Джинкс вскинула брови. — Но, знаешь, мы с Ишей отлично справляемся со всем вдвоем. К тому же придется носить эти ваши дурацкие маски? — она шла вдоль круглого стола так, чтобы он разделял их с Экко, перебирала пальцами наваленные мелочи.
