Бернхард Хеннен - Меч эльфов. Наследница трона

Взгляд Эрека задержался на неприметных кожаных ведрах. Они были заполнены землей. И они стояли посреди лагеря, а не возле рвов на валу.

— Нужно возвращаться, — зашипел он, обращаясь к Гисхильде. — Здесь что-то не так.

Она кивнула.

— Я знаю. — Голос ее звучал несколько глухо. — Они играют в жизнь в лагере, это действительно не то. Но среди палаток мы не можем развернуть колонну. Нужно ехать к площадке.

Эрек знал, что безобидные растяжки палаток могут стать ловушкой для всадников, если сейчас они развернут колонну и попытаются пробиться к воротам или к лазейке на валу.

Во рту у короля пересохло. Может быть, в палатках сидит, затаившись, сотня аркебузиров? Что за ловушка их ожидает? Чьи нити судьбы оборвет сегодня Лут?

Отряд всадников достиг середины лагеря. Более сотни отборных бойцов. Лучшее, что родила Фьордландия за более чем тысячелетнюю историю войн! А теперь они в руках врага и даже не знают, что их ждет.

— Поджигайте фургоны! — Голос Гисхильды перекрыл гулкий топот подков.

Колонна моментально рассыпалась.

Эрек попытался удержаться рядом с Гисхильдой. Она вынула пистолет из ранца у седла и нервно огляделась.

Прозвучал один-единственный звук трубы. Серебряные языки прорезали брезент фургонов! И всего лишь мгновение спустя из прорезей в ткани на них смотрели темные стволы аркебуз.

Эрек схватил за повод кобылу Гисхильды, пытаясь протиснуться между ней и ближайшим фургоном, когда мир погряз в шуме и дыму. Сотни аркебузиров выстрелили одновременно. В грудь Эреку дважды тяжело ударило. Король покачнулся в седле и выронил знамя. Пуля аркебузы снесла челюсть роскошной кобыле Гисхильды. Сбруя отлетела в сторону, а из ужасной раны фонтаном брызнула кровь.

Повсюду падали в пыль кони и люди. Фургоны исчезли за завесой из густого серого дыма.

Несмотря на неожиданную атаку, некоторые воины пытались придерживаться первоначального плана. На фургоны полетели фонари. За завесой дыма Эрек увидел одну вспыхнувшую колонну огня.

Первый залп врага был хорошо скоординирован. Теперь каждый перезаряжался настолько быстро, насколько мог. В дыму вспыхивали одинокие язычки пламени.

Эрек достал седельный пистолет и выстрелил. За проклятыми фургонами спрятаться врагу больше негде. Они наверняка стоят вплотную к козлам. Промахнуться просто невозможно!

У кобылы Гисхильды было сломано колено. Королева выпрыгнула из седла и с трудом увернулась от лягяющейся, потерявшей седока лошади. Она что-то крикнула, но шум пальбы аркебузиров, крики умирающих поглотили голос королевы.

Во всей этой неразберихе Эрек услышал звук, лишивший его какой бы то ни было надежды: глухой треск, не похожий на щелчки аркебуз. За ним последовал еще один, потом еще. Быстро, словно в ритме испуганно бьющегося сердца. Костоломы! Они, должно быть, стоят позади них, в палатках по другую сторону площадки. То были орудия, которые орден Древа Праха использовал с лета прошлого года. Шесть или семь пушечных стволов, укрепленных на лафете, над ними еще три ряда, в каждом по столько же стволов. Пули, которыми они стреляли, были величиной с человеческий глаз и сделаны из кованого железа. Они пробивали любой нагрудник, словно тонкий пергамент. Их огневая мощь могла остановить атаку даже стаи разъяренных троллей.

Глухой треск не умолкал. Сколько же орудий спрятано в палатках? Эрек посмотрел вниз, на Гисхильду. Она стояла за своей лошадью, посреди дымовой завесы. Держа в каждой руке по пистолету с поворотным затвором, она стреляла в направлении фургонов. Это безнадежно. Нужно выбираться как можно скорее!

Эрек остановил свою лошадь и попытался пробраться к Гисхильде.

Тирану щелчком сложил подзорную трубу и засунул ее в седельную сумку.

— Эта ловушка продумана хорошо. Мне кажется, что лагерь был заложен исключительно для того, чтобы спровоцировать нас на атаку. Должно быть, маршал их ордена понял, что мы больше не будем связываться с его войском в открытом бою, поэтому устроил ловушку, чтобы уничтожить как можно больше наших войск. Может быть, он даже рассчитывал на то, что атаку возглавит лично Гисхильда. Сколько там награды назначила за ее голову Церковь? Семь тысяч золотых дублонов? Думаю, солдаты Церкви там, внизу, сделают все возможное, чтобы получить ее.

— Так чего же мы ждем? — нетерпеливо спросил Аппанасиос.

Он невзлюбил Тирану задолго до того, как впервые повстречался с ним. Судя по разговорам, князь Ланголлиона был эльфом самого дурного толка. Ходили слухи о том, что во время войны Теней он играл в такие игрушки, за которые могла быть только одна награда — казнь.

Тирану посмотрел на него.

— Мне кажется, что я не понимаю твоею вопроса.

Аппанасиос представил себе, как выстрелом из пистолета навечно смывает с лица эльфийского князя надменную улыбку. Однако он понимал, что Тирану отрубит ему руку скорее, чем он успеет нажать на курок. Этот мерзавец был фехтовальщиком почти настолько же искусным, как Олловейн.

— Мы должны атаковать! — нетерпеливо ответил Аппанасиос. — Немедленно! Гисхильде нужна наша помощь. Их с фьордландцами расстреляют! На куски! Если мы ничего не предпримем…

Эльф посмотрел на него так, словно он был мухой на навозной куче.

— Королева ехала во главе своих людей. Вероятно, она уже мертва. Единственное, что изменится, если мы спустимся в долину, — это то, что мы тоже попадем в смертоносную ловушку. Я не стану приносить своих воинов в жертву бессмысленной попытке спасти труп человеческой женщины. Может быть, когда в жилах течет конская кровь, на мир смотрят иначе. Однако хороший полководец подчиняет свои поступки разуму, а не тому, что приказывает ему сердце!

Аппанасиос презрительно засопел.

— Можешь говорить все, что угодно, но я вижу то, что ты скрываешь за своими умными речами, — трусость! — Кентавр в ярости умчался прочь.

Он привел в Друсну три сотни воинов и знал, что его ребята мыслят точно так же, как и он. Да им насрать на эльфийские бредни! Большинство презирали даже приказы Эмерелль и выбрали в качестве оружия чудесные пистолеты с поворотным затвором.

Кентаврийский князь проскакал вдоль ряда ожидавших его воинов.

— Эльфы боятся какого-то порохового дыма и хотят бросить Гисхильду на произвол судьбы! — громко воскликнул он. — Сейчас я поскачу туда, вниз, потому что кентавры знают, что значит честь! Что будете делать вы — это ваше дело.

Аппанасиос направился к опушке леса и услышал, как за спиной земля задрожала под копытами его ребят.