- Знаешь, - сказал Луксор непривычно сдавленным голосом, - я всё хочу тебе сказать, что мне жаль, что я могу понять, как тяжело... Но каждый раз останавливаю себя. Наверное, я не могу до конца осознать, что ты чувствуешь сейчас.
Орлана слушала его вполуха, глядя в зеркало: так странно, у неё ведь раньше было лицо, а теперь осталась только чёрная ткань.
- Не нужно меня жалеть. Я сама очень виновата. - Она поймала Луксора за руки, одно мгновение рассматривала рукава его преподавательской мантии, отороченные тёмно-красными полосками. - Не знаю, как пройдёт этот день. Увидимся на обеде.
...Приёмная превратилась в просторную палату, продуваемую насквозь тёплым ветром, с трепещущими шёлковыми драпировками. Благодаря магии этой комнаты, любой пришедший, будь то маг или человек, мог преобразить её во всё, на что только хватит воображения.
Возле окна на низком кресле устроился с кристаллом в руках глава касты учёных - лорд Герольд.
- Доброе утро. - Он вежливо привстал, пока Орлана усаживалась в кресло напротив. - Я посвятил полночи проверке. Вы знаете, по всему выходит, что ошибок в ритуале быть не могло. Конечно, там есть несколько спорных моментов, но они представлены с такими вариациями...
Орлана чувствовала острое желание сорвать с лица надоевшую маску и умыться. Плавная речь Герольда не завораживала, как обычно. Она не выдержала - перебила, уловив на его лице тень удивлённой обиды.
- Лорд, просто объясните мне, что произошло? Звёзды, души, ритуалы... почему всех это так волнует?
Он, как всегда, начал рассказ издалека, а Орлана уткнулась лицом в ладони. Она не ожидала, что Герольд замолчит так скоро, подняла глаза: он сидел напротив, чуть сгорбившись.
- Я могу сейчас рассказать всю теорию о магии, душах и предрассудках, поверьте, мне не сложно. Но вижу, вы хотите слышать другое.
- Да, - помедлив, откликнулась Орлана. Она всё-таки решилась, а если уже сказала 'да' - пути к отступлению оказались отрезаны. - Только этот разговор должен остаться строго между нами.
Луксор почувствовал взгляд, наверное, не сразу. До этого она ещё с минуту стояла в дверном проёме преподавательской, позволяя любопытным останавливаться и любоваться - Ишханди носила траур, словно торжественный венец, хоть и чёрный. Совсем не так его носила Орлана. Она будто бы сгибалась под тяжестью антрацитового платья.
С чего бы вдруг главе касты Хаоса обратить внимание на академию, явиться во время большого перерыва? Он провёл по грани кристалла, убирая проекцию книжной страницы, и поднялся Ишханди навстречу.
Седой преподаватель словесности замер на полуслове, и его собеседник удивлённо обернулся, когда магичка вошла. Вместе с ней в комнату вплыло облачко цветочного аромата.
- Ты ко мне? - Луксор шагнул ей навстречу.
Ишханди подняла голову, чтобы взглянуть ему прямо в глаза. Тоненько звякнули драгоценные серьги.
- Можно поговорить с тобой наедине?
- Хорошо. Пойдём.
В коридорах академии вовсю веселились студенты, но перед Луксором и Ишханди они расступались без всяких просьб. В небольшой аудитории, амфитеатром уходящей вверх, Луксор запер дверь и провёл магичку к окну. Здесь их вряд ли могли подслушать, да и коридорный шум из-за двери звучал приглушённо.
- Я сегодня говорила с Герольдом, - начала Ишханди. Она вздохнула и чуть нервно провела ладонью по и без того безупречно собранным волосам. - О ритуале.
Что-то странное, неправильное было в её поведении, хотя бы в неожиданном визите, потому что Луксор никогда и словом не перекинулся со сдержанной, холодной, как многолетняя мерзлота, магичкой хаоса. Даже в лучшие времена, во время семейных ужинов она предпочитала отмалчиваться, только изредка угощая присутствующих своей улыбкой.
- Что-то серьёзное? - Луксор почувствовал, как внутри всё напряглось.
- Серьёзное. - Рассеянный свет солнца многократно преломился в красных камешках, и крошечные зайчики запрыгали по выбеленным стенам аудитории, когда Ишханди тряхнула головой. - Я считаю, только ты можешь поговорить с Орланой, она выслушает тебя.
- Да что случилось? - Он в замешательстве провёл пальцами по краю кафедры - пыльная, будто аудиторию давно забросили. - Орлана напутала с ритуалом?
Ишханди опустила взгляд. Руки она держала сцепленными у талии, как будто боялась, что дрожь в пальцах выдаст её.
- Напутала - не то слово, она сознательно не отпустила Зорга.
Минутная тишина сделалась свинцовой. Луксор понял, что пытается улыбаться, но губы кривятся в жалком подобии веселья.
- Подожди, я не совсем понимаю, о чём речь. Зорг ведь умер. Орлана не может оживить его.
- Естественно. Но она не хочет понять этого. Поэтому я и прошу тебя поговорить с ней. Всё ещё поправимо.
Он вдруг заметил, как напряглись мышцы на шее Ишханди, словно она давила внутри себя истеричный, отчаянный крик. Только одно неверное слово с его стороны, и она сорвётся.
- Но что она сделала-то? - повторил Луксор, проглотив опасения.
- Она не отпустила его душу. - Голос его собеседницы поблек, как блекнут от дождя рисунки мелом на камнях. Она повторяла то же, что и минуту назад, как заученную наизусть роль. - Всё ещё верит, что сможет вернуть отца. На самом же деле... ещё немного, и он будет обречён на вечное скитание между мирами.
'Религиозные фанатики. - Его вдруг взяла злость. - Не вспыхнула звезда в небе, и теперь мы будем клеймить за это живых'.
Но, понимая, что он должен ответить ей сейчас, успокоить и пообещать скорое облегчение боли, Луксор осторожно кивнул.
- Если ты считаешь нужным, я поговорю с Орланей.
Но маска бледности не спала с лица Ишханди. Она теперь смотрела мимо - в окно, на склизкий туман, заливший дороги.
- Она уже говорит о поисках убийцы, но это только предлог. Пойми. Лучше вскрыть рану сейчас, чем всю жизнь существовать с нарывом.
Новенькая аудитория - ряды столов, выбеленные стены и блестящая от лака кафедра. Луксор вёл здесь лекцию всего десяток минут назад, откуда мог взяться слой пушистой пыли?
- Да, я поговорю, - кивнул он ещё раз. Неизвестно, что будет, если Ишханди явится с такой речью к Орлане, поэтому нужно развести их в разные углы. - Сегодня же вечером.
- В обед, - эхом откликнулась она. - Как можно скорее.
Она рвано взмахнула рукой в знак окончания разговора, так, что рукав мазнул по кафедре, смахивая пыль. Луксор не дошёл с ней до дверей: он провёл пальцами по столешнице первой парты, и на ладони опять остался серый налёт.
В глазах секретаря отражался серый туман, и Орлана удивилась, как же раньше она не видела, что у него глаза цвета похоронного тумана и мантия - с такими потёртыми отворотами.
