Но Дарен никогда здесь не был, книгами интересовался только поскольку постольку, а непрекращающегося почти восемь лет пожара не видел, да и не мог видеть, и потому отстраивающаяся заново стена подтолкнула его к совершенно другим мыслям, глядящим в светлое будущее, а не в темное прошлое.
Где-то на лестницах перекрикивались рабочие, стучали топоры, слышалась отборная ругань, смеялись дети на улицах, кричали родители их родители…
Медленно, но неумолимо темнело. Солнце, так и не выглянувшее из-за сизых матовых туч за весь день, завершало чертить полукруг и спускалось к алой ниточке горизонта.
Дарен, подъехав вплотную к негостеприимно закрытым воротам, спешился и, взявшись на массивное кольцо, три раза стукнул.
Прошла волна, вторая, третья… Смеркалось. Путник хотел было уже снова стучать, но тут ворота со скрипом стали открываться, выпуская сухонького седого старичка в небогатой одежде.
— Вечер добрый. — поздоровался он.
— Здравствуйте. — Дарен кивнул ему и собирался въехать, но старичок загородил собой проход.
Путник нахмурился:
— Что-то не так?
— Дык… Пошлину заплатить надобно.
Дарен оторопел.
— Что? Какую пошлину?
— Какую-какую… — и он вытащил из-за пазухи смятый листочек. — Читать умеете, господин?
Путник нетерпеливо выхватил бумажку из сморщенных рук и пробежался по ней глазами. Потом в сердцах сплюнул.
— Слушай ты, старый сморчок, ты сам-то это читал? Тут написано: "брать пошлину с караванов!", я, что так на караван похож?!
— А мне почем знать? — дотошный старичок не собирался сдаваться. — Мало ли, что, хе-хе. Может, ты в сумках чего прячешь.
— Прячу. — добавив меда в голосе, сказал Дарен и рявкнул: — Удавку тебе на шею, старый хрыч!
— Ты меня тут не пужай! — он подбоченился. — Пуганные мы уже, пуганные… И не раз, замечу, ох, не раз.
Путник сузил глаза, в которых появлялись отзвуки начинающейся бури, но, то ли дедок их не видел, то ли не хотел замечать.
— На, — Дарен со злостью выхватил кралльский приказ, чуть не порвав ценную бумагу, и всунул ее под нос деду. — Я мерцернарий его Светлости кралля Блуда Первого.
Старик невозмутимо отвел руку путника: похоже, его совсем не волновал тот факт, что за задержку срочника обычно полагается штраф в десять злотов. И даже то, что тот был чуть ли не в два раза выше его самого.
— Что опять?
— Дык… Того, не обучены мы читать-то. — старик всунул приказ обратно в руку Дарену.
— Так. — путник заставил себя прикрыть глаза. — Позови кого-нибудь, кто обучен.
— Не можно. — тот гордо вздыбил морщинистый подбородок. — А то ж, хе-хе, покуда я ходить буду туды-сюды, ты возьми, да и пройди в Старолесск.
— Закрывай ворота.
— Что? — старичок притворился глухим и подставил правое ухо. — Не слышу!
— Закрывай ворота и ищи грамотного человека в своей веснице! — прорычал Дарен. — И если через десяток волн я не дождусь тебя, то перелезу через эту стену!
Старик окинул путника скептическим взглядом, но, видимо пришел к выводу, что тому действительно это под силу. Потом перевел взгляд на флегматичного Броню и торжествующе выставил вперед кривой указательный палец.
— Ага! — он снова захехекал. — А лошадку-то как через стену потащишь, а?
Согласитесь, трудно сдерживать рвущийся наружу звериный рык после непрерывной скачки в четырнадцать побегов, когда ты весь мокрый, потный, голодный, усталый и, вдобавок ко всему, раненный в плечо. Вот Дарен и не стал сдерживать.
— А за лошадку я с тебя спрошу. Лично!
Путник не знал, это ли сомнительное обещание повлияло на решение мерзкого старикашки али окрик позади него, но, так или иначе, он тщательно запер ворота перед носом Дарена, а меньше, чем через пять волн во вновь открывшихся створках показался молодой стражник, позади которого мелко семенил невыносимый дедок, ожесточенно жестикулируя и, по-видимому, что-то доказывая.
— …а я говорю ему: "Не можно!", значиться, а он мне…
— Замолкни. — юноша быстро пробежался взглядом по протянутой ему путником бумажке, нахмурился, перевел взгляд на старика, прорычал что-то маловразумительное, после чего с поклоном поприветствовал Дарена и отдал ему кралльский приказ. — Простите великодушно, господин мерцернарий, наш смотритель иногда… эм… усердствует больше, чем того надобно.
— Да куда уж больше, — проворчал Дарен, беря коня под уздцы и проходя, наконец, в весницу-город. — Здесь есть хотя бы одна гостильня?
— Вам какую: подешевле али подороже? — стражник, судя по всему, был жутко доволен тем, что легко отделался. — Тут совсем рядом "Бычья цепь", а ежели дальше пройдете, то увидите "Козью ножку".
— А "Курьей лапки" у вас нет? — неуклюже пошутил путник.
— Нет, но на прошлой седьмице можно было заночевать еще в "Свином копыте". - заливисто расхохотался стражник. — Честное слово, господин мерцернарий!
— Не селение, а скотный двор какой-то. — пробомотал Дарен. — А сам-то куда посоветуешь пойти?
Молодой человек почесал затылок, потом взъерошил короткие коричневые волосы:
— Отправляйтесь-ка, господин, в "Козью ножку". Там и почище будет, и готовят получше, чем в "Цепи"… Но и цены немного кусаются.
— Ну, если немного… — путник пошарил за пазухой, вытаскивая кошель.
Стража получала такой мизер, что на него, не то, что семью не прокормить — самому бы с голодухи ноги не отбросить. Стрибрянная полушка полетела в ладонь паренька, а сам Дарен кивнул, показывая, что принял к сведению его совет.
— Как я дойду?
Стражник, жутко счастливый, что ему удалось еще и подзаработать, быстро и подробно описал план на словах и, сославшись на дела, отправился прямиком к ювелиру. Будет теперь, на что купить Маняше то самое колечко змейкой, уж она-то обрадуется, и ему всяко приятно. А он-то дурак идти не хотел к воротам! Ясное дело, сегодня госпожа Удача была благосклонна к нему.
А Дарен, прочитав все это на лице паренька, фыркнул и отправился дальше. В конце концов, деньги — всего лишь деньги. Бездушные блестящие кругляшки на теплой ладони.
На улицах фонарщики зажигали редкие смоляные лампы, но те больше чадили и скорее прогоняли свет, чем испускали его. Любопытные дети выскакивали из домов и украдкой тыкали пальцем в заезжего мерцернария, шушукаясь за его спиной. Старушки на лавочках, продолжая сплетничать, провожали Дарена цепкими взглядами, а из окон глядели молодые девушки, раздумывая, стоит ли связываться с нездешним наемником или нет.
Жители весницы — сплошь светлоглазые и светловолосые — сразу же примечали в нем чужака. Суровые отцы, заприметив оценивающие взгляды дочерей, хмуро грозили им пальцами, а пареньки нервно покусывали губы. Оно и ясно: друг перед другом бахвалиться можно сколько угодно, а как дойдет до дела… Нет, никому не хотелось связываться с чужаком: вон у него какие кулаки огромные, побольше, небось, чем у Васьки — кузнецова сына, и рукоять меча из-под полы плаща выглядывает… Да и повода пока нет. Вот ежели он начнет на ихних девок заглядываться, то тогда можно и всем сразу, по справедливости.
