Спустившись с лестницы, встретилась нос к носу с той, чей голос носился по стенам гостиной. Черноволосая миловидная девушка ошарашено и несколько вызывающе разглядывала меня синими, как небо глазами.
— Пьер! — воскликнула незнакомка визгливым голосом. Старик тут же появился в проеме двери.
— Да, госпожа Камила.
— Это еще кто? И почему на ней мое платье?
" Ах, вот оно что. Да, толстовата ты, голубушка" — подумала я, улыбнувшись. Сошла с последней ступеньки и оказала помощь замешкавшемуся с ответом дворецкому.
— Элизабет де Броусс, гостья в этом доме, — сказала я с достоинством королевы, впрочем, не стала перечислять свои титулы, в этом мире они вряд ли станут мне полезны.
— Камила Мулье, кузина хозяина этой усадьбы, — несколько высокомерно ответила мне барышня и с презрительной усмешкой добавила, — А вы без своего багажа?
— Что вы! Он просто задержался в пути. Не беспокойтесь, я не испорчу Ваше платье, — парировала я.
— Госпожа, Камила, отнести ваши вещи наверх?
— Да, Пьер, будь добр — я остановлюсь у вас на пару дней. А где же Люсьен? Я так соскучилась!
— Он скоро вернется, госпожа. Ушел по какому-то важному делу, — раздался голос старика уже с лестницы. Он довольно шустро для своего возраста двигался, чем напомнил моего дядюшку. Чуть не всхлипнула, вспомнив, что я не у себя во дворце и вряд ли скоро там окажусь.
Как только затихли шаги старика, Камила придвинулась ко мне и, схватив за плечи (чем причинила сильную боль, плечо жалобно взвыло, словно в него воткнули булавку), зловеще прошептала в самое ухо:
— Если надумаешь соблазнить Люсьена — придушу!
В это момент хлопнула входная дверь, и раздался мужской голос:
— Камила! Ты ли это?
Легкая улыбка, скользнула по её напудренному личику и она обернулась, чтобы восторженно поприветствовать кузена:
— Люсьен! Как я счастлива!
Она что-то еще говорила, я не прислушивалась к возгласам, старалась — не бухнутся в обморок.
Темные мурашки вились передо мной, колючая боль отдавалась в локоть и, голова кружилась, очень хотелось прилечь. Осторожно присела на ступеньки.
— Что здесь происходит? — спросил Люсьен и, отодвинув надоедливую щебетунью-кузину, ринулся ко мне. Присел напротив, я без труда узнала того мужчину, что ночью спал в кресле.
— Вам плохо? Зачем вы поднялись?!
Я не успела ничего ответить, как тут же подлетела Камила и заверещала, требуя объяснений:
— Люсьен, что это значит? Кто эта девушка? О, Боже! Что это? — уперлась она взглядом в бурое пятно, расползающееся по платью.
Рана открылась, кстати, по её вине.
— Камила, подожди в гостиной! Я потом тебе все объясню! — бросил ей Люсьен,
подхватил меня на руки, а дальше я провалилась в пустоту.
— Но, как? Как сильно ты меня любишь? Готова ли ты быть со мною, не смотря ни на что?
— О чем ты?
— Ответь…, прошу тебя…
— Да, чтобы не случилось, я готова любить тебя. Не помню, что было в прошлом, но сейчас дороже тебя у меня никого нет…, сейчас я люблю тебя больше… жизни.
В это мгновение Люсьен закрыл глаза. Он не видел, как от очередного раската грома Сокол встал на дыбы, чуть не сбросив девушку. Она изо всех сил вцепилась в гриву скакуна и, тут они помчались прочь, не разбирая дороги. Элена держалась и думала только о том, чтобы не упасть. Девушка слышала, вернее, больше чувствовала, что Люсьен пытается ее догнать. Она не могла успокоить Сокола, как ни старалась. Единственное, что у нее пока получалось — это крепко держаться. Пару раз ей казалось, что у любимого получилось ее догнать. Элена слышала его очень близко, но потом он снова оказывался где-то далеко позади.
Эта погоня длилась уже давно, девушка устала, но продолжала крепко держаться, дождь лил — не переставая, одежда намокла, слипшиеся волосы неприятно щекотали лицо. Вода попадала за ворот платья. Ветки деревьев цеплялись за подол, пытаясь стащить горе-наездницу, которая и так еле держалась в седле.
Новая вспышка молнии ослепила Элену, на короткий миг она разжала пальцы, ветка дерева больно ударила в грудь и выбросила девушку из седла. Сокол, освободившись от наездницы, полетел дальше.
Удар о землю, затем падение в обрыв, чувства оставили её…
…Элена открыла глаза и с изумлением осмотрелась. Она оказалась в светлой просторной комнате. Возлежала на высокой кровати, под белоснежным теплым одеялом. Девушка легонько пошевелилась, полностью приходя в себя.
— Боже, Элизабет! — раздался чей-то незнакомый голос. — Дорогая, ты так нас всех перепугала!
Повернув голову, девушка увидела молодого светловолосого человека, который со счастливой улыбкой на лице приближался к ней.
"Это еще кто?" — подумала девушка, на всякий случай притянув одеяло к себе и почти спрятавшись в него полностью.
Молодой человек подошел ближе, все так же улыбаясь. Но вдруг улыбка сошла с его лица, он нахмурил брови и затем совсем не дружелюбно спросил:
— Кто вы?
Девушка осторожно произнесла:
— Я — Элизабет, принцесса королевства Виктория! А вы?
Молодой человек смутился и, наконец, представился:
— Мое имя — Альберт де Шоньер. Я — кузен… Элизабет, НАСТОЯЩЕЙ принцессы королевства Виктория! Я вижу, что ошибся, приняв вас за свою любимую сестру. Вы не Элизабет… Вы…Вы — самозванка!
— Позвольте, возразить вам. Я — Элизабет! — невозмутимо ответила девушка. Этот молодой человек, назвавшийся ее братом, начинал раздражать. Мало того, что она его не помнила, он еще осмеливался обвинять ее неизвестно в чем.
— Да, как вы смеете! — Альберт — вспыхнул, словно свеча и гневно запыхтел, подбирая слова, чтобы выразить свое возмущение.
Неизвестно, чем бы все закончилось, но в это мгновение двери комнаты распахнулись и величественной походкой вошел седовласый статный мужчина средних лет.
— Оставь нас, Альберт!
— Да, но…
— Я потом тебе все объясню! А сейчас — ступай! Мне нужно поговорить с дочерью без посторонних.
— Но она же не…
— Альберт! Я — прошу! — повысил голос вошедший.
Кузен развернулся и почти выбежал из комнаты, оставив, наконец, Элену — наедине с этим господином. Он назвался отцом. Девушка внимательно посмотрела на этого человека. Он словно сошел с портрета, что в золотой рамке висел в замке Люсьена — высокий, широкоплечий, величественная осанка — настоящий король! Черные кустистые брови, волосы, словно смоль, длинные по плечи, откинуты назад. Глаза — строгие, такие же зеленые, как и у нее; взгляд — резкий, так и хочется поежиться, или спрятаться от него. Такого короля — боятся и уважают, за такого пойдут сражаться. Хочется быть другом этому человеку, потому что в гневе он, наверняка, опасен. Незнакомец смотрел на девушку не по отечески, скорее — это был оценивающий взгляд. Он рассматривал ее, как будто пытался найти какой-то изъян, но, видимо не обнаружив, усмехнулся в усы.
